Между ангелом и бесом

— Тентогль, говоришь?

— Ну.

— Тентогль, — рыкнул Аминат и кинулся в избу. — Тентогль!

Из избушки донесся рокот приближающейся бури и жалобный звон многочисленных склянок.

Гуча дернулся было — посмотреть, что там происходит, но передумал. Волшебники, они народ вспыльчивый, скажут что-нибудь в гневе, а потом и не вспомнят, кого заколдовали и как.

Дверь с треском распахнулась, на пороге появился отшельник в полном походном снаряжении — с посохом, больше похожим на оглоблю, и с сумой через плечо.

— Тентогль, паршивец, — прошипел он и зашагал в сторону леса.

Гуча представил, как эта дубина опустится на голову козлобородого афериста, и поежился. Затем, спохватившись, схватил свою торбу, догнал отшельника и пошел рядом.

— Аминат, ты давно знаком с ним? — спросил он скорее для того, чтобы снять напряжение.

— Давно ли я его знаю? Да всю жизнь, только чем больше его узнаю, тем меньше понимаю. Каждый раз, как только начинаю что-то понимать, мне говорят, что я старый дурак и мне пора помирать. А вместо этого я, видите ли, лезу в его молодую жизнь и коверкаю ее! Я, оказывается, давно уже старая рухлядь, и меня пора на свалку вместе с моими идеалами! Нет, ты представляешь? Этот недоносок смеет называть меня рухлядью!

— И что?

— И снова обводит меня вокруг пальца, как когда-то в детстве!

— Так он твой сын?— Черт даже присвистнул от удивления. — Никогда бы не подумал.

— Я бы тоже. — Аминат вздохнул.

— Да, вечный конфликт отцов и детей. — Гуча помрачнел, предчувствуя, что с Аполлошей ему тоже несладко придется.

— Во, правильно сказал! Он меня в могилу сведет! — согласился отшельник и тут же провалился в свежевырытую квадратную яму.

Гуча лишь чудом не полетел вслед за Аминатом, успел остановиться на самом краю.

— Ты где? — спросил он, заглядывая в темноту.

— В могиле,— проворчал снизу отшельник, протягивая посох.— Помоги вылезти. Вот старый дурак, опять забыл, что со словами осторожно надо обращаться!

Черт помог волшебнику Аминату выбраться могилы. Тащить рослого старика было нелегко, свежая земля осыпалась, и Гуча весь перемазался. Его плащ, еще влажный после тюремного чая и густой облачности, теперь приобрел и вовсе непотребный вид. Гуча попытался очистить с одежды комки жирного чернозема, но, убедившись в тщетности своих усилий, махнул рукой.

— Что теперь будет? — Отшельник, сидя на краю ямы, выбирал из бороды комки грязи.— Все будет в облаках.

— Ой, какой же я дурак! — Гуча хлопнул себя полбу.— Парни у меня во Фрезии сидят, пытаются снять заклятие. Представляю, каких они дров на­ломают!

— Бедная Фрезия...— покачал головой отшель­ник.

Бедная Фрезия! Что только не пережили ее граж­дане за несколько часов!

После того как Гризелла выпорхнула на метле в окошко под потолком, Бенедикт достал книжку с заклинаниями. Он долго перелистывал страницы. Самсон не мешал другу и развлекался тем, что рас­сматривал образцы товара, выставленные в витрине. Вскоре ему это надоело, он сказал:

— Ты бы не мучился так. Читай все подряд, глядишь что-нибудь и получится.

— Ты думаешь? — с сомнением спросил Бенедикт.

— Давай смелее, хуже уже не будет!

— А если будет? — продолжал сомневаться нере­шительный ангел.

— Если будет хуже, то это все равно будет лучше, чем вот так сидеть и ничего не делать! — возмутился Самсон.

— Я не знаю, что читать,— бледнея, пролепетал ангел.

— А что ты в прошлый раз читал?

— Не помню.

— Совсем не помнишь?

— Совсем. Я просто открыл книгу и прочитал пер­вое, что попалось на глаза.

— Так открывай и читай!

— Что?

— Что угодно! — разозлился Самсон.— Все равно что! Хоть что-нибудь. Ты пойми, если ты будешь вот так сидеть и трусить...

— Я не трушу,— обиделся ангел.

— Трусишь!

— Я не трушу, я опасаюсь наделать новых ошибок.

— Да какая разница!!! Лучше новые ошибки, чем старые, надоевшие проблемы! — взорвался бывший наследник. Его глаза метали молнии, а голос был полон поистине королевской силы — видимо, десять лет под строгим надзором королевы Августы не про­шли для него даром.— Читай!!! Само не рассосется! Пока ты не сделаешь что-нибудь, ничего не прои­зойдет!!!

Ангел смахнул с длинных ресниц слезу, хлюпнул носом и прочел:

— «Когда мчат кентавры, с дороги уйди…»

За стеной послышался топот. Такой, будто по улице прогнали лошадиный табун. Испуганные крики и женский визг наполнили город. Самсон кинулся к окну, а Бенедикт от страха закрыл глаза.

То, что увидел на улице рыжий вор, не удивило его и уж тем более не вызвало никаких угрызений совести.

— Не дрейфь,— подбодрил он друга.— Ну, кентавры. Ну, носятся как угорелые и визжат. А чего бы им не визжать, спрашивается, если все они женского пола? Давай дальше.

— «Забулькает все, и взлетит семиглавый...» — продекламировал маг-самоучка и умолк.

— Читай! — рявкнул Самсон.

— «…дра-а-а-кон…» — проблеял Бенедикт.

— Нет, опять не то. — Рыжий отшатнулся от струй пламени, полоснувших по окну.— Быстрее прочти что-нибудь другое! Если эти твари сожгут Гризеллино добро, мы никогда не рассчитаемся. Она нас в рабство продаст за долги.

— «Птицей плывут облака…»

— Горда в тумане, — продекламировал Самсон, — будет дождь. Не останавливайся!

— «Тот, кто не знает, как выглядит доброе дело, станет змеею, что жалит кормящую руку...»

—Ты немного думай головой, прежде чем произносить вслух.— Самсон побледнел так, что даже веснушки пропали с лица, и захлопнул окошко. Этого ему показалось мало, и он заткнул все щели, какие только нашел.

Но все равно пара змеек просочились в каморку. Рыжий хотел было раздавить наглых тварей сапогом, но Бенедикт закричал: