Между нами ничего не было
Шрифт:
И вот теперь. Я стою перед совсем другой женщиной, которая смотрит на меня как маленький волчонок.
Она ненавидит меня.
А внутри нее — мой ребенок! И это бьет так жестко, так под дых, так наотмашь, что я не знаю, что ей ответить! Как себя вести! Просто смотрю на нее в ответ…
Ребенок…
У меня будет ребенок…
Информация доходит очень медленно. Осознания — ноль. Внутри только ахтунг и злость. На себя. За то, как круто я прокатился на горках под названием «проебалинг».
Ребенок…
У меня будет ребенок…
– Эмиль, - Кира вздыхает
Вздрагиваю, будто она меня ударила. Этого, конечно, не происходит. Между нами расстояние в пару шагов, которое она сама восстанавливает. Кира отступает, но даже не это главное. Пара жалких шагов снова не идет ни в какое сравнение с той пропастью, что на самом деле зияет между нами.
Твою мать!
Я вскипаю моментально и делаю на нее шаг. Кира теряется, смотрит на меня, раззявив варежку. И она права: мне надо уйти и подумать, но как тут будешь думать? У меня будет ребенок, твою мать! И не от жены! Не от женщины, которую я люблю, а…
Сука…Все так неправильно…
– Куда ты собираешься ехать?!
– рычу, хотя говорить надо совершенно не об этом.
Я понимаю задней пяткой, что и вести себя надо тоже иначе. А не могу. Внутри все дико шпарит и горит…
Кира теряется.
Она еще пару раз моргает, а потом уходит в глубокую оборону. Рычит в ответ.
– Тебя. Это. Не. Касается! На каком языке мне повторить, чтобы наконец-то дошло?!
– Меня не касается?! Внутри тебя мой ребенок!
– Опять двадцать пять! Между нами не было…
Сука, да ты специально?! На мгновение я скучаю по Кристине. Она хоть и была сукой бесполезной, но никогда себя ТАК не вела. Она больше лебезила. Знаете? Как бабы себя ведут, когда хотят чего-то. Или когда до них доходит, что сейчас не тот момент, когда нужно показывать свой характер. Я прямо вижу Кристину на месте Кира, и она бы совершенно точно захлопнула свою варежку и опустила глазки в пол. На ее месте сейчас разыгрывалось целое представление про покорную и послушную жену. Она бы потом вынесла весь мозг, но в этом моменте смолчала.
А эта? Ни хрена. Рычит, скалится, укусить старается. А еще отпихивает меня! Мол, неприятно рядом стоять. Давно ли?!
Я перехватываю ее за запястье. Стараюсь держать себя в руках, поэтому больно ей не делаю — само собой! Но она меня раздражает. Каждая баба должна понимать, что с мужиком в таком состоянии нужно иначе, но это не про Киру. Она все еще пытается вырваться, и взгляды на меня бросает говорящие.
– Угомонись, - предупреждаю хрипло, она щурится и шипит.
– Руку отпусти и вали уже из моей квартиры!
Блядь!
– Куда ты собралась ехать?!
– К маме! Можно, Эмиль Рамзанович?! Вы мне позволяете?!
Резко дергается и отходит на расстояние.
Я молчу. Если честно, то впервые вижу ее такой, и она меня такая дико раздражает! Дышу часто, как поезд гребаный на последнем издыхании. Она не поворачивается. Стоит. Тишины не нарушает, но то, о чем она думает, знаю — мне вряд ли понравится.
– Короче так, - наконец говорит она, а я изнутри поджимаюсь весь, - Да, я беременна, но можешь
выдыхать. Я пока ничего не решила.Бам! Бах! Бдыщ!
Вся посуда моей души — на пол, и там теперь сотня осколков.
Я ее точно убью…
– Что?!
– выдыхаю, она жмет плечами, потирая руку.
– Можешь не переживать. Даже если я решу оставить этого ребенка, ты в его жизни присутствовать не будешь. Считай, что ты просто подработал донором спермы для…
ЧТО, БЛЯДЬ?!
Подлетаю к ней и дергаю на себя. Она издевается, что ли!? Она это серьезно?!
– Повтори, что ты сейчас сказала, - шиплю, она опять щурится.
– Ты прекрасно слышал. Руки свои убери от меня! Сколько раз повторять!
– Как ты смеешь…
– Говорю как есть. Даже если я решу оставить этого ребенка, ты ему не отец, все понял?!
– Да ты что?!
Между нами не было ничего! Это ты сказал, поэтому теперь не смей стоять и требовать чего-то! Это не твой ребенок, и я скорее сдохну, чем позволю монстру вроде тебя быть с ним рядом! Я…
В простонародье это называется «последняя капля». Я в секунде от того, чтобы…что? Разумеется, я никогда не трону ее, а тем более если внутри нее мой ребенок, но руки чешутся страшно. Впервые в жизни. Меня так кроет, что впервые в жизни я серьезно задумываюсь над перспективой кого-то придушить! Потому что от каждого слова — я на разрыв.
Сука…
Нет, если она скажет еще хоть одно слово…я ее прибью точно! Поэтому закрываю ладонью рот и приближаюсь так, что лбом давлю в ее. Мы молчим. Похоже, Кира начала соображать: явно сморозила лишнего. О да. Сморозила, дорогая, но времени назад не отмотаешь.
– А теперь послушай меня очень внимательно, - рычу тихо, - Ты не просто родишь этого ребенка, Кира. Ты будешь его любить и будешь заботиться о нем, все поняла?! И еще кое-что. Мой ребенок родится только в браке!
Она резко расширяет глаза. Мычит. Потом неожиданно кусает за ладонь. Твою мать! Кобра!
Ошпариваюсь. Приходится отступить, а ей? Снова нагнать эмоций, которых и без того мало?! Ты серьезно?!
– Спятил, что ли?!
– визжит, - Совсем поехал чердаком, да?! Она тебя чем-то заразила?! Или это так стресс сказывается?! Я...
– Заткнись!
– Да пошел ты! С чего вдруг мне выходить за тебя?! Ты меня использовал! Ты…
– Я сказал — закрой свой рот сейчас!
Голос долбит на децибелы, Кира на мгновение замирает. Комната погружается в тишину. Ее нарушает только мое хриплое дыхание и отбивной молоток вместо сердцебиения.
– Я не выйду за тебя замуж!
– шепчет она, - Ты…
– Ты, блядь, не просто выйдешь, - отвечаю в тон, только хрипа во мне больше, - Ты побежишь под венец…
Кира снова на мгновение застывает и снова взрывается ярким салютом.
– О, ну, разумеется! Властитель судеб, гребаный стратег! Бог тут снизошел, звоните в Ватикан! Мне в ножки тебе упасть?! Пошел ты! Напомнить?! Ты все еще женат!
– Ненадолго!
Резко разворачиваюсь и чеканю шаг, бросив через плечо только одно: