Мертвый мир - Живые люди

Слова Билла о молитве были восприняты лишь некоторыми верующими, которые сразу же принялись что-то шептать себе под нос. Я сидела в лазарете просто потому, что здесь пахло лекарствами и спиртом. Казалось, если посидеть здесь достаточное время, то внутренние раны, душевные, затянуться сами собой, улавливая запах дезинфицирующего средства, которым протирают кожу перед уколом. Ну а вообще, я сидела в лазарете по той причине, что ждала, когда придет Дарлин. Но через несколько минут показался только Джеймс, застывший на секунды у входа. Он смотрел на меня так, будто я сама была огнем, что стремительно приближался к нему. Казалось, в голове у мужчины всплывают воспоминания о гибели отца, человеческой глупости, из-за которой мужчина, возможно, и погиб. Я могла понять чувства доктора Габлера, его отношение к пожарам, но ему просто стоило принять, что мой цвет волос это не языки пламени, которые стремятся сожрать его. Это всего лишь волосы, не больше. Я только отвернулась, чтобы не видеть взгляда Джеймса, даже забывая спросить о том, где Дарлин.

– Алона? – отвлекая пожилую женщину в белом халате, которая была относительно спокойна даже в нашем положении, я старалась не смотреть на доктора Габлера, что порой бросал косые взгляды в мою сторону. Он будто опасался, что если отвернется, то я, подобно пламени того осеннего дня, убившего его отца, убью и его. – Вы не можете как-нибудь осмотреть Билла?

– Того седого старика? – всем своим видом выдавая, что персона дедули с бородой ей интересна, переспросила Белчер, вновь возвращаясь к шприцу с двумя кубиками какого-то лекарства, которые тут же оказались в руке мужчины, бывшего когда-то священником. – Скажу по секрету, я уже осматривала его.

– Что? – я действительно удивилась, вспоминая, как Билл противился любому вмешательству врачей. Его кашель был ужасен, с самого начала всё походило на простуду, которая не была редкостью в зимнюю погоду с метелью, но после старик начал выплевывать собственные легкие.– И что с ним?

– Секрет фирмы, интересно, спроси у него сама. – звучало это довольно категорично, а бывший священник, который кардинально поменял свои взгляды на веру в Бога, отвернулся от всех учений, на которые потратил много лет, чуть зашипел, когда доктор Белчер начала вводить лекарство. Не все любят уколы, вернее, мало кто их любит: наркоманы, да мазохисты.

– Все слишком плохо? – подозревая что-то жуткое, о чем даже не знала, я с какой-то надеждой спросила у Алоны, которая лишь отложила шприц в сторону, прикладывая ватку, пропитанную спиртом к месту инъекции.

– Нет.

***

Я искала Дарлин повсюду, пока не увидела ее среди всего хлама на третьем этаже. Она была похожа на брошенную куклу с опущенной и опустошенной головой, с поникшими плечами и полным отсутствием настроения. Я остановилась на самой лестнице, замечая темнокожего крупного мужчину, что собирал гильзы у окон, откуда стреляли снайперы, возможно, этот человек, вроде его звали Тайлер, и был стрелком.

– Тайлер, ты разбираешься в людях? – пустым и сухим голосом, будто записанным на диктофон, тихо спросила Джоунс, не отрывая взгляда от пола. Она сидела на какой-то коробке, а вокруг нее были сваленные в кучу различные вещи, не имеющие важности, не замеченные жителями Холвудс, которые выбирали здесь что-то, обустраивая свои комнаты–магазины. Дарлин была словно королевой брошенных вещей, чьей значимости и нужности не оценили.

Сердце сжалось от подобной мысли.

– Ты нечасто говоришь со мной, - чуть удивленным голосом, только поворачивая голову в сторону девушки, но, не вставая с корточек, Тайлер продолжил поднимать гильзы. – И я не говорю только о подобных темах, в которых я ничего не смыслю.

– Ты бываешь груб, -бросая лишь одинокий взгляд, не находя отзывчивости, Дарлин берет какую-то вещицу из всего барахла, сложенного в одну кучу. Она долго рассматривает фотографию, которые вставляют в пустые свадебные рамки, а после прижимает к груди, словно пытаясь слиться с теми счастливыми лицами женатой пары.
– Грубость пугает меня.

– А что тебя не пугает? – подобные слова заставили меня отказаться от идеи подняться на третий этаж, показываясь при этом на глаза подруги. Похоже, Тайлер и был тем человеком, с которым Дарлин пришла в Холвудс.

– Меня не пугает огонь. – Джоунс явно намекала на Джеймса, что заставило темнокожего мужчину с большим носом, работавшего когда-то медбратом, тяжело выдохнуть, поднимаясь с корточек. Собеседник подруги, которая не замечала меня и всего вокруг, упиваясь лживой фотографией молодоженов, выпрямился, долго смотря на Дарлин, а после выбросил в открытое окно все собранные гильзы. Я лишь могла представить, как они звонко соприкасаются с асфальтом внизу.

Молча, не говоря ни слова, Тайлер подошел к Джоунс, садясь на такую же коробку, где сидела девушка. Он снова тяжело, немного зло выдохнул, вырывая из ее рук рамку, за которой она рефлекторно потянулась, чуть ли не дрожащими кистями, словно отобрали ее собственную фотографию. Во взгляде Дарлин читалось только «Что ты делаешь?», немного обреченное, но не возмущенное. А после она снова отвернулась, смотря куда-то вниз.

– Я, знаешь, не понимаю всего, что происходит. Могла бы просто сказать ему, что чувствуешь, это было бы легче. – Тайлер смотрел на фотографию в рамке, а после отшвырнул ее в сторону, заставляя Дарлин чуть вздрогнуть, то ли от его слов, то ли от громкого звука.

– Он считает, что я его младшая сестра… - Джеймс казался мне придурком, теперь я ненавидела его примерно так же, как он ненавидел огонь, а вместе с ним и меня из-за одного гребанного цвета волос. Доктор Габлер очень странный человек, возможно, его понять я не смогу никогда, хотя я и не пытаюсь. Люди, причиняющие боль Дарлин, словно не замечающие ее ранимости, скрытой за какой-то ноткой грусти, вызывают у меня отвращение. Для них так сложно понять чужие чувства, что меня это бесит, вызывает гнев их глупость и слепота.

На слова Дарлин Тайлер лишь промолчал, будто что-то обдумывая. Они вот так сидели рядом, совсем непохожие друг на друга, непохожие на друзей или приятелей, но их что-то связывало, этих темнокожего мужчину и бледную девушку. Скорее всего, это была борьба за жизнь, борьба против общего врага, который отобрал кого-то у них.

– Я думаю о Микки,- снова на короткое время поднимая глаза, после опуская их, призналась Дарлин мужчине, будто представляя образ мне незнакомой Микки у себя в голове.-Мы были знакомы с ней всего несколько часов, но я не знаю, почему продолжаю вспоминать ее. Она словно не дает мне покоя… ее нелепая смерть… как она кричала, падая…

– Зато она не обратилась, - будто не разделяя тех чувств, что испытывает Дарлин, немного безразлично ответил Тайлер, прикрывая глаза. Пусть он казался серьезным и холодных, пусть был эгоистом, что было заметно и по его поведению, и по манере общения, но о той незнакомой Микки он тоже вспоминал, хоть и пытался скрыть подобное. – Зачем ты думаешь о ней, почти год прошел?

– Я не знаю, но почти год прошел и с начала этой странной эпидемии, а мы все помним это - пожимая плечами, Дарлин начала втягиваться в подобный разговор, который вновь перешел на повседневные темы. Я так и не осмелилась подняться по лестнице, понимая, что прерывать этот разговор, которые, похоже, бывают редко, я не могу.

Слыша лишь обрывки беседы двух знакомых, непохожих и не имеющих ничего общего, даже непонимающих друг друга, я спустилась вниз по лестнице, натыкаясь на Билла.

– Стадо не вернулось, но нам нужно возвращаться, чтобы проверить станцию, ты с нами? – Билл выглядел более спокойно. Он довольно долго общался с людьми, что переехали со станции в Холвудс, познакомился с дедушкой Самира. В общем, все это принесло ему удовлетворение и некоторое спокойствие. – Или, может, хочешь остаться с подругой?