Метель для дракона

Огненная бездна! Что же за семья там была такая?

И что это за жених, при мысли о котором тело Инес сковывал всепоглощающий ужас и ее сердце замирало в груди от страха?

Однако все это было меньшим из того, что тревожило Теймена. Она…

Внутри натянулась струна, и магия в его крови завибрировала, извещая о сработавшем менгире.

Теймен поднял голову и уставился на дорогие часы над камином.

— Ханс, сколько от северных ворот до леса у подножия хребта, если идти пешком зимой?

Граф вздрогнул, выныривая из собственных мыслей, и задумался.

— Около часа, думаю. А что?

Теймен покачал головой, отказываясь отвечать. Ханс недовольно поджал губы, но настаивать не стал, наполняя свой бокал очередной порцией вина.

Инес была драконицей?

Теймен усмехнулся и прикрыл глаза. Какой же он был слепой! Это же было так очевидно. Люди не принюхивались к другим людям, не прятали глаза за ресницами, когда хотели скрыть свои эмоции — просто отворачивались или опускали подбородки. Они не ели столько мяса, не пахли так притягательно.

Теймен сжал пальцы, когда по венам прокатилось пламя. Этот сладкий аромат луговых трав и цветов ландыша все никак не шел у него из головы. То, что он почуял его у леса, не было случайностью. От леса до города было около часа. Как раз столько потребовалось Инес, чтобы добраться к городским стенам после того, как впервые сработал менгир у Эагарда. Теймен ведь видел ее тогда, но не придал этому значения.

Что ж, похоже, он нашел своего дракона. Осталось только выяснить, чья она.

Ее глаза не были похожи ни на одни, виденные ранее. Цвет волос тоже был уникальным. Она не могла быть горной, только если не родилась от человека, чьи предки когда-то смешали кровь с вымершими родами драконов. Как это было, например, с Эрикой.

В голове вспыхнула мысль, что Инес ненавидела свою семью. Кто был ее семьей — драконы или люди? И кто этот жених, которого боялась драконица?

— Ты останешься или домой полетишь? — нарушил тишину Ханс.

Теймен задумчиво посмотрел на него. Командир городской стражи сказал, что Инес появлялась в городе раз в пять дней. У него еще было время успокоить Юлиана и вернуться сюда, чтобы подкараулить ее.

— Я слетаю домой, пока не началась очередная метель, и вернусь. Ты не против, если я остановлюсь у тебя на несколько дней?

— Мой дом — твой дом, ты же знаешь, — искренне улыбнулся Ханс и поднялся из кресла. — Я пойду. Не хотелось бы снова выслушивать от жены, что я ее игнорирую.

Теймен невольно засмеялся и кивнул, поднимаясь следом. Попрощавшись с графом, он вышел из особняка, прошел на середину широкого внутреннего двора и сменил ипостась. Взмахнув крыльями, он поднялся над городом. Стояла темная северная ночь, поэтому можно было не переживать, что он перепугает людей. Большая часть горожан уже давно спала. Те же, кто до сих пор бодрствовали и пялились в ночное небо, прекрасно знали, что их новыми лордами были драконы.

* * *

Сработал менгир у города, и пламя прокатилось по венам. Сердце гулко дрогнуло в груди, когда Теймен представил, что ошибся. Что, если это была не Инес? Что, если прилетел скрывшийся в прошлый раз дракон? Что, если он нападет на город?

Заставив себя остаться в кресле в гостиной графского особняка, Теймен вежливо улыбнулся старшей дочери Ханса. Девчонке было чуть больше пятнадцати, но это не мешало ей флиртовать с гораздо старшим мужчиной, не говоря уже о том, что он был драконом. Ему казалось, северянки были более целомудренны, в отличие от раскрепощенного юга, но аристократки Золотогорья смогли удивить его. Интересно, а отец был в курсе, как вела себя его дочь?

Стоило вспомнить о графе, как он вошел в гостиную, уставился на смутившуюся дочь и резко обернулся к Теймену. От Ханса повеяло настолько ярким возмущением, что он не удержался и улыбнулся.

— На твоем месте я бы запер ее в башне, но твой замок так некстати разрушили, — посмеялся Теймен, глядя, как густо краснеет девчонка.

— Анна, иди к себе! — строго приказал Ханс.

Его дочь вскочила на ноги и стремительно выбежала из гостиной. Ханс проследил за ней и, только убедившись, что шаги стихли в коридорах, обернулся к Теймену.

— Вот и что мне с ней делать? Ей всего пятнадцать, а она заигрывает с мужчиной, которому сколько… — он поднял глаза к потолку, вспоминая, — восемьдесят?

— Восемьдесят четыре, — посмеялся Теймен.

— Еще лучше, — буркнул Ханс и уселся в кресло рядом с камином. — Мне бы в твои годы так выглядеть.

— Если тебя это утешит, то по драконьим меркам я буду даже младше тебя, — широко улыбнулся он, глядя, как возмущенно краснеет граф.

— Счастливчик, — вымученно вздохнул Ханс и нервно посмеялся. — То-то на вас все свободные аристократки вешаются. Везет — выбирай любую.

— В том-то и проблема, что я не хочу любую, — улыбнулся Теймен.

Перед внутренним взором мгновенно появились темно-серые глаза пепельноволосой малышки. Память о сладком запахе лета взбудоражила кровь. Огненная бездна! Он запал на неизвестную драконицу.

— Мне бы твои проблемы, — тихо прошептал Ханс и громче добавил, — У меня три дочери, которым нужно найти мужей. Старшая уже начала интересоваться мужчинами. А все старший сын с его влиянием. Если бы он не водил к себе подружек каждую неделю, может, она бы и поскромнее была.

— Ей через год шестнадцать, — пожал плечами Теймен, сдерживая ехидную улыбку. — Спихнешь какому-нибудь аристократу. Она симпатичная, многие сочтут за честь взять такую в жены, еще и с графской кровью породниться.

— Через неделю бал, на который приедут все местные аристократы. Многие холосты и молоды, — скривился Ханс. — Как бы не испортили мне дочь.

Теймен рассмеялся и поймал на себе возмущенный взгляд.

— Все, что я могу пообещать, это держать моего брата подальше от твоих дочерей.

— Уж сделай милость, — нервно посмеялся Ханс. — Если Анна на тебя вешается, то я боюсь представить, что будет, когда здесь появится дракон помоложе.

Теймен громко засмеялся и выпустил струю дыма в друга. Ханс захохотал, отмахнулся от белесых облаков и покашлял в кулак.

Надо же. Потребовалось всего полтора года, чтобы назвать этого человека своим другом. Как бы Теймен ни старался держаться в стороне, спускаясь в город только при необходимости, но это не помогло. Возможно, так даже было лучше. Теперь его жизнь не была такой однообразной, как раньше. Одна беда — люди были недолговечны.