Мертвый лед

– Здесь что-то в ране, - сказал Мика.

– Серебро?
– спросила я.

Пальцы Мики почти полностью скрылись в спине Рафаэля, и хватка на моей ладони вырвала из меня:

– Полегче, Рафаэль.

– Виноват.

– Все в порядке. Я рада быть здесь. По ты такой сильный, что можешь сломать мне руку, совсем не желая этого.

– Прости.

– Вот дерьмо!
– выругался Мика, а он почти не ругается.

Мы оба повернулись к нему, и он отдернул руку от раны Рафаэля и показал нам копчики своих пальцев. Они были покрыты серо-белой жидкостью, кожа вздулась. Мика поднялся и запустил руку под душ рядом с нами.

– Что это?
– спросил Рафаэль.

– Я не уверен, - ответил Мика.
– Но это в твоей ране. Что бы это ни было, оно ведет себя почти как расплавленное серебро. Ты никогда не исцелишься, пока оно внутри. Никто из нас не смог бы.

– Мне стоило понять, что это, - сказала я.

– Что значит "стоило понять"?
– уточнил Мика.

– Я уже видела это. Я не знала, как это влияет на ликантропов, но...
– я сделала глубокий вдох, всколыхнув память.
– Вампиры. Так убивали вампиров, вводя это в их кровь.

– И что же именно их убивало?
– спросил Мика.

– Нитрат серебра, - ответила я.

– Я думал, он более серебристый.

Я покачала головой.

– Многие так думают. Но серебристая жидкость, сворачивающаяся в шарики, это ртуть. Именно ее снимают в фильмах, а настоящий нитрат серебра вовсе не серебристый и не сбивается в шарики, как ртуть.

– Срабатывало на вампирах?
– спросил Мика.

– Срабатывало, но недостаточно быстро на древних вампирах, поэтому они могли нанести немало вреда в предсмертных агониях.

– Как оно попало в мою рану?

– Возможно оно было в клинке и, когда он обломил его внутри раны, пролилось внутрь, - предположила я.

– Лекарь должен был заметить, - сказал Мика.

– Если только она сама не добавила нитрат серебра в рапу, когда накладывала повязку.

Мика снова присел на коленях возле Рафаэля.

– Чувствовал жжение, когда она перевязывала рану?

– Да, она сказала, что это коагулянт и антисептик. Кровотечение и правда остановилось.

– Потому что она сожгла плоть, закрыв рану, - сказал Мика, а затем посмотрел на меня: - Помоги мне повернуть его, чтобы промыть рану.

Мы поставили Рафаэля на колени. Я присела перед ним, положив его руки себе на плечи и удерживая, пока Мика включал воду. Сначала было больно, но чем дольше вода вымывала яд, тем больше расслаблялся Рафаэль. Мика долго поливал его водой, прежде чем наконец остался удовлетворен.

– Как ты себя чувствуешь теперь?
– спросила я.

– Лучше, гораздо лучше, - ответил Рафаэль.

– Обожженные края раны затянутся?
– спросила я.

Мика опустился на колени, осматривая спину другого мужчины.

– Нет, для нас это как прижигание. Исцеление просто остановилось.

– Не могу же я остаться с открытой раной на синие, - сказал Рафаэль.

– Тебе и не нужно. «Но, чтобы рана снова могла затянуться, придется вытерпеть много боли», - сказала я.

Он взглянул на меня с расстояния нескольких сантиметров, поскольку мы все еще стояли на коленях на мокром полу.

– Как ты исцелишь меня?

– Если у оборотня отсечена конечность и одновременно обожжена, что он делает? – задала встречный вопрос я.

Его темные глаза всмотрелись в мои, а затем я увидела его понимание.

– Как сильно и как глубоко она обожжена?

– Сильно и настолько глубоко, насколько глубоко рана уходит в спину, - сказала я.

– Ты предлагаешь срезать обожженную часть, чтобы его тело могло залечить свежую рану?
– уточнил Мика.

– Именно, - ответила я.

– Боли будет больше, чем просто много, - сказал он.

– Ага, а теперь мы можем позвать доктора, чтобы он сделал это.

– Нет, - отрезал Рафаэль очень решительным топом.

– Да, - возразила я.

– Нет, - повторил он.

– Это не слабость с твоей стороны. Ни один ликантроп не смог бы залечить эту рапу, Рафаэль. Будь ты слабее, они убили бы тебя, но ты оказался слишком силен для этих ублюдков.

– Это из-за боли я теряю твою мысль?

– Возможно, но это был умышленный заговор с целью твоего убийства. Тот, кто вызвал тебя на поединок, лишь один из сообщников. И лекарь как минимум их подельник, если не член заговора.

– Анита права, Рафаэль. Только кто-то такой же сильный, как ты, смог бы пережить это покушение. Если бы твое тело исцелялось недостаточно быстро, и нитрат серебра попал бы в кровь, ты мог бы уже не сидеть здесь живым.

– Лекарь должна умереть за это, - наконец сказал Рафаэль.

– Да, - согласился Мика, - но сначала нам нужно выяснить только ли она и твой соперник были в заговоре. Если эта проблема посерьезнее, нам стоит знать.

– Да, да, конечно. Думаю, из-за раны мысли рассеиваются.

– Это из-за боли, - сказала я.

– Давай позовем твоих охранников, чтобы они помогли отвести тебя в медпункт. А я вызову дежурного врача.

– Мне нужно отдать Бенито приказ насчет лекаря до того, как врач начнет меня резать.

– Соглашусь, - ответили мы с Микой хором.

– Вы поможете мне отдать необходимые распоряжения? Я хочу быть уверен, что она пробудет в живых достаточно долго, чтобы ответить на вопросы.

– Мы поможем тебе прояснить это.
– пообещала я.

– Спасибо. Вам обоим, - сказал Рафаэль, обняв меня, а другой рукой сжимая ладонь Мики.

Порой я не уверена, что из-за секса между мной и Рафаэлем мы с ним больше, чем просто друзья. Может дело не в нем, а в мантии долга, в которую все мы облачены? Появление людей, желающих твоей смерти, и знание, что мы трое находимся в коротком списке каждого из нас, кому мы безоговорочно доверяем, очень неплохо связывает нас вместе. "По нет покоя голове в венце" ²⁰ и все в этом духе.

(Шекспир Уильям – Король Генрих IV ).

Глава 26

Мы с Микой пробыли с Рафаэлем достаточно долго, чтобы убедиться, что он в безопасности под присмотром доктора в медпункте, который мы обустроили под Цирком. Мы получали слишком много травм, происхождение которых не хотели бы объяснять в обычном госпитале, например, таких, как колотая рана Рафаэля. Доктор Лилиан нашла даже болеутоляющее, которое хоть и недолго, но работает на оборотнях, так что Рафаэль не каждый надрез будет чувствовать, когда Лилиан начнет удалять поврежденную плоть и пускать кровь. Когда рана будет свежей, он сможет исцелиться самостоятельно, может, медленнее, чем обычно, из-за нанесенного ущерба, но он исцелится.