Место назначения неизвестно

Хилари заказала мартини и, когда его принесли, спросила официанта тихим голосом:

— Кто этот старик?

А! — Официант театрально вытянул шею. — Мсье Аристидес! Он невероятно, ну просто сказочно богат!

Официант глубоко вздохнул, представив себе столь неизмеримое богатство, а Хилари более внимательно посмотрела на сморщенную, согнувшуюся над столом фигуру старика. Такой морщинистый, высохший, превратившийся в мумию старенький осколок рода человеческого! И все же его невероятное богатство заставляет официантов метаться, суетиться вокруг него и разговаривать с ним в благоговейном страхе. Старый мсье Аристидес переменил позу. На какое-то мгновение их глаза встретились. Он смотрел на нее несколько секунд, затем отвернулся.

«И все же он не такой уж ничтожный», — подумала Хилари. Его глаза даже на расстоянии светились удивительным умом и жизненной силой.

Блондинка со своим спутником поднялись и направились в ресторан. Официант остановился у столика Хилари и, собирая стаканы, принялся выдавать новые порции сведений. Видимо, он считал теперь себя ее гидом.

— Се monsieur [14] , он очень крупный бизнесмен из Швеции. Очень богатый и очень значительный. А девушка с ним — кинозвезда! Новая Гарбо. Элегантная, красивая. Но какие она ему устраивает сцены, какие скандалы! Ничем ей не угодишь. Наверное, уже сыта по горло нашим Фесом, где нет ни ювелирных магазинов, ни роскошных дам, которые восхищались бы и завидовали ее туалетам. Она настаивает, чтобы завтра же он повез ее куда-нибудь в более приятное место. Да, мало быть богатым, дабы находиться всегда в спокойном и уравновешенном состоянии духа!

14

Этот господин.

Произнося тираду нравоучительным тоном, официант заметил подзывающий указательный палец и метнулся через террасу, как будто ударенный током.

— Мсье?

Многие заходили в ресторан на обед, но Хилари позавтракала поздно и поэтому не спешила присоединиться к ним. Она заказала себе лишь еще один бокал мартини. Симпатичный молодой француз вышел из бара и, проходя через террасу, бросил быстрый и осторожный взгляд на Хилари, смысл которого — «интересно, что здесь можно поиметь?» — ему не удалось замаскировать.

Спускаясь по ступенькам на нижнюю террасу, он мурлыкал себе под нос слова из французской оперы:

Le long des lauriers roses R^evant de douces choses. [15]

Напев вызвал у Хилари неясную ассоциацию. Le long des lauriers roses [16] . Лорье?.. Laurier? [17] Но ведь так звали француза из поезда! Есть здесь какая-нибудь связь, или просто совпадение? Она открыла сумочку и стала разыскивать визитную карточку, которую он ей дал. «Анри Лорье. Касабланка, Рю де Круасан, 3». Перевернув карточку, заметила на обратной стороне чуть видимые следы карандаша. Как будто кто-то написал и тут же стер написанное. Она попыталась разобрать оставшиеся буквы. «Ou sont» [18] стояло в начале записи, последующие слова совсем не ясны, и в конце она различила «D’Antan» [19] . В какой-то момент ей подумалось, что это может быть послание для нее, но она лишь покачала головой и положила карточку обратно в сумку. «Наверное, — решила она, — что-то связанное с биржевым курсом, владелец визитки когда-то записал, а позже стер».

15

Мечтая о приятных вещах вдоль олеандров.

16

Вдоль олеандров.

17

Лавр, читается — «лорье».

18

Где, когда.

19

Прошедший.

Вдруг на нее упала тень. Вздрогнув, она взглянула вверх. Перед ней стоял мистер Аристидес, закрывая своей фигурой солнце. Но глаза его не были направлены на нее. Они смотрели через раскинувшиеся внизу сады на силуэты далеких гор. Аристидес тяжело вздохнул и резко повернулся в сторону ресторана, но рукавом зацепил стоящий на ее столике бокал. Раздался звон вдребезги разбитого стекла. Старик тут же развернулся на каблуках и вежливо извинился:

— Ах, mille pardons, madame! [20]

20

Тысяча извинений, мадам!

Хилари, улыбаясь, по-французски заверила его, что все это пустяки. Быстрым щелчком пальцев он подозвал официанта. Тот, как обычно, примчался со всех ног. Старик распорядился, чтобы мадам заменили бокал с напитком и, еще раз извинившись, удалился в ресторан.

Молодой француз, все так же напевая себе под нос, снова поднялся по ступенькам на террасу. Он явно замешкался, проходя мимо Хилари, но, так как та не обратила должного внимания, отправился обедать, философски пожав плечами.

Семья французов прошла через террасу, родители звали своего малыша:

— Mais viens donc, Bobo. Qu’est ce que tu fais? D'ep^eches-toi! [21]

— Laisse ta balle, ch`ere, on va d'ejeuner [22] .

Они поднялись по ступенькам и вошли в ресторан счастливые и довольные семейной идиллией. Хилари внезапно почувствовала себя несчастной и очень одинокой.

Официант принес напиток. Она спросила его, есть ли у мистера Аристидеса спутники в поездке.

— О, мадам, естественно! Такие богачи, как мсье Аристидес, не путешествуют одни. С ним его камердинер, два секретаря и шофер.

21

Иди же, Бобо. Что ты делаешь? Поторопись!

22

Оставь свой мяч, дорогая, сейчас будем завтракать.

Официант был даже шокирован мыслью о том, что мистер Аристидес может путешествовать без сопровождающих.

Тогда отчего старик сидит за столиком ресторана в одиночестве, так же, как и предыдущим вечером?

За соседним столиком сидели двое молодых людей. Не секретари ли Аристидеса? Оба постоянно и настороженно смотрели туда, где Аристидес, сморщенный и обезьяноподобный, поглощал свой обед. Казалось, он не замечал их присутствия. Возможно, из-за того, что не считал секретарей людьми!

Послеобеденное время было наполнено неясными сказочными ощущениями. Хилари гуляла по саду, переходя с террасы на террасу. Покой и красота! Слышались всплески воды, ярко отсвечивали золотые апельсины, отовсюду доносились всевозможные запахи и ароматы. Именно атмосфера восточного уединения больше всего была по душе Хилари. Таким местом и должен быть сад, местом, изолированным от остального мира, полным зелени.

«Если бы я могла остаться здесь, — думала Хилари, — если бы только могла остаться здесь навсегда…»

Но мечты ее не ограничивались конкретным садом Пале-Джамай. Он только олицетворял состояние ее души. Уже отчаявшись найти покой, она обрела его. И душевная уравновешенность пришла к ней в тот момент, когда она, казалось, была обречена на приключения и опасности.

Но, может, нет никакой опасности и не будет никаких приключений? Может, она побудет здесь — и ничего не случится… тогда…

Тогда — что?

Подул легкий прохладный ветерок, и Хилари передернула плечами. Наслаждаешься в саду покоем, не думая, что в конце концов ждет тебя суматоха, отчаяние и безысходность, все то, что носишь в себе.

День клонился к вечеру, и солнце палило уже не столь немилосердно. Хилари поднялась по многочисленным террасам и вошла в гостиницу.

Во мраке восточной гостиной возникло что-то веселое и говорливое, превращавшееся по мере того, как глаза Хилари привыкали к темноте, в миссис Кэлвин Бейкер, как всегда, с безупречной прической и безукоризненным внешним видом.

— Я только что с самолета, — объяснила она. — Не выношу эти поезда, они отнимают столько времени! И пассажиры зачастую такие неопрятные! Здешние жители и представления не имеют о гигиене. Боже мой, вы бы видели мясо в лавках — на нем тучи мух! Похоже, они считают нормальным, что все у них усеяно мухами!