Merry dancers: продолжим?

— Профессор, Глория, то есть, Лора, вы можете рассказать о ней поподробнее? — поправила Аврора, так как старый директор отходил от темы всё дальше. — Где мы можем найти её родственников? Нам нужна хотя бы девичья фамилия.

— Помню, как тяжело он переживал её гибель… Боюсь, что родственников у Лоры нет, она сирота, выросла в Польше. Ей дали фамилию Лесовская…

***

Спасибо моей бете за представление Дурмстранга и за известного читателям Chemical wedding персонажа

========== Я рухнула с неба ==========

Несколько месяцев поиска информации ничего не дали, биография Глории Лесовской зияла пробелами, и всё казалось как-то уж слишком подозрительно. В сиротском приюте, адрес которого весьма неохотно дал директор Дурмстранга, никогда не слышали о ней, в архиве не числилось такой фамилии. Дряхлая старенькая воспитательница клялась и божилась, что помнит всех подопечных, когда-либо выросших под её заботливым материнским крылом, и такой девочки на её памяти не было. Уши, пресытившись бесплодными поисками информации, оставила это бессмысленное расследование и по настоянию отца устроилась в Берлинский Магический Музей помощницей герра Швайгера. Аврора стала в одиночку искать друзей Глории, коллег по работе, но те, кто помнил её, так же понятия не имели о её прошлом.

…Абрахас нашелся в восточном крыле поместья; он созерцал процесс надстройки колонн террасы; над ней в скором времени должна будет появиться обширная зимняя оранжерея для переполнивших дом растений. Аврора бесшумно вошла в восточную гостиную, через окна которой можно было наблюдать за работой волшебников в пыльных мантиях и за Абрахасом, что-то обсуждающим с держащим чертёж прорабом. Приземлившись в мягкое кресло, она приказала эльфу подать апельсиновый сок со льдом, так как для середины мая погода стояла непривычно жаркая. Наблюдая за мужем, не знавшем о её приходе, Аврора вдруг вспомнила, что именно возле восточного крыла когда-то нашёл её Квинси. Рабочие при помощи магии уже возвели перекрытия для второго этажа, которые почти скрыли послеполуденное солнце от глаз, погрузив гостиную в тень. Аврора сама должна была следить за постройкой, если бы не встреча с одним из бывших коллег Лесовской, который, впрочем, так же ничего не рассказал. Нити обрывались, но фамилия по первой букве совпадала с инициалом на пчеле, может, стоило прекратить поиски и удовлетвориться полученным результатом?

— Леди Малфой, — донесся голос снаружи, заставивший Аврору обратить внимание на говорящего, однако тот обращался вовсе не к ней. — Я, конечно, понимаю, что вы хотите цельное стекло во всю стену, но весь архитектурный ансамбль поместья выполнен в консервативном стиле. Не будет ли это слишком выделяться из общего экстерьера?..

— Делайте так, как задумано, — отрезал Абрахас равнодушно. — Полетт, ты не хочешь пообедать на свежем воздухе? — и спустя небольшую паузу добавил с ноткой неприязни: — Подальше от этой утомительной стройки.

Аврора, наконец, разглядела Полетт, укрывшуюся от её взгляда за одной из колонн, и непонимающе свела брови. По идее, Полетт следовало находиться на своём рабочем месте, тем более, время было отнюдь не обеденное… Не то, чтобы Аврора имела пристрастие следить за кем-то, однако, заметив очевидную странность, она не могла усидеть на месте и, забыв про сок, коридорами направилась в ту сторону сада, куда приблизительно пошли неожиданная гостья Малфой-мэнора и Абрахас. Их фигуры мелькали в окнах, а смех разносило эхо, забирающееся внутрь поместья сквозь открытые двери и оконные ставни. Так когда-то Аврора смеялась с ним, только это кануло в прошлое. Неужели в нём всё ещё осталась юность, то искреннее тепло, без которого невозможно было представить его лет шесть назад в Хогвартсе? Сейчас в смеющемся и подставляющем лицо солнцу человеке легко узнавался тот добрый парень, который был способен поднять настроение в самый паршивый день…

Полетт оказалась на качелях, привязанных к ветке высокого старого дуба, и стала мерно раскачиваться, набирая высоту. Абрахас прислонился к массивному стволу и осел на молодую траву, закрыв глаза. Он выглядел счастливым и довольным жизнью, точно полузабытый сон Авроры стал явью. И вдруг появилось это ощущение в груди… Словно легкие сдавило, на глазах вот-вот должны были появиться слёзы, но они так и не проступили — то ощущение не было тоской, оно, возрастая, становилось всё больше, противнее и уже не умещалось в её крохотном сердце, очерняя его. Хотелось ударить себя в грудь, чтобы выбить это ужасающее парадоксальное ощущение пустоты и заполненности, необъяснимое, неприятное, злое… Полетт вдруг стала такой омерзительной, словно с головой окунулась в гной бубонтюбера. Слишком легко ей удавалось расшевелить Абрахаса, вернуть его искренность и тепло…

Наблюдая за ними из дома, Аврора не решалась объявить о своём появлении, пытаясь справиться с нахлынувшими на неё завистью и ревностью. Осознание того, что Абрахас остался прежним, и только с ней он так бесстрастен и скрытен, окунуло её в ещё большее уныние и тоску, однако незаконченное дело, по причине которого она вернулась в Британию на день раньше, являлось безотлагательным. Вдохнув полной грудью, Аврора шагнула в сад, словно на эшафот, и на ватных ногах поплелась в сторону качелей, пытаясь хоть как-то успокоить нервы. Абрахас поднялся с травы, когда качели замедлили ход, подошел к Полетт, спорхнувшей с них так легко, будто бабочка. Она что-то сказала, но скудные знания французского не позволили Авроре понять и малой части её фраз. Положив руку на его плечо, Полетт звонко засмеялась, вызвав и на лице Абрахаса улыбку. Всего один взгляд на приближающуюся к ним по тенистой аллее супругу, и он молниеносно скинул её руку, сделав шаг назад, его голубые глаза излучали удивление, об этом говорила и чуть изогнувшаяся линия бровей. Сквозь шелест крон деревьев Аврора вновь не расслышала, да и не поняла бы, что сказала Полетт, но та, уловив издалека приветственное: «Добрый день», вздрогнула и обернулась.

— Добрый, Аврора, — отозвалась она, немного растянув фразу. — Разве вы сейчас не должны быть в Мюнхене? — но поймав на себе предостерегающий взгляд Абрахаса, замолчала, стянув с головы соломенную шляпку и прижав её к груди.

— Дорогая, что-то случилось? Ты должна была вернуться только завтра.

Аврора с подозрением посмотрела на супруга, подошедшего к ней за дежурным поцелуем, тепла которого она никогда не ощущала, однако сейчас он будто стал ещё бесстрастнее, точно Абрахас вовсе не был рад её видеть.

— У меня кое-какие дела, и для этого мне нужна твоя помощь, дорогой, — не отрывая взгляда от отчего-то насторожившейся Полетт, ответила она. — Я смотрю, строительство оранжереи идет полным ходом…

— Думаю, к четвергу они закончат, — ещё никогда Абрахас не видел в ней столько подозрительности; Аврора попеременно смотрела то на него, то на Полетт, чуть сощурившись глаза, и всё больше напоминала Чарис — эталон сухости и подозрений. Хотя, зная, каким человеком являлся Каспар, подобное поведение было вполне оправданным. Да и Аврора уже не та наивная девушка, какой была несколько лет назад. Жизнь в Малфой-мэноре научила её многому, её когда-то светлый облик обрёл множество новых граней, в числе которых была и хитрость, и подозрительность, и способность читать людей по одному только их взгляду. Полетт была моложе, неопытнее и проигрывала Авроре, давящей её тяжелым взглядом; она начинала нервничать и искать пути к отступлению, правильно расценивая поведение оппонентки.

— Прошу прощения, что отвлекаю вас, леди Малфой, — волшебник, на которого не обратили внимания, неожиданно появился возле раскидистого дуба, неся перед собой большой чертеж. Поправив чуть кривоватые очки, он продолжил: — Я по поводу входной группы, мы сейчас начинаем выдалбливать стену. Лорд Малфой говорил, что вы пока не уверены насчет расположения…

— Я здесь, — Аврора подняла ладонь в воздух и неприятно скривила губы, тогда как Полетт всё ещё молчала, с немигающим взглядом стоя напротив обратившегося к ней строителя. — Вы, кажется, обознались, и не единожды, но никто так и не развеял ваше заблуждение…

Тот непонимающе сдвинул брови, взирая на заговорившую с ним ухоженную девушку с идеально уложенными в простую, но аккуратную прическу волосами. На ней было одето длинное консервативное платье с дугообразным вырезом, обнажающим плечи, но, несмотря на свою строгость, ткань выглядела лёгкой и, судя по искусной тесьме пояса, дорогой. Другая девушка, ошибочно принятая им за леди Малфой, немногим моложе, не являла собой эталон изящности и не выглядела такой ледяной и надменной, а, напротив, была похожа на милого воробушка, чем-то очень напуганного и беззащитного. Смулфри сразу удивился, какая простая и общительная эта Полетт, и как она не похожа на великосветскую девицу, коих он видел, реставрируя и отделывая поместья богатых господ. Теперь всё встало на свои места — даже взгляд серых глаз настоящей леди Малфой выдавал её истинное положение в обществе.