Место назначения неизвестно
Шрифт:
Мужество вернулось к Хилари. Она выпрямилась. Румянец покрыл щеки. Она вскинула голову.
Если было суждено наступить ее концу, пусть это будет доблестный конец! Она пойдет к Беттертону и, когда он откажется признать ее, предпримет последнюю попытку, бросив ему в лицо уверенно и бесстрашно:
«Нет, конечно же, я не ваша жена. Ваша жена — мне очень жаль, это ужасно — она погибла. Я была с ней в больнице, когда она умирала. И я пообещала ей, что разыщу вас и передам вам ее последние слова. Я искренне хотела этого. Понимаете, я симпатизирую тому, что вы делаете здесь. Я
Шатко, неубедительно, шито белыми нитками… А как объяснить такие незначительные пустячки, как поддельный паспорт, фальшивая кредитная карточка? Да, но ведь иногда срабатывает самая наглая ложь… если лгать с соответствующей уверенностью… если есть характер для этого. Во всяком случае, лучше проиграть в борьбе.
Она выпрямилась, мягко освободившись от поддерживающей ее руки Питерса.
— Нет-нет. Я должна увидеть Тома, — заторопилась она. — Я должна пойти к нему… сейчас же… немедленно… пожалуйста…
Крупный человек воспринял ее слова с участием. С симпатией. Хотя его глаза оставались все такими же холодными и наблюдательными.
— Конечно, конечно, миссис Беттертон. Я вполне разделяю ваши чувства. А, вот и мисс Дженнсон!
К ним подошла худая девушка в очках.
— Мисс Дженнсон, познакомьтесь. Это миссис Беттертон, мисс Нидхайм, доктор Баррон, мистер Питерс, доктор Эрикссон. Будьте так добры, проводите их в регистратуру. Предложите им что-нибудь выпить. Я присоединюсь к вам через несколько минут. Только отведу миссис Беттертон к ее мужу. Очень скоро опять буду с вами. Снова повернувшись к Хилари, он произнес: — Прошу вас следовать за мной, миссис Беттертон.
Быстрыми шагами он устремился вперед, она — за ним. В том месте, где коридор делал поворот, она бросила последний взгляд через плечо. Энди Питерс все еще смотрел на нее. У него был какой-то озадаченный, несчастный вид, на мгновение ей показалось, что он последует за ней. «Должно быть, он догадался, — пронеслось в мозгу Хилари, — что здесь что-то не так, догадался по моему виду, но не знает, в чем дело».
Еще она подумала, слегка вздрогнув: «Возможно, я вижу его в последний раз…»
И, повернув за угол вслед своему сопровождающему, она подняла руку и взмахнула ею в прощальном жесте.
Крупный человек говорил бодрым голосом:
— Сюда, миссис Беттертон. Боюсь, первое время наше жилище будет казаться вам слишком запутанным. В нем так много коридоров, и все они так похожи.
«Как во сне, — обжигали мысли Хилари, — во сне, когда идешь целую вечность по стерильно белым коридорам, поворачиваешь, опять идешь и никак не можешь найти из них выход…»
Она сказала:
— Я не предполагала, что это будет э… госпиталь.
— Вы ничего и не могли предполагать, не правда ли? — В его голосе прозвучала чуть заметная садистская нота самодовольства. — Вам пришлось, как говорится, лететь вслепую. Кстати, меня зовут Ван Хайдем. Поль Ван Хайдем.
— Все немного странновато… и даже страшновато, — отозвалась Хилари. — Прокаженные…
— Оригинально… и очень неожиданно. Это в самом деле выводит новичков из душевного равновесия. Но вы привыкнете к ним, о да, несомненно,
со временем вы привыкнете к ним! — Он слегка усмехнулся: — Замечательная шутка, я всегда так думал. — Внезапно он оборвал себя: — А теперь вверх по лестнице. Не торопитесь. Спокойнее. Уже близко.Уже близко… уже близко… Ступени, ведущие к смерти… вверх, вверх, высокие ступени, выше, чем в Европе. И опять еще один стерильный коридор, и вот уже Ван Хайдем остановился у двери. Он постучал, подождал немного, затем открыл ее.
— Беттертон! Вот наконец и мы! Ваша жена!
И с торжественным приглашающим жестом он отступил в сторону.
Хилари вошла в комнату. Не задерживаться! Не бояться! Выше голову! Вперед к своей судьбе!
У окна, полуотвернувшись от него, стоял мужчина, потрясающе красивый мужчина. Она обратила на это внимание, оценив его красоту с чувством, граничащим с удивлением. Все же она по-другому представляла себе Тома Беттертона. Конечно, его фотография, которую ей показывали, ни в малейшей степени не…
И именно это смутившее ее чувство собственного удивления заставило ее принять решение. Она таки предпримет свою безрассудную попытку!
Она быстро шагнула вперед, потом отпрянула назад. Ее голос зазвенел испуганно, встревоженно…
— Но… это не Том! Это не мой муж!..
Сыграно было отлично, она сама это почувствовала. Драматично, но не чересчур. Она взглянула на Ван Хайдема глазами, полными растерянности и недоумения.
И тогда Том Беттертон рассмеялся. Это был тихий, довольный, почти ликующий смех.
— Неплохо, а, Ван Хайдем? — сказал он. — Если даже моя собственная жена не узнала меня!
В четыре шага он быстро пересек комнату и крепко сжал ее в своих объятиях.
— Оливия, дорогая! Ну конечно же, ты узнаешь меня! Я все тот же самый Том, несмотря на то что теперь мое лицо выглядит не совсем так, как раньше!
Он прижал ее лицо к своему, свои губы к ее уху, и она услышала, как он чуть слышно прошептал:
— Подыграйте. Ради Бога. Опасность.
На мгновение он отпустил ее, затем опять крепко прижал.
— Дорогая! Кажется, что прошли уже годы… много лет! Но вот наконец ты здесь!
Она чувствовала лопатками предостерегающее давление его пальцев, умоляющее, настаивающее на его отчаянной просьбе.
Только через несколько секунд он ослабил свои объятия, немного отстранил ее от себя и заглянул ей в глаза.
— Я все еще не могу в это поверить, — сказал он с возбужденным смехом. — Ну, теперь-то ты узнаёшь меня, правда?
Его глаза, впившись в нее, горели все тем же предостережением.
Она ничего не понимала. Просто не могла понять. Но это было чудо, ниспосланное небесами, и она набралась духу, чтобы талантливо сыграть свою роль.
— Том! — воскликнула она, и голос ее на мгновение прервался, что она мысленно одобрила. — О, Том… но что?..
— Пластическая операция! Здесь Герц из Вены. А он — настоящее живое чудо. И не говори, что ты сожалеешь о моем прежнем сломанном носе!
Он поцеловал ее еще раз, теперь уже легко и просто, и с коротким, извиняющимся смешком повернулся к наблюдавшему за ними Ван Хайдему.