Месть до первой крови

— Да я три раза отдежурю, Галочка… О! Кстати, слушайте сюда, девушки, сейчас оборжетесь…

— Это ты слушай сюда, Василенко! – начал подниматься из-за стола двухметровый Ваганов и перешел на такие басы, что Кате показалось, что она глохнет. — У меня совещание! В этом здании когда-нибудь кто-нибудь будет работать, или только байки травить умеете!

— Да я, собственно, и так по делу, Ваганыч, — ничуть не смутился Толик. — По важному, между прочем…окончание отпуска-то отметить надо бы, — и он развернулся к Астафьевой: — вот я интересуюсь, что дамы пить будут?

Глаза у Ваганова стали бешеными – Катя, решив, что он сейчас будет убивать Толика голыми руками, вскочила и преградила Ваганову дорогу. Галина быстренько оттеснила Василенко за дверь, приговаривая:

— Иди-иди, Толик, хохму свою потом расскажешь, а дамам как обычно вино бери… — и захлопнула дверь. — Юрик, ты что, в самом деле, как с цепи сорвался.

— Да что он себе позволяет, я ему кто? Начальник. Какое может быть вино в рабочее время!. Оперативники где? Почему никого из РУВД нет? Мне что самому терпил из притонов выдергивать! Астафьева вон уже свидетелей по всей Москве разыскивает, на задержание что – тоже сами с СОБРом поедем, да? Осталось только следаков «макарками» снабдить!

— Юрик, было б кого задерживать. Давай по делу, а?

— И я о том же: это что мы, что ли – Следственный комитет – должны версии тут строить, расследовать! На это угрозыск есть, а наше дело – бумажки им строчить! Вот где они шляются?

— Юрий Николаевич, Федин с субботы в командировке – отрабатывает версию убийства журналистки Караваевым, — поспешила заступиться за Максима Катя.

— В командировке? А фото убитой он жильцам с Суворова предъявлял? Почему не отчитался?

— Пустышка, Юрий Николаевич – Черных узнали многие, но никто с ней даже в разговоры не вступал. Да, Максим ещё в ЖЭКе списки всех жильцов взял. На всякий случай.

— Ну Федин – ладно, но у нас трое оперов в распоряжении! Где Соколок, где Журавский? Бар-р-рдак!!! Ладно, на чем мы остановились?

— На фактах, — подсказала Галина и снова уткнулась в записи.

— Да, что с фактами, Катерина?

— Фактов пока никаких. Но даже и без них…Юрий Николаевич! Черных с девяносто восьмого года собирала компромат на ООО «Гарант-плюс», мне не верится, что, уволившись из газеты, она просто забыла обо всем. У нее был не тот характер!

— Вот только не надо о ее характере! – сморщился презрительно Ваганов. – Доказательства с протоколами и подписями есть? Докладывайте! А предположения лучше держать при себе. По крайней мере, перед начальством о них помалкивать. Описания психологического облика на прежней вашей работе прокатывали, а здесь давайте посерьезней… И мне совершенно не ясно, почему в две тысячи пятом это свое расследование Черных проводила в Старогорске? Ведь и «Гарант-плюс», и редакция её находятся в Москве! При чем здесь Старогорск?

— Наверняка при чем, Юрий Николаевич… — запинаясь, продолжала Катя, хотя сама уже не была так уверена в правильности своих выводов. — Иначе, зачем же тогда Черных вообще сюда ехать?

Ваганов устало посмотрел на нее, и Катя сейчас была уверена – он жалел, что приглашал такую тупую девицу на свидание.

— Убийственная логика, Катерина Андреевна! – тихо произнес он. Потом добавил: — Да зачем угодно она могла сюда поехать. Хоть к Токаревой в гости.

— Зачем же тогда она Токаревой врала, что её пригласили работать в местную газету?

— Вот здесь вы опять неправы, — поднял вверх указательный палец Ваганов, — откуда мы знаем, что Черных говорила на самом деле? Нам все известно только со слов этой родственницы.

— Вы думаете, Токарева дала ложные показания? Ну, Люсова тогда подозревать еще проще – он вообще заявил, что Черных после развода не должна была жить! — распалилась Катя. — Давайте теперь каждого свидетеля подозревать!

— Катерина Андреевна, а откуда у вас эта уверенность, что все вокруг вам говорят правду? Конечно, всех нужно подозревать… Кстати, насчет Люсова – а почему вы отвергаете его причастность? После таких-то заявлений. Вот как появится кто-нибудь из этих…из оперов – нагрузите их отработкой версии с мужем. А то: ах, мы из угрозыска! Ах, мы целый день бегаем – вздохнуть некогда, пиво попить некогда! Тьфу!.. Кстати, алиби у мужа есть?

— У Люсова? Не совсем… Был на даче – под Москвой. Соседей в тот день не видел, — Катя сама чувствовала, что вся её доказательная база растаяла как туман, остались только слабенькие косвенные доказательства.

— Это не «не совсем», Катерина Андреевна, это называется, алиби нет! – закончил Ваганов, добивая её.

— Ну все, я работать, — Осколова со вздохом поднялась и исчезла за дверью.

У Катерины внутри все клокотало – да кто этот Ваганов такой, чтобы так с ней разговаривать! Ни разу в жизни ее так не унижали, ни разу в жизни она не чувствовала себя такой дурой. Отсутствие Осколовой только помогло ей, наконец, высказать, все, что накипело:

— Это вы мне в отместку, да? – звенящим голосом спросила она. – За это дурацкое свидание, на которое я не пришла? Так вот, во-первых, после таких «приглашений» ни одна идиотка с вами никуда не пойдет! А во-вторых, месть могли бы придумать не такую топорную!

«А теперь к Линке за вещами, и ноги моей больше не будет в этом Старогорске!», — решила она и, пока Ваганов переваривал услышанное, развернулась и хлопнула дверью.

Ворвавшись в кабинет, который делила с Осколовой, сходу уселась за стол и, выдернув из пачки чистый лист, лихорадочно начала писать заявление. Рука дрожала, потому что Катя все еще кипела, буквы слипались, строчки наползали друг на дружку. В довершение всего на полуслове закончилась паста в стержне. Вне себя от злости, Астафьева собралась прошипеть ругательство, но, бросив взгляд на мирно щелкающую клавишами Галину Дмитриевну, сдержалась.

В этот-то момент, обведя уютный кабинет взглядом, Катя и поняла, что не хочет покидать это место. Ей нравилась работа, нравились коллеги, даже Осколова чем-то нравилась. Несправедливо, что она должна бросать все это только из-за Ваганова!

Катя очень жалела, что не сдержалась, и высказала ему все.

— Пишите рапорт на увольнение, Екатерина Андреевна? – так же мирно поинтересовалась вдруг Осколова, не отрывая взгляд от монитора. Должно быть, она все-таки слышала разговор через стену.

— А вам-то что? – грубовато ответила Астафьева, пытаясь расписать ручку. – Вы же с первого дня ждали, когда я уйду.

Осколова не ответила. Катя уже решила, что та вовсе не станет продолжать разговор, но Галина Дмитриевна, видимо, дописав предложение, оторвалась от компьютера и посмотрела на Катю с легким раздражением:

— Послушай меня, детка, я тебе в любви признаваться не собираюсь – как человек ты мне не нравишься, знай. Таких разгильдяек Старогорский Следственный комитет еще не видел! Но твоя версия начет шантажа – нормальная. Иди и работай по ней. Ваганов, да, бесится, но ты сама виновата… — она усмехнулась, — это ж надо – с начальником шуры-муры крутить! У тебя мозгов совсем нет? Да и бесится Ваганов из-за другого…