Мертвый мир - Живые люди

Мужчина с лысиной, молчаливый и явно более мудрый, чем человек, что вечно толкал меня в больное плечо, желая позлить, помотал головой. Его седые усы скрывали верхнюю губу, как оказалось, сшитую с нижней. Николас лишь удрученно посмотрел на лысого пожилого человека с глубокими грубыми морщинами на лице, чей взгляд вечно был печален, а после вновь вернулся ко мне.

– Видишь ли, Боб вечно молчит, потому что говорить не может, - словно пытаясь найти оправдание, сказал черноволосый мужчина в костюме, пряча одну руку в кармане брюк, другой потирая переносицу. Неожиданно на его лице вновь мелькнула опасная улыбка.-Побудь пока безымянной, ладно, имени я твоего еще не узнал, но у нас будет много времени.

И в этой фразе я словно услышала обещание о прогулке по всем кругам ада. В тот же момент из моей головы исчезли и мысли о небе, и о водяной глади, и обо всем другом, кроме этого человека. Все стало безразлично, кроме страха. Дрожь почти пробилась изнутри, когда чужие руки потянули куда-то в сторону, упоминая «Зоопарк». Только близость Билла давала надежду, я все еще верила, что старик Билл станет моим защитником, что он сможет что-то сделать, если я буду умирать. Мне, наверное, было теперь достаточно быстрой смерти, после которой кто-нибудь бы позаботился обо мне, не давая превратиться в мертвеца.

– Твою мать! Они нас разделяют! – голос Роба донесся издалека. Я была готова улыбнуться и отдать ему роль героя, что спасет нас всех из этого королевства злого короля, освобождая от роли вещей, шутов, лишь бы появилась надежда. Потому что что-то внутри меня вспоминало все истории о вестниках уже пришедшего апокалипсиса, кругах преисподней, ее жителях и кипящей земле. Казалось, что во времена плохого настроение Николаса озеро Мичиган вскипает и бурлит, становясь красным от крови, выпущенной им же когда-то.

– Топай! – и опять эта вонючая свинья толкает меня вперед, нарочито сильнее ударяя в плечо. То ли видя мое искаженное лицо, то ли просто зная и чувствуя то же самое, Билл каким-то чудом, давая мне надежду, дергается, плечом прижимая громилу к стене узкого и темного коридорчика на судне. Человек, что не удержал старика, не ожидая подобных действий, почти бросается в сторону затевающейся драки, но мне слишком нравится то, что происходит, чтобы прекращать подобное. Да и если я не вмешаюсь, Билла вновь отправят в сновидения, причинят боль…

Цепляя левую ногу великана, что недавно спешил «на помощь» носком, я почти со всей силы дергаю, заставляя мужчину полететь вниз, на пол. Скользящий звук потных ладоней раздается в узком коридоре, перемешиваясь с кряхтением и попытками громилы под присмотром Билла вырваться, а я, будто слыша мысли старика, сменяю его «пост», будто забывая о боли в плече, со всей силы врезаясь в мужчину, что вечно толкал меня вперед.

Все это бесполезно, выбраться мы не сможем, не сейчас, но моя гордость восстановлена, мое чувство мести, которое теперь нуждается в вечной подкормке, чуть усмирено, я могу только благодарно кивнуть Биллу, который словно понимает мои чувства. Весь этот театр был лишь ради этого – ради собственного удовлетворения.

Теперь, конечно, мы оба получаем по заслугам: пара пинков и ударов кулаками, но это ничто, по сравнению с унижение, которое мы принесли животным, что думали, будто мы вот так просто сдадимся. Да, нас ведут по кораблю, переименованному зоопарком, нас пытаются лишить достоинства, но нет, не сейчас, не в этот раз. Дергая за волосы, потная свинья что-то шипит мне, угрожая и предупреждая, но я еле сдерживаю улыбку, смотря на Билла, согнувшегося пополам, но тоже довольного. И для нас, и для них это значит больше, чем просто избиение.

***

– Прошу прощения за то, что произошло там, в лесу. Это простое недопонимание, но, опять же, с вашей стороны. –этот человек вызывает во мне столько ненависти и отвращения, что все тело трясется. Именно так я успокаиваю себя, стараясь не быть трусом и не признавать страха перед ним, перед этим убийцей. Один его голос… Этого достаточно, чтобы ненавидеть. Его манера речи, его эмоции и мимика, то, что он говорит-все это разжигает злобу, лишает рассудка, но я лишь сжимаю зубы, понимая, что могу навредить своему брату. Я не признаю, что боюсь его. Потому что если признаюсь себе в этом, то просто…-Тэд, ты ведь управлял этой группой?

«Господи, заткнись, прошу, заткнись и молчи. Не смотри на Марко, не смотри ни на кого…» - я слышу, как скрипят зубы во рту, чувствую вызванную этим боль, немного отрезвляющую, но не могу владеть собой. Все из-за него, из-за этого человека. Станция пала, люди погибли, мы сейчас здесь, Нейл… Совсем недавно, твою мать, я сидел с ним, спорил… Черт, я был готов заткнуть этого толстого добряка, а теперь вынужден чувствовать свою вину. А Блэр, ей ведь было больно. Кажется, я слышал этот хруст ее тела… Мне стыдно, что я не смог что-либо сделать, что девушка оказалась сильнее меня. Мне стыдно, но что я могу? Что все мы можем? Даже Роб… Даже Тайлер и Раймонд… Твою мать, даже Тэд Крайтон, почти ставший в моих глазам непобедимым, прогибается под этим человеком. Так что тогда мог я?

В этот момент тревожный и жалостливый взгляд Марко встречается с моим. Словно разряд проходит по всему телу, я дергаюсь. Николас смотрит на Тэда, ожидая ответа, а Крайтон молчит. Он стал еще более пустым и безмолвным, будто мертвым. Я никогда не видел его прежде в подобном состоянии, только когда умерла Кловер… Я резко дергаю головой, вновь смотря на младшего брата, понимая, что и у меня есть причина бороться до хруста костей. Я не знаю причины Блэр, не знаю многого, что сидит в ее голове, но я обязан спасти Марко. У меня нет выбора и иных желаний. Его жизнь – мой смысл, иного не дано. Мать бы никогда не простила мне смерти младшего брата. Хотя, она бы не простила мне и моей смерти. Но если бы отец был жив, он бы проклял меня, обвиняя в гибели мамы. В итоге самым главным для меня остается собственное проклятие: не спасу Марко, значит, это конец.

– У нас была демократия, - голос Тэда звучит глухо и как-то жестоко. Каждое его слово разрывает те нити доверия и верности, ради которых умирали люди, рушились здания. Мне становится противно от того, что Крайтон стал таким. Что ради каких-то своих целей, он предал тех, кто верил ему, кто был готов умереть рядом. Кто называл семьей. Теперь и Эмма с Рикки предстали передо мной шлюхами дьявола. Блэр наверняка разочаровалась. Потому что вот так вот лизать чужой зад… Все мы боимся, всем нам страшно и каждый может умереть. Так чем же смерть той же младшей Крайтон ужаснее любого из нас? Отвратительно, низко и мерзко.

В тот момент, когда серые туманные глаза этого человека встретились с моими, я не сразу осознал подобного, продолжая стискивать зубы и сверлить его взглядом. Только когда его лицо стало искренне не понимающим, и легкая улыбка появилась на губах, я отшатнулся, осознавая, что это не плод воображения. Николас смотрел на меня, будто ожидая объяснений, а после наигранно громко ахнул, словно о чем-то догадавшись, поворачиваясь к Крайтону. Я лишь был счастлив, что Марко находился далеко от меня. Что-то подсказывает, что не стоит ему раскрывать секрета нашего родства… Если Рикки и Эмма уже не разболтали всего, что было в нашей «семье».