Мерецков. Мерцающий луч славы

–  Но вчера вы поручили мне с начальником бронетанковых войск округа Шаумяном и начальником отдела боевой подготовки Шумовичем проработать вопрос о применении на учениях крупных танковых войск и артиллерии. Как быть?

–  Хорошо, действуйте по ранее намеченному плану, я сам побеседую с начальником штаба, - распорядился Уборевич.

Мерецкову было интересно общаться с опытными командирами, служившими в округе и прошедшими огненные дороги Гражданской войны. А таких в войсках было немало. Во главе корпусов стояли бывший начдив Мерецкова по Первой конной армии Семён Тимошенко, герой Таманского похода Епифан Ковтюх (писатель А. С. Серафимович вывел его в романе «Железный поток» под именем Кожуха), отважный авиатор Александр Локтионов. Дивизиями в округе командовали Георгий Жуков, с которым со временем у Кирилла Афанасьевича сложились дружеские отношения, бывший комиссар на Восточном фронте Иван Конев, талантливый генштабист Василий Соколовский и другие. Штабы корпусов возглавляли Владимир Колпакчи, Алексей Новиков, выросший в главного маршала авиации, в одном из штабов служил Иван Баграмян. Многие из них стали маршалами Советского Союза, генералами армии. А пока Мерецков по долгу службы часто встречался с ними, решал проблемы подготовки войск, учился у них сам, углубляя свои знания в вопросах стратегии и тактики войск.

–  Чем думаете заняться завтра?
– спросил Мерецкова Уборевич, когда тот проинформировал командующего о плане боевой подготовки на очередную неделю.

–  Хотел бы подумать над разработкой вопроса теории глубокого боя и глубокой операции, - ответил Кирилл Афанасьевич.
– Я давно тружусь над этой темой. В ближайшее время желал бы обсудить с командным составом создание и применение крупных соединений танковых войск, которые могли бы действовать и самостоятельно, и во взаимодействии со стрелковыми и кавалерийскими соединениями. И ещё одна тема меня привлекает, - продолжал Мерецков.
– Хочу вплотную заняться разработкой учений, связанных с проверкой теории глубокой операции. К этому делу я привлеку в первую очередь оперативный отдел во главе с Захаровым. У меня с ним был предварительный разговор, и он горит желанием включиться в эту работу.

–  Да, планы у вас большие, - улыбнулся Уборевич.
– Надо только осуществлять их последовательно, иначе толку не будет. И тут я готов вам помочь. Вы ещё не забыли, что я занимаюсь теоретической разработкой стратегии и тактики войск?

–  Как можно забыть, если ваши книги у меня на рабочем столе?
– Мерецков повёл плечами.
– Я бы не хотел утруждать вас своими вопросами, но, если что-либо сам не осилю, попрошу вашей помощи, Иероним Петрович!

Уборевич одобрил все задумки начальника штаба, однако предложил сразу же разработать инструкцию по глубокому бою.

–  Хорошо бы подготовить её к проведению в округе крупных манёвров. И ещё, - спохватился он.
– Не старайтесь всё делать сами, привлекайте к решению этих и других вопросов все отделы штаба и особенно оперативников во главе с Захаровым. У Матвея Васильевича есть свежие мысли, я вчера беседовал с ним и в очередной раз убедился в этом.

–  Мне тоже нравится Захаров. У него всегда имеется свой взгляд на внедрение принципов обучения и подготовки войск...

Мерецков готовил документ для командующего, когда к нему вошёл Захаров. У него было широкое и добродушное лицо, серые глаза смотрели доверчиво и пытливо.

–  Что вас волнует, Матвей Васильевич?
– взглянул на него Мерецков.
– Кстати, мы только что говорили с командующим о вас. Он сказал, что у вас всегда по любому вопросу рождаются свежие мысли. Я с ним согласился.

–  А вот я с вами согласиться не могу, Кирилл Афанасьевич, - возразил Захаров.
– В том смысле, что не один я делаю погоду, а все мои сотрудники. У каждого есть что предложить, а в конечном счёте появляется нужная идея. Особенно инициативен в отделе Родион Малиновский.

–  Так это же здорово, Матвей Васильевич!
– воскликнул Мерецков.
– И всё же за вами остаётся последнее слово, так?

–  Разумеется. Я же начальник отдела, - слегка смутился Захаров.

–  И что у вас ко мне? Я слушаю...

Лишь только ушёл Захаров, прибыли начальник бронетанковых войск округа Шаумян и командир бригады Тылин. Всю прошедшую неделю они занимались вождением танков под водой и теперь хотели доложить о результатах.

–  Если вы очень заняты, мы придём позже, - смутился Шаумян, увидев, как нахмурился начальник штаба.

–  А если скажете коротко?
– усмехнулся Мерецков.
– 11ам надо по этому вопросу дать свои рекомендации, а также подготовить заказ для промышленности на изготовление необходимого оборудования для вождения танков под водой.

–  Кирилл Афанасьевич, я лично трижды водил танк под водой, а вот он, - Шаумян кивнул на комбрига Тылина, - раз семь пересёк речку, правда, один раз мотор заглох.

–  Причина?
– насторожился Мерецков.

–  Вода попала в бензин, - подал голос комбриг.
– Я сразу это обнаружил: резиновая прокладка полетела.

–  Тогда готовьте заказ на изготовление оборудования - и мне на стол!
– распорядился Мерецков.

Шаумян хитро подмигнул комбригу, достал из своей папки документ и вручил его начальнику штаба.

–  Это заказ, - пояснил Шаумян.
– Мы подготовили его вместе. А это, - он протянул Мерецкову лист бумаги, - заявка на капитальный ремонт десяти танков.

–  Не много ли?

–  А что делать, если они выработали положенный моторесурс?

–  Хорошо. Я просмотрю ваши документы, подпишу, потом отправлю куда надо спецпочтой. Через пару недель у нас, как вы знаете, учения - проходимость танков по болоту и под водой, - напомнил Шаумяну Мерецков.
– На учения приедет Михаил Тухачевский, так что поскорее выбирайте слабину, если она есть...

Тухачевский, в то время заместитель Председателя РВС СССР и начальник вооружений Красной Армии, прибыл в Минск под вечер. Его встречал начальник штаба округа Мерецков. Как и полагалось, он отдал рапорт по всей форме. Тухачевский, поздоровавшись с ним, спросил:

–  А где командующий округом Уборевич?

–  Он болен, у него высокая температура, - объяснил Кирилл Афанасьевич.
– Иероним Петрович просил извинить его. Как только ему станет лучше, он явится в штаб.

Тухачевский воспринял это как должное, на его красивом, резко очерченном лице появилась скупая улыбка, и он не то в шутку, не то всерьёз спросил:

–  Учения, надеюсь, в связи с этим не отменили?

–  Как можно отменить, да и зачем?
– возразил Мерецков.

Тухачевский засмеялся колючим смехом.

–  Я вспомнил один забавный случай, - заговорил он.
– В одном южном округе как-то проводилась инспекция. Приезжаю и вдруг узнаю, что командующий округом заболел. Тоже простыл, поднялась температура. Ну, думаю, проведёт учения начальник штаба. Но у начальника штаба неожиданно заболел живот, и он слег. Что делать? Кто будет руководить учениями? Вызвался сделать это командир одной из дивизий. Ладно, говорю, пусть проводит, а сам в душе отметил: мол, это будут не учения, а что-то вроде сбора людей в поле. Но я ошибся: учения командир дивизии провёл блестяще! Я решил как-то поощрить его, и знаете, что сделал?

–  Не догадываюсь.

–  По моему представлению нарком обороны назначил этого командира стрелковой дивизии начальником штаба округа, а того, у которого срочно «заболел» живот, мы уволили.

–  Он обманул вас?

–  Да! Испугался, что не сможет сделать всё как надо, и сказался больным, а как только учения прошли, он появился в штабе. Но на его месте уже сидел другой человек. Так-то, Кирилл Афанасьевич. У вас, надеюсь, не бывает медвежьей болезни?

–  Я скорее сам сяду в танк и форсирую на нём речку, чем скажусь больным!
– отрезал Мерецков.