Merry dancers: продолжим?

– О нет, ты больна? Аврора, скажи мне, почему ты совсем забыла обо мне?
– он тараторил, гладя её по скулам.

– Нет, я не больна, - она обхватила запястья Абрахаса, отстраняя его руки от своего лица и отпуская их. – Но мне нужно с тобой поговорить, иначе…

– Абрахас! – за спиной Авроры возникла фигурка чуть пониже, но практически такая же тощая, разве что не болезненно. – Слава Мерлину, что ты еще тут. Прости Аврора, мне срочно нужен Абрахас, - глаза Цедреллы на миг расширились, когда она увидела «что» осталось от Авроры.

– Что случилось? – ничуть не холодно, но несколько напряженно спросил Абрахас, стараясь спрятать вылившиеся наружу эмоции в виде чуть увлажнившихся глаз. – Это не может подождать?

– Увы, если подождать, то будет уже поздно, - она дернула его за запястья, но тот будто врос в пол.

Цедрелла, кажется, дрожала, но её состояние сейчас мало волновало его. Аврора несмело отступила назад.

– Я оставлю вас.

– Аврора, постой!

Но она закрыла створчатые двери с той стороны, оставив их наедине. На Цедрелле было великолепное фиалковое платье из креп-жоржета, собранное поясом на талии, но выглядело оно слегка неуклюже: пояс сидел криво, одна бретель соскочила, обнажив острое плечо с небольшой родинкой. Только сейчас Абрахас заметил, что макияж Цедреллы был не завершен – на одном глазу ресницы смотрелись ярче и гуще, чем на другом.

– С тобой-то что стряслось? – непонимающе спросил он, нахмурившись.

– Я решилась, я ухожу, я больше не могу лгать себе и отцу, я не могу быть примерной дочерью, похоже, что я сейчас поступаю, как моя сестра…

– Что ты несешь? – воскликнул Абрахас, не желая понимать её быстрой запутанной речи.

Тогда Цедрелла попросила его запечатать входную дверь и, когда он это сделал, собралась с духом и подошла ближе.

– Скажи мне, ты так представляешь своё будущее? – несмотря на ровный тон, было видно, как она осекает себя, чтобы не торопиться. Он терпеливо ждал завершения монолога. – Я не смогу полюбить тебя, так же как ты не сможешь полюбить меня, но теперь, прости, я не хочу с этим мириться, как бы ни старалась, - Цедрелла услышала в ответ смешок, но стойко проигнорировала его. – Ладно, - она тяжело вздохнула и приземлилась на ближайший стул, облокотившись на его спинку вполоборота. – Проще говоря, я не могу выйти за тебя замуж, и лучше уж закончить этот фарс на данном этапе, пока не было помолвки.

– Ты сумасшедшая, - констатировал Абрахас негромко, скрестив на груди руки и улыбаясь; похоже он был не настроен на закатывание сцены. – Ты решила это, когда внизу уже собрались все эти гости и ожидают нашего выхода?
– он отвел взгляд в сторону и покачал головой. Кажется, он был ни капли не расстроен, или у него просто не было сил расстраиваться. – Вовремя же ты… Цедрелла, а как же твои моральные устои и принципы?

– К чёрту устои, к чёрту принципы, к чёрту моего отца! – неожиданно резко бросила она, хотя никогда прежде не выражалась грубо. – Возможно, мне следовало осознать это раньше, чтобы не мучить тебя и себя.

– Ну, меня ты нисколечки не мучила, - рассудил Абрахас всё так же насмешливо, - думаю, что такой кандидатуры, как твоя, мне больше не представится. Ты, по крайней мере, меня не раздражала.

– Да брось, - она подняла левую бровь. – Я могу счесть это за комплимент? – пришла её очередь насмехаться. – Что ж, Абрахас, сообщив тебе это, я намерена…

– Сбежать, - закончил он за неё. Цедрелла, поразмыслив секунду, кивнула и даже попыталась улыбнуться, радуясь, что он воспринял это нормально, как слух настиг жесткий голос на повышенных тонах: – Ты точно сумасшедшая!
– начиная приходить в себя после какого-то помешательства закричал он. – Ты представляешь, что ты творишь? Дело даже не в тех людях, что ожидают твоего, заметь, не моего, пафосного появления, в роли моей невесты, дело в том, что мой отец может сделать твоему. Учини ты это потихонечку, заранее, может, все бы обошлось, но ты просто роешь своей семье могилу. Ты не представляешь, кем на самом деле является мой отец. Публичного унижения из-за сбежавшей невесты он не потерпит.

– А мне плевать! – бросила она, становясь похожей на истинную представительницу своей семьи.

– Плевать тебе? С каких пор это ты так осмелела, Цедрелла? – но вместо того, чтобы продолжить речь, он прислонился к краю стола и взлохматил красиво уложенные парикмахером волосы, не оставив от творения рук профессионала и следа. Он ведь и сам не горел желанием вступать в этот брак.

– Ты прости меня, что раньше не решалась… Я не могу без любви, это неправильно… - Цедрелла стала теребить снятую с руки перчатку.

– Вот, значит, как ты теперь думаешь. Это всё из-за Уизли?

Она встрепенулась, сердце пропустило удар. Посмотрев на Абрахаса внимательно и сощурившись, будто удостоверяясь, что это его губы только что произнесли эту фразу, Цедрелла неуверенно спросила:

– Ты давно знаешь?

– Со школы, Цедрелла, думаешь, не видел, как вы ругались из-за того, что он пригласил на выпускной другую? У вас с сестрой схожие вкусы, не так ли? Выбрали гриффиндорцев, - но он ни в коем случае не хотел уколоть её, его язвительность шла от досады. Опять влетит от отца… - Да и видел я вас недавно около Хогсмида, хотел к Авроре зайти, но увидел вас… Нашли место, тоже мне…

Она воинственно пропустила его слова мимо ушей, понимая и его безысходность тоже.

– Откроешь мне камин? – несмело поинтересовалась она, ощущая беспокойство, ведь на часах уже было без пятнадцати семь, что означало, что им пора было решать свою судьбу. Через пятнадцать минут по плану был их выход к гостям.

Абрахас удостоил её последнего взгляда, говорящего одновременно о недовольстве и благодарности, затем, подойдя к камину, произнёс заклинание и отступил, пропуская Цедреллу вперед.

– Куда ты теперь? – поинтересовался он, вдруг осознав, что и вторая близняшка решила свою судьбу, идя наперекор семье.

– Поживу у Каллидоры с Харфангом, думаю, они примут меня. Домой меня больше не пустят, нрав отца я знаю. Мерлин, что я делаю?..
– она тяжело вздохнула, закатив глаза, будто только сейчас осознала серьезность поступка. Взглянув на взлохмаченного Абрахаса, она вдруг поняла, что именно ему придется принять основной удар на себя. – Прости меня, я… - но в этот момент в дверь постучали, и раздался голос лорда Малфоя:

– Ты готов, Абрахас? Почему дверь закрыта?

– Уходи, - тот отступил на шаг от камина, думая, что и сам был бы не прочь сбежать. – Цедрелла, давай, он сейчас расколдует дверь.

– Прощай? – несмело спросила она.

– Прощай, и удачи тебе, - вторил он, и, бросив под ноги горсть летучего пороха, она растворилась в языках зеленого пламени в тот момент, когда открылась дверь, и в комнату вошел лорд Малфой в замечательном расположении духа…

***

========== Безумие сиятельного лорда ==========

Лицо по цвету едва ли не слилось с бордовым шейным платком – Луи Малфой смотрел на сына с презрением, почти что с ненавистью. На саднившей щеке Абрахаса алела отметина пощёчины со всё отчётливее проступающими контурами пальцев и ладони.

– Бесхарактерный, бестолковый мальчишка! – кричал отец, брызжа слюной. – Как ты смеешь нести весь этот вздор? От тебя одни неприятности! Разве ты забыл, сколько сил и времени я в тебя вложил? А ты только и делаешь, что позоришь меня!

Абрахас не пытался отвести взгляд, наоборот, он смотрел прямо и самоуверенно, не теряя собственного достоинства и не держась за горящую щеку. Он с детства боялся и уважал отца, никогда ничего не делал наперекор, но всегда оставался плохим сыном, как бы не старался заслужить его доверие.