Меж двух огней

– Очень рад познакомиться с вами, мистер МакМайкл, - Томас с улыбкой протянул руку, и Алан, пряча в себе некое недоверие к его персоне, пожал её.
– Я очень много слышал о вас. Говорят, что здесь вы просто незаменимый специалист.

– Благодарю, но все же думаю, что незаменимых в этом мире нет, - сдержанно ответил Алан, стараясь держаться как бы на одном уровне с английским аристократом. Конечно, он понимал, что на фоне сэра Шарпа он выглядит слегка простоватым.

– Ошибаетесь, - отозвался Томас.
– Вот возьмите к примеру мисс Мунн, таких, как она, больше нет в этом мире, - Шарп взглянул на девушку и уловил на её лице смущение, которое разлилось по щекам красным оттенком. Она застенчиво опустила взгляд, а сердце её зашлось в частом ритме. Сколько комплиментов она слышала в свой адрес от разных мужчин, но ни один не заставлял её впадать в краску и волновать сердце, как комплимент из уст Томаса Шарпа.

– Здесь вы правы, - согласился Алан, понимая спустя секунды, что его слова вряд ли были услышаны Шарлоттой.
– Мисс Мунн, я хотел вам сообщить, что сегодня был в галерее вместе с сестрой и увидел, как ещё одну из ваших картин продали, - рассказал Алан, тем самым привлекая внимание возлюбленной. Она искренне удивилась и ещё больше заблестела от маленького, но имеющего для неё огромное значение счастья.

Когда Шарлотта и Алан разговорились о проданной картине - Шарлотте ужасно хотелось узнать подробности - Люсиль тихо и незаметно отвела брата в сторонку для разговора. Они отошли к растущему возле пруда раскидистому дереву, чья тень словно скрыла их от посторонних глаз.

– Что с тобой, Люсиль?
– Томас взволнованно посмотрел на сестру.

– Чем больше я общаюсь с ней, тем больше понимаю, что ей что-то известно, - отвечает девушка, снимая темные очки и нервно теребя их в руках.

– Не говори глупостей. Что ей может быть известно? Успокойся, я прошу тебя, - Томас краем глаза взглянул на мирно беседующих Алана и Шарлотту, он бы не хотел оставлять их наедине надолго, тем не менее нужно было слегка приободрить и успокоить Люсиль, что Шарп обязан был сделать.

– Ты должен держать язык за зубами, - девушка вцепилась в руку брата, пристально заглянула в глаза, что скрывались под темными очками.

– Люсиль, с каких пор ты начала сомневаться во мне? Ты обязана мне доверять.
– Он положил свою руку на её ладонь.

– Я вижу, как ты смотришь на неё, Томас. Любовь - чувство сильное, оно способно до такой степени изменить твой рассудок, ты даже не заметишь этого. Нам уже сегодня стоило уехать домой, но ты желаешь остаться, Шарлотта притягивает тебя к себе, вот о чем я волнуюсь.

Шарп томно вздохнул. Он не мог отрицать или скрыть от сестры, что Шарлотта произвела на него довольно сильное впечатление, и он действительно не заметил, как общение с ней стало самым важным достижением за один лишь день, что её расположения он добился меньше, чем за несколько минут, впрочем как и она добилась его. Нарушить обещание и свой принцип он, естественно, не мог, но и уезжать так просто от столь чудесной девушки, какая вряд ли ещё когда-нибудь встретиться ему в жизни (а другая ему и не была нужна), он не собирался просто так. Это было равносильно тому, как если бы в чистом, неприглядном и заброшенном поле уродилась прекрасная роза, и проходящий мимо человек не поддался своим соблазнам овладеть этим цветком и не сорвал его, пусть даже зная, что через некоторое, довольно быстрое время тот погибнет. Как-то своеобразно и двояко звучало это сравнение, несколько напоминало Шарпу действительную реальность. Однако его соблазн был и правда настолько велик, что не поддаться ему было просто невозможно, а тут ещё масло в огонь подливал мистер Мунн своими запретами. И это только подбивало Шарпа во что бы то не стало овладеть этой девушкой во всех смыслах этого слова, во всех его значениях, ведь как известно, запретный плод манит.

– Не стоит тебе волноваться об этом, - произнес Шарп, краем глаза следя за воркующими Шарлоттой и Аланом, разговор которых не переходил за грани дозволенных тем.

– Можешь не успокаивать меня. Она что-то в тебе изменила или открыла. Что ты собираешься делать? Ибо я знаю, что просто так ты не уедешь, не оставишь её, - Люсиль пристально заглянула в глаза брата, что были скрыты под темными очками, но заметно опущены вниз. Тогда девушка осторожно сняла очки, чтобы лучше увидеть взгляд Томаса, который скажет ей гораздо больше, чем его слова.

– Вспомни, моя возлюбленная сестра, ты ведь всегда учила меня добиваться своей цели, любыми путями.
– Тонких уст Томаса коснулось подобие улыбки, только она выглядела странной и даже немного зловещей и пугающей. Люсиль больше ничего не нужно было слушать - она уже все поняла.

– Что ж, ты прав, - кивнула она, находя в словах младшего брата отголосок собственного тона, который когда-то давно, впрочем и сейчас тоже, заменял для юного Шарпа тон и матери, и отца.
– Этот человек, - Люсиль обернулась и гневно обвела взглядом Алана, - мне он не нравится.

– Он не является проблемой, - уверил Шарп, надвигая очки на нос и с добродушной улыбкой возвращаясь к Шарлотте и её другу. Люсиль же осталась в одиночестве, уже представляя, какая жизнь ждет её в будущем, и, откровенно говоря, это будущее ей совсем не нравилось, она была вовсе не рада тому, что между её братом и Шарлоттой Мунн разгораются сильные чувства. Дело было в том, что Люсиль привыкла, что её брат всегда заботился только о ней, а она в свою очередь заботилась о нем с самого детства, и вот теперь, когда она видит, что постепенно в его жизни появляется кто-то ещё, ей становится не по себе, она словно начинает чего-то опасаться, может быть она боится в одно прекрасное время ощутить себя одинокой и ненужной, а может быть, боится чего-то совсем другого… В любом случае это остается тайной на данный момент, остается где-то в недрах её души.

Густой вечер уже опустился на улицы Бостона, яркая луна возвысилась на темнеющих небесах, которые совсем недавно отливали лиловым закатом. Осени совсем скоро придется раствориться, оставив после себя лишь опавшие листья и слякоть серых дождей, совсем скоро ей предстояло вновь укутаться в свою золотую шубу и покинуть свое место, освобождая время зиме. Дни стали короткими уже очень давно, но теперь на улице в ранние часы наступающей тьмы было довольно прохладно и даже морозно, словно ночь уже сама по себе дышала в предвкушении скорой зимней поры.

Шарлотта и Томас медленно прогуливались по сумеречным улицам, которые были уже менее оживлены, но в ложащемся вечере они казались ещё более уютными, при свете ярких фонарей, которые бросали отблески на дорогу и тротуары. Сэр Шарп был обязан проводить Шарлотту домой после их длительной прогулки, и не столько обязанности, как джентльмена, заставляли его сделать очередной жест внимания и заботы, как личное желание. Если говорить честно, то самому себе он не переставал признаваться в том, что расставаться с этой девушкой ему не хотелось, этот день был проведен в её обществе, и он стал, наверное, самым знаменательным и самым запоминающимся во всей этой поездки в Америку.

Ничего не угнетало их, они просто шли по улице, больше походили тем самым на влюбленную парочку. Шарлотта держала Томаса за предоставленную руку, а он же вышагивал властно, накрыв её озябшую ладонь в тонкой перчатке своей.

Разговор за разговором, тема за темой, они не замечали, когда менялись их темы, они находили в бесконечной беседе невероятную прелесть и удовольствие. Однако Шарлотта все ещё ощущала эту скрытность Томаса, которая безусловно влечет её, но тем не менее заставляет поддаться искушению и узнать о нем чуть больше.