Между вороном и ястребом

– На службе...
– медленно повторил Коррадо, разглядывая его с восхищенным ужасом.
– Так вы не просто фаворит... Итлийский кот короля, прекрасная дама, старший мастер Шипов... Сколько же у вас лиц?!

– Гораздо больше, чем вы назвали, - улыбнулся Лучано уголками губ.
– И я буду признателен, если вы не станете делиться этим открытием. Кстати, морские гады великолепны И умоляю, не сочтите причиной для беспокойства, что я не стану больше пить. Просто не люблю монтильи.

– Как... пожелаете.
– отозвался скульптор.
– Простите, я ведь ждал... Хотите арлезийского'' Или фраганского?

– Беллиссимо!
– сдобрил Лучано.
– Любое сухое на ваш вкус, маэстро.

– Коррадо встал, прихватив со стола недопитую бутылку, и пошел к шкаочику в углу Руки его не дрожали, спина была прямой, и уже за это скульптор заслуживал уважения Многие вояки, известные безрассудной отвагой, теряли ее при одном упоминании Шипов Претемных Садов А ведь Коррадо тоже итлиец. ему значение железного колечка известно с детства. Болтать скульптор не станет, не совсем же он идиотто, однако, неловко получилось

– Оернувшисв с дру-ой бутылкой, хозяин дома распечатал се и разлил вимо. Темпо-золотое фраганское красиво заискрилось в хрустале. Лучано отщипнул еще пару виноградин, покатал глоток вина во рту. оценивая вкус.

– Беллиссимо.
– повторил он и признал - Вы умеете выбирать еду и напитки, маэстро.

– Похоже, лучше, чем сердечные склонности, - чуть смущенно усмехнулся Коррадо.

– Жалеете?
– Лугано приподнял бровь. — О том. что получилось в первый раз, или о том. что не вышло во второй?

– О. нет! И да...

– Коррадо улыбнулся, и стало видно, что страх его совсем пропал, сменившись чем-то совсем иным. Восхищением, азартом, жаждой...

– Да вы наглец, маэстро.
– усмехнулся Лучано.
– Я еще за первый раз на вас обижен, а вы уже намекаете, что не прочь попробовать снова. Вы всегда так неосторожны?

– Жизнь коротка.
– Скульптор пожал плечами и подлил в оба бокала еде вина - Если бы я не умел рисковать, не добился бы успеха в своем ремесле. Впрочем, Шипу ли об этом рассказывать... Но вы так молоды! Я бы никогда не подумал, что такое возможно...

– Вы создали первый шедевр в пятнадцать, - заметил Лучано.
– «прекрасную Хлою над ручьем». Разве возраст был вам помехой?

– Вы ее видели?
– просиял Коррадо. и его глаза блеснули торжеством - Да. мне было всего пятнадцать' И люди сказали, что это работа маэстро Сольци. моего наставника... Что он подправил модель, которую я создал¹– добавил скульптор с искренним возмущением.
– Видит Великий Безликий, ничья рука не касалась Хлои, кроме моей^:

– О. это я отлично понимаю.
– снова усмехнулся Лучано.
– Подпустить кого-то к своему шедевру? К работе своего сердца? Но ведь будущее показало, что они ошибались. Вы великий мастер. Коррадо!
– И вздохнул с остатками обидь - Ну почему зь тогда просто не сказали, что я вам приглянулся? Зачем было обманызатъ?

– А вы посмотрите на это моими глазами!
– развел руками Коррадо - Синьор Лучано, вы богаты, знатны, молоды и красивы, да еще прославились подвигами¹ И я... Что я мог вам предложить? Самого себя? Сомнительная удача для того, кого люблт король! И, говорят, не только сердцем, но и телом...

– Врут.
– брссил Лучано.
– Король Аластор. да хранят его Семеэо. любит исключительно женщин. Остальное - слухи. Но вы и вправду могли предложить себя. Не думаю, что ваша слава меньше моей. И уж точно прочнее, потому что проживет века Зы могли просто сказать, что желаете меня - я бы никогда не отказал великому Коррадо!

– Великому Коррадо - возможно.
– с неожиданной грустью улыСнулся скульптор.
– А мне самому^– ' Скажите. Лучано. если бы кто-то ответил вам...
– нет не взаимностью, а просто согласием!
– не потому, что вы - это вы... А потому, что вы - старший мастер Шип, к примеру? Зам бы эш нинрмилииь?

– Но я никогда!..
– возмутился Лучано и осекся

– Да. вот чего он точно никогда не делал - это никого не принуждая к любви. Честно покупал - бывало, но и то не слишком часто. Разве что совсем в юности, когда не хватало собственных достоинств. Конечно, потом не скупился на подарки, но ему всегда хотелось думать, что его выбирают не за деньги. Если мужчина красив, любезен, весел и знает в любви толк, редкая женщина ему откажет А если откажет - всегда можно найти другую! Но пользоваться мрачной славой Шипа? Тем более угрожать?! Мерзость какая... Но... справедливости ради... наверняка бывает и по-другому. У тех, кто не слишком красив и вовсе не любезен, остается надежда только на деньги. Или на железное колечко, которое заставляет людей куда внимательнее слушать просьбы его обладателя.-

– Я вас понял.
– буркнул он. чувствуя, что веселая злость пополам с обидой куда-то бесследно исчезли. И тут же мстительно добавил: - Но знаете, так получилось не лучше¹ Все равно вышло, что я ответил согласием вашей славе, а не вам! А вот если бы вы пели такие канцоны мне И пригласили на такой ужин..

– Он обвел остстки пиршества выразительным взглядом, и Коррадс улыбнулся.

– «Вот как у него это получается? — поразился Лучано. — Я ведь был на него обижен! Не настолько, разумеется чтобы отравить, глупость какая. Но шел сюда точно не затем, чтобы помириться. И уж точно не для того, чтобы во второй раз наступать на тот же скользкий камень...»

– Он глотнул вина, чтобы удачнее сменить неловкую тему, и уже открыл рот. но понял, что взгляд скульптора изменился И его лицо - тоже! Положение рук. наклон головы Коррадо даже дышать начал иначе! Быстрее и глубже, словно за окном был не Дорвенант, а Вероккья'

– Я хочу сделать вашу статую.
– сказал Коррадо совершенно серьезно, глядя на Лучано в упор.
– Без глупостей и недомолвок, обещаю. Статую человека которого мало кто знает по- настоящему. Я ведь прав? Сколько вам, Лучано? Еще и тридцати нет Великий Безликий, если бы я мог изваять вас ле~ через сорок¹– В голосе скульптора прозвучала такая страстная и безнадежная мука, что Лучано замер, не веря своим ушам - Это была бы моя лучшая работа Юные тела и лица прекрасны, но с каждым прожитым годом в людях накапливается истинная глубина' Сорок лет мне точно не прохить. так что надо пробовать сейчас... Погодите, не двигайтесь¹

– Он выскочил из-за стола, схватил этюдник, лежавший на подоконнике. А снова бросился в кресло, что-то лихорадочно черкая карандашом.

– И долго мне так? —удрученно спросил Лучано

– Не так!
– бросил скульптор, не поднимая взгляда.
– Раздевайтесь!
– И рассеянно добавил: - Можете закрыть окно...

– Да вы издеваетесь!
– взвыл Лучано.

– Приподнялся - и тут же замер.

– Сидеть._ - прошипел скульптор, пригвоздив его к креслу совершенно безумным, бешеным взглядом - Раздевайся я сказал. Быстро¹ Закрой барготозо окно, а то замерзнешь ночью.

– Ночью?
– уточнил Лучано. приходя в себя и обнаруживая, что зачем-то расстегивает уже второй манжет - То есть вы хотите сказать... Меня во дворце ждут

– Подождут.
– сообщил Коррадо. снова утыкаясь в этюдник.
– Я потом лично попрошу прощения у его величества. И вообще, зачем ты ему ночью, если не греешь постель? Мне нужнее. Положи руку на подлокотник. Мягче. Как будто ты в Итлии. и за окном настоящее лето, а не вот это вот.

– Он опять вскочил обежал стол и положил руки на плечи Лучано. успевшего снять камзол, но не рубашку. Лучано вздрогнул - широкие крепкие ладони Коррадо обжигали через тонкую ткань, словно тело скульптора было вылито из бронзы, а внутри скрывались горящие угли...