Между ангелом и бесом

— Правильную речь ведешь, хоть и вор.— Отше­льник одобрительно причмокнул губами.— Может, еще придумаешь, как мою башню догнать?

— Э нет, я в эти игры не играю.— Самсон махнул рукой.— Я за твоим дурным домиком несколько лет охотился — обокрасть хотел! Раз пять облаву устра­ивал, когда наследником был. Бесполезно, усколь­зает, проклятая башня!

— А зачем ее ловить? — спросит Бенедикт, вы­лезая из ямы.

— Затем, что в ней находятся Тентогль и Аполлоша, — объяснил Рыжий. — Вот ты бы оградил свое­го сына от дурного влияния?

— Оградил.

— И Гуча тоже хочет оградить. Поэтому башня будет бегать за тучами, а мы за ней.

— Вот и ответ на ваш вопрос, — послышалось сзади.

— Гуча, ты здоров? — обрадовались Бенедикт с Самсоном.

— Как бык, — ответил тот и замычал: — Аму-у у у… Аминат, заканчивай этот бардак, вызывай дождь.

— Зачем? — удивился старик.

— Ну как, ты же сам говорил, что когда-то перепутал заклинания и твоя неуловимая башня за тучами, так?

— Так,— согласился отшельник.

— А если так, то собери тучи прямо над полянкой, и она сама прибежит! Даже искать не придется, только смотри, не перепутай снова!

— Ты сомневаешься в моем профессионализме? — взревел волшебник Аминат и вскочил на ноги. — Смотри!

Старик поднял вверх посох и прокричал заклинание на непонятном языке.

— Сбавь обороты! — всполошился черт.— Успокойся, ты и в нормальном-то состоянии все путаешь!

— Я путаю?! — Аминат грозно посмотрел на чер­та, потрясая посохом. — Я путаю?! Я сейчас покажу, на что способен старый Аминат! Я вам такие тучки устрою!

Небо нахмурилось, потемнело и стало опускаться вниз. Белые пушистые облачка превратились в чер­ные, хмурые тучи. И все это крутилось и вихрилось в такт посоху отшельника.

Поднялся ветер. Деревья, окружавшие полянку, угрожающе заскрипели. В лесу что-то трещало и па­дало.

Бенедикт зажмурился и крепко схватил Самсона за руку. Тот, в свою очередь, вцепился в черта.

Сверкнула молния, потом еще одна. Тучи на небе скрежетали, сталкивались и снова разбегались, Мощные раскаты грома оглушали. Каждому нормальному человеку было ясно, что пора прятаться. Сильный порыв ветра попытался оторвать ангела и унести в неизвестном направлении, но Самсон держал друга крепко.

— Может, хватит? — крикнул он. — Для тучек достаточно, а потоп нам не нужен!

— Прекращай, Аминат, — присоединился е нему Гуча, дергая волшебника за рукав дерюжного балахона. — Темно становится. Так мы и башню не заметим, пока она на нас не свалится!

Грянул гром. Небеса разверзлись. На людей хлынул поток ледяной волы. Снова сверкнула молния и ударила куда-то рядом,

— Ами-и-и-инат!

Прекратился дождь, мгновенно стих ветер, и стало тепло. Но темнота осталась,

— Все целы? — почему-то шепотом спросил Гуча.— Самсон, Бенедикт? Вы где?

— Здесь,— послышался в ответ такой же тихий шепоток.

— Хорошие дела, за молодых, здоровых парней переживаешь, а что со слабым стариком могло слу­читься, тебя не волнует. Хоть сквозь землю провались Аминат — никто и не вспомнит! — с обидой в голосе проговорил волшебник.

— Во-первых, тебя никаким дихлофосом не умо­ришь,— ответил черт,— а во-вторых, я за тебя держусь, значит, ты в порядке!

— Вот те раз,— удивился волшебник Аминат, — так я, окатывается, за тебя держусь?

— Твое рубище ни с чем не перепутаешь,— подал голос ангел.— Я как вцепился в тебя после последней вспышки молнии, так пальцы и не разжимал!

— Да никто за меня не держится! — вскипел от­шельник.— Я стаю сам по себе и держу в руках ка­кую-то тряпку! Думал, это Гучин плащ, но теперь вспомнил, что плащ-то шелковый, а это мешковина.

— Самсон? — позвал черт. — Ты тоже кого-то держишь?

— Конечно,— хохотнул вор, но смех получился фальшивым.— Отшельника и держу. Мы все к нему бросились — он же в центре стоял, тучи посохом помешивал.

— Ясно,— подвел итог Гуча.— Все мы что-то держим, но не знаем что.

— Или кого,— прошептал Бенедикт.— Я слышу, как там что-то бьется. Сердце, наверное...

— Или зубы постукивают да клыки поскрипывают,— не смог удержаться от подначки черт,— нашему ангелочку пальчик откусить хотят!

Бенедикт побледнел и охнул, но руку не отдер­нул — остаться одному в темноте было страшнее.

— Все за кого-то держатся, но никто не знает за кого именно,— подвел итог Аминат.— Попробуем по-другому — расскажите мне, что вы чувствуете?

— Тряпки грязные,— ответил ангел таким голо­сом, что остальные ясно представили, как он брез­гливо поморщился.

— Что тряпки грязные, и так понятно, недотепа.— По голосу черта чувствовалось, что его эта ситуация забавляет.— Аминат тебя спрашивает, что ты под тряпками чувствуешь? На ком эти тряпки висят. Или на чем.

— П-прутики какие-то,— пролепетал ангел,— а под прутиками стучит что-то.

— Ребра это.— Гуча пошарил рукой со своей сто­роны и добавил: — Здесь еще позвонки прощупы­ваются.

— Если бы я сейчас не имел чести трогать женскую грудь, то мог бы предположить, что это мужчина,— снова послышался лепет стеснительного Бенедикта.

— Гений! — расхохотался Самсон, а отшельник передразнил:

— Если бы здесь не наблюдалось того, что ты назвал грудью, я бы мог предположить, что это скелет!