Месть Нофрет. Смерть приходит в конце
Шрифт:
– Куда все пропали, Хенет? В доме никого нет, одна бабушка.
– Откуда мне знать, Ренисенб? Я работала… помогала ткать, присматривала за тысячью вещей. У меня нет времени для прогулок.
Это значит, поняла Ренисенб, что кто-то отправился на прогулку. Может, Сатипи последовала за Яхмосом к гробнице, чтобы и там донимать его? Но где тогда Кайт? Странно, она никогда надолго не бросала детей…
И снова эта неотвязная, тревожная мысль: «Где Нофрет?»
И словно
– А что до Нофрет, то она уже давно ушла к гробнице. Да, они с Хори подходящая пара. – Хенет злобно рассмеялась. – У Хори тоже есть мозги. – Она придвинулась к собеседнице: – Я хочу, чтобы ты знала, Ренисенб, как все это меня расстраивает. В тот день Нофрет подошла ко мне… с отпечатком пальцев Кайт и струйкой крови на щеке. Она заставила меня рассказать, а Камени – записать все, что я видела… Как я могла сказать, что ничего не видела? Да, она умная. А я, думая все время о твоей дорогой матери…
Ренисенб прошмыгнула мимо нее и вышла во двор, освещенный золотистыми лучами заходящего солнца. На скалах залегли глубокие тени – в этот предзакатный час мир был невероятно красив.
Быстрым шагом Ренисенб направилась к тропинке в скалах. Нужно подняться к гробнице, разыскать Хори. Да, разыскать его. Именно так она поступала в детстве, когда ломались ее игрушки – когда она была растеряна или напугана. Хори сам подобен скале, прочной, неподвижной, неменяющейся.
Она беспрерывно повторяла про себя: «Когда я поднимусь к Хори, все будет хорошо…»
Ренисенб прибавила шагу и уже почти бежала.
И вдруг она увидела Сатипи, которая шла ей навстречу. Наверное, она тоже ходила к гробнице.
Походка у Сатипи была странной – женщина раскачивалась из стороны в сторону и спотыкалась, словно слепая…
Увидев Ренисенб, она остановилась как вкопанная и прижала руку к груди. Приблизившись, Ренисенб пристально посмотрела в испуганное лицо невестки.
– Что с тобой, Сатипи? Ты заболела?
Голос Сатипи напоминал карканье, глаза бегали.
– Нет, нет. Конечно, нет.
– У тебя нездоровый вид. Ты как будто напугана. Что случилось?
– А что могло случиться? Ничего.
– Где ты была?
– Поднялась к гробнице… искала Яхмоса. Его там не было. Там никого не было.
Ренисенб не отрывала от нее взгляда. Это была новая Сатипи – без ее обычной твердости и решительности.
– Пойдем, Ренисенб, пойдем домой.
Дрожащая ладонь Сатипи легла на локоть Ренисенб, слегка подталкивая назад, и это прикосновение почему-то было ей неприятно.
– Нет, я поднимусь к гробнице.
– Говорю тебе, там никого нет.
– Мне нравится смотреть на реку. Просто сидеть там.
– Но солнце садится… уже поздно.
Пальцы Сатипи тисками сжимали руку Ренисенб. Поморщившись, та попыталась высвободиться.
– Пусти меня, Сатипи.
– Нет. Возвращайся назад. Идем со мной.
Но Ренисенб уже выдернула руку, проскользнула мимо невестки и бросилась к скале.
Там что-то есть – инстинкт подсказывал ей, что там что-то есть… Она побежала.
И тут
Ренисенб увидела это – какой-то темный холмик в тени под скалой… Она подбежала поближе и остановилось.Открывшаяся ей картина совсем ее не удивила. Как будто именно это она и ожидала увидеть.
Нофрет лежала навзничь. Тело ее неестественно выгнулось, невидящие глаза были открыты…
Наклонившись, Ренисенб коснулась холодной, неподвижной щеки, затем выпрямилась и снова окинула взглядом девушку. Она не слышала, как подошла Сатипи.
– Наверное, она сорвалась, – пробормотала Сатипи. – Упала. Шла по тропе вдоль скалы и упала…
Да, подумала Ренисенб, так все и произошло. Нофрет сорвалась с тропинки наверху и разбилась об известняковые скалы.
– Должно быть, увидела змею, – предположила Сатипи, – и испугалась. Иногда на тропе на солнце спят змеи.
Змеи. Да, змеи. Себек и змея. Мертвая змея с перебитым хребтом, лежащая на солнце. Себек с горящим взглядом…
«Себек… Нофрет…» – подумала Ренисенб.
Услышав голос Хори, она почувствовала облегчение.
– Что случилось?
Ренисенб оглянулась. По тропе поднимались Хори и Яхмос. Сатипи тут же пустилась в объяснения: должно быть, Нофрет упала со скалы.
– Наверное, она искала нас, – предположил Яхмос. – Но мы с Хори осматривали оросительные каналы. Мы отсутствовали не меньше часа. А когда возвращались, то увидели вас.
– Где Себек? – спросила Ренисенб и сама не узнала свой голос.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как от этих слов дернулась голова Хори. В голосе Яхмоса звучало сдержанное удивление:
– Себек? Я не видел его после полудня. После того как он в гневе выбежал из дома.
Но Хори смотрел на Ренисенб. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. А когда он отвел глаза и стал задумчиво рассматривать тело Нофрет, Ренисенб точно знала, о чем он думает.
– Себек?
– О нет, – вырвалось у Ренисенб. – О нет… Нет…
– Она упала со скалы, – настойчиво повторила Сатипи. – Тропинка над этим местом узкая и опасная…
Себеку нравится убивать. «И сделаю с радостью…»
Себек, убивающий змею…
Себек, встречающий Нофрет на узкой тропинке…
Ренисенб услышала свой растерянный голос:
– Мы не знаем… мы не знаем…
А потом в сознание проникли слова Хори, подтверждавшие заклинания Сатипи, и она почувствовала облегчение, будто с плеч сняли тяжелый груз.
– Должно быть, она упала со скалы…
Их взгляды встретились, и Ренисенб подумала: «Мы с ним знаем… И всегда будем знать…»
А вслух сказала слегка подрагивающим голосом:
– Она упала со скалы.
Финальным эхом прозвучал мягкий голос Яхмоса:
– Должно быть, она упала со скалы.
Глава 9
Четвертый месяц зимы, 6-й день
Имхотеп сидел перед Исой.
– Они все говорят одно и то же, – раздраженно сказал он.