Мертвый мир - Живые люди

Жалкая попытка вырваться была почти схожа с бездействием. Приложи я чуть больше силы, мои суставы бы просто вывернулись, заставляя орать от боли – не просто так мозг назвал этих животных «великанами». Но стоило черноволосому человеку, заковывавшему всех здесь в свои цепи, недоумевающе посмотреть в мою сторону – он смотрел так, будто мы были старыми друзьями, и такой подставы от меня он не ожидал -, как чувство мести взорвалась фейерверком где-то внутри.

Лица тех, кого я знала. Крики тех, кто был мне дорог и презираем мною же в самом начале. Наивный Кристиан, улучшающий станцию для блага каждого. Полный надежд взгляд Билла, чьи сигареты, кажется, никогда не кончались. Силы, смерти, улыбки, смех и рождественская ёлка. Холвудс и фотоснимки крохотной Ванды, которые передавали найденную девочкой красоту мертвого и гнилого мира. Погибшие Джейн, Крис, Кловер. Лицо Гари и его хриплый голос: «Защити Сэм». И все это разрушивший и уничтоживший Николас, стоящий сейчас в одном шаге, посреди выстрелов и злобных криков.

Все внутри затрепыхалось, а я более не боялась какой-то убогой боли вывихнутых рук. Это называется чувством мести. Подобно всей жизни, проносящейся перед смертью, каждая причина мести проносится перед глазами. Я не чувствовала слез, что катились из глаз, не ощущала металлического привкуса крови, выступившей во рту из-за сжавшихся от злобы челюстей , не слышала ничего, кроме: «Отомсти!»

И когда очередная вспышка, ослепляющая меня, взорвалась внутри испепеляющими чувствами, я дернулась так резко, как не ожидала. Мое тело перестало что-либо значить для меня в этот момент, значение имели лишь чувства. Грязный след ботинка остался в районе солнечного сплетения на чистом и выглаженном костюме Николаса, а его телесная оболочка отшатнулась назад, чуть сгибаясь. Я была готова отдать жизнь и не жалела только ради этого взгляда серых глаз, которые недавно пугали меня. Это было удивление с толикой страха, в тот момент, как на моем лице было безумное ликование от того, что первый шаг – в буквальном смысле-мести, чей отпечаток остался на дорогой одежде не по сезону, был сделан. Кажется, в какой-то момент я почувствовала, как хрустнули кости, но вместе с этим и надломилось звено цепи, сдерживающей смерть.

Как удручающе и разочаровывающе, что владычица мертвого мира в темной мантии оказалась так слаба. Она подчинилась Николасу полностью, пускай и ненавидела себя за это, - пуля Нейла отрикошетила, попадая после в него же. Удивление, подобное тому, что красовалось на лице кровавого короля, застыло в глазах тучного мужчины. И это тоже стало сигналом. Только сигналом не моим, да и не к наступлению. Сигналом к тому, что стоит сдаться. Одной смерти для нас оказалось достаточно, мы не были готовы потерять семью в этой мести. Правда, нас не спрашивали…

Я помню хруст и боль, удивление и собственное ликование. Прежде чем темнота поглотила мое сознание, я заметила разъяренное лицо и оружие. Забавно, что взгляд мой, фокус которого был расплывчатым, скользнул куда-то на землю. Где лежало бессознательное тело старика Билла. Кажется, я знала, что отправлюсь в тот же мир, где сейчас был он. Наверное, там нескончаемые запасы сигарет, пива и девочки в купальниках. Да, наверное, в таком мире живет Билл, о таком мечтает?

***

Здесь царило молчание, перебиваемое лишь стуком колес и грохотом металлической коробки. Кроме запаха тухлой рыбы, которой в прошлом пропиталось все: пол, стены, винтики и твердые листы, здесь витала скорбь, которая в один момент стала ощутима - скорбь имела в этот раз запах чешуйчатых жителей водоемов и водорослей.

Атмосфера была такой, что не хотелось ни говорить, ни думать – все было понятно без подобных мелочей, каждый имел сейчас один и тот же набор чувств. Кого-то он побуждал к действиям, кого-то к вялости всего организма.

Внутри каждого человека на протяжении жизни расцветал сад, растения которого соответствовали поступкам-если человек делал что-то ужасное, цветы вяли-, в этот день внутри людей в этой коробке завял, засох, рассыпался пылью-прахом целый кусок сада. Сегодня значимая часть их жизни исчезла, оставляя после себя лишь воспоминания.

Бонни продолжала прижимать к себе Тони, не меняя позы с того самого момента, как раздались первые выстрелы. Взгляд ее мельтешил из стороны в сторону несколько минут назад, а после она полностью осознала, что случилось непоправимое, что одного теперь нет с ними. Она вновь ощущала эту пустоту и одновременно переполненность эмоциями от потери члена семьи. Тони плакал, но девушка не знала, из-за чего. Возможно, он тоже ощущал скорбь, давящую на его крохотное тело, возможно, мальчик боялся, что Роб-скала оказался в другом кузове на колесах.

Барри же сжирали его собственные переживание за Лили, смешавшиеся с чувствами, вызванными смертью Нейла. Наверное, никто пока не мог в полной мере осознать произошедшего – потому что случилось это слишком быстро-, но мужчина чувствовал, как собственные желания противоречат друг другу. Он не мог сейчас подорваться с места, стуча по стенам грузовика с кузовом, крича, чтобы его выпустили, потому что кто-то несуществующий объявил «минуту» молчания в память об умершем. Но и просто сидеть, дожидаясь чего-то… Барри боялся будущего.

Вэл и Сэм чувствовали себя подобным образом, только воспоминания о той поездке в одном кузове с мертвецами не покидали, преследуя теперь каждую секунду. Сэм прижала колени к груди, уткнувшись лбом в сложенные руки, тем самым пряча слезы от посторонних. Хотя сейчас все позволяли себе больше чувств, чем когда-либо за последнее время. Было убого ощущать, чувствовалась несправедливость от того, что все они выжили без стен и защиты, посреди мира с живыми трупами, а Нейл погиб при встрече с людьми. Он так много прошел, чтобы закончить вот так? Подобное вызывало безысходность. Вэл Бенсон впервые, наверное, задумалась о том, каким безрадостным может быть ее конец. Она только сейчас осознала, как много шансов имела, чтобы умереть. Незнакомая ранее дрожь прошлась по всему телу, а в голове возникла картинка с младшей сестрой, что молила Бенсон вернуться, спасти ее. Девушка знала, что умрет так же, по-другому она уже не могла – это было решено в тот самый день, когда все лишь началось, когда Ходячие проникли в дом, когда из Бенсон осталась лишь она. Вэл было стыдно за все сейчас, что она совершила или не совершила. Ей казалось, что она действительно раскаялась. И думалось ей, что причина этому – скорая смерть. Смотря на то, что произошло, вспоминая то, что случилось, Вэл впервые задумалась о будущем, понимая, что, вероятно, все они скоро умрут. Выхода из этой ситуации не было, как не было выхода и из движущегося грузовика.

На полу, головой на коленях Белчер, что поспешила оказать первую помощь, как только Раймонд Купер помог развязать веревки, что сковывали запястья, покоилось тело Билла, все еще не пришедшего в сознание. Алона понимала, что будь у старика иное состояние, иные проблемы, все обошлось куда проще, но сейчас он слишком плох – она не может требовать от него пробуждения, никто не может. Биллу нужен отдых, возможно, это единственный шанс перед их общей смертью. Бывший доктор сделала все, что могла, и теперь оставалось только ждать, однако ждала Алона, стараясь не закрывать глаз от усталости и обреченности. Ей не было страшно за будущее, она не боялась, но пожилая женщина не хотела оказываться в темноте, потому что тут же вспоминала, как быстро и неожиданно пуля пронзила тело Нейла, проходя через кожу, жиры, а после и дальше. В тот момент она видела все это, и как на зло, ее глаза будто стали рентгенами, показывая все в подробных деталях.

Но, наверное, ужаснее всего чувствовала Дарлин. Нет, мы не в праве говорить, что она страдала больше остальных, но чувства ее отличались от набора, который раздали всем членам семьи. Нейл был для Джоунс в какой-то степени поводом жить. В тот раз, спася его жизнь, она спасла и свою тоже. Если бы не мужчина посреди леса. Если бы не его состояние, девушка не дошла бы так далеко. Она бы просто сдалась, воткнула в себе нож – хотя бы в сердце, превращаясь в мертвеца, но лишь бы умереть-, а теперь маяк посреди штормящего моря погас. Он разрушился по камню, превращаясь в хлам у края суши. Дарлин забыла даже о зарождающихся чувствах к Раймонду, ей все стало безразлично. И тем, что пугало ее так же, как смерть ночного мотылька в ладони, была легкость от безразличия. Отказавшись от такой эмоциональности, принимая более легкое отношение к вещам, поборов собственную сущность, Джоунс осознала, что так проще. Она осознала, что отказываясь от чего-то, ты что-то и получаешь взамен. Нет, она не стала ледяной или безразличной, конечно, нет. Просто часть ее боли направилась в иное русло, Дарлин было грустно, печально, злостно, но не так, как прежде. А через какое-то время ее поглотило желание мести за Джеймса, ставшего чем-то, схожим со страдальцем. И этой жажды смерти девушка не испугалась, потому что после смерти мотылька она была готова к тому, что однажды на месте насекомого окажется человек. Вернее, это будет определенный человек – дьявол, что живет на северо-западе.

Все они были готовы к подобному. Все знали и желали этого. Только вот Дарлин Джоунс полностью приняла этой одна из первых. Остальные же оказались не готовы. Теперь ей остается верить, что будущее их будет более продолжительно, чем сегодняшний день, превращающийся в ничто. Более продолжительно, чем жизнь Нейла.

***

Я долго парила или же тонула в какой-то вязкой субстанции, непохожей на что-либо, открытое в прошлом учеными или случайными экспериментаторами. Цвета этого чего-то менялись вяло и лениво, а я почти чувствовала, что это «что-то» живое. Казалось, оно обладает чувствами и разумом, шевелиться и думает. Я ощущала, как что-то чужое оказывается в моей голове, словно проникая через уши, нос или рот. Пускай это было неощутимым, но я просто знала об этом неудобстве – что-то точно было в этой субстанции.