Между вороном и ястребом
Шрифт:
– Он стиснул письмо в кулаке, сминая плотный лист, и зажмурился почти до боли.
– «Король? Король мог бы подстроить похищение. Его фехтмейстер - фраганец, он мог бь свести своего выкормыша с соотечественниками. Нет. Опять глупость. Фраганец учил Айлин. он знал, что она не позволит себя похитить, зачем ему смерть других фраганцез? К тому же, их все равно пришлось бь убирать, чтобы избежать сплетен' Да и зачем королю похищать ту. которой он уже дал право раздельного проживания? А мог бы дать и разрешение на развод, и просто пригласить ее во дворец... и навещать ее где угодно. . Нет. Это не король и, уж конечно, не Фарелл. Дочь Дориана Ревенгара никогда не спуталась бы с простолюдином, пусть и возведенным в дворянское достоинство. Но кто же тогда? Она почти не знала мужчин, кроме тех с кем дружила в Академии....»
– Грегор открыл глаза
– 3 Академии.
–
– Вот оно. Кроме короля и Фарелла, она была близка только с Аранвеном и Эддерли. Саймон вряд ли пришел в себя, к тому же магистр Эддерли поклялся что его род не причастен к похищению. Но на письме была их печать...
– Звук собственного голоса странно успокаивал разгоряченный разум, и Грегор говорил все медленнее и тише
– Печать была подлинной или очень хорошо подделанной. Откровенную фальшивку я заметил бы непременно, слишком уж часто видел подлинник. И кто же мог раздобыть подлинную печать? Аранвены, бывающие у Эддерли так часто, что это не вызовет никаких подозрений! Дарра собирался жениться на Айлин... Правда, она утверждала что он только ее друг, но могла ли она солгать? Конечно, могла, смогла ведь предать мужа... Я не помню почерка Мариан. но мог ли Дарра его подделать? Разумеется, ведь он так хорошо его знал! Нанять фраганцез заранее зная, что их убьют? Очень в духе Аранвенов Дарра отстранил меня от расследования! Дарра забрал тела, которые я мог бы допросить, и нет ни малейших сомнений, что к тому времени, как будут готовы поисковые амулеты и я смогу узнать имена фраганцез. их души будут упокоены со всей тщательностью. Проклятье... Трижды, сотню раз проклятье! Как я мог быть таким слепцом?!
– «Прошу вас прекратить мои поиски...»
– Грегор почувствовал, как мелко, безболезненно, но раздражающе задергалась щека.
– «Я не буду ее искать, - подумал он. с удивлением поняв вдруг, что гнев, ярость и боль куда- то исчезли, а на их место пришла страшная, оглушительная пустота.
– Я не поеду в дом Аранвенов и не стану требовать ее возвращения. Иначе... я убью ее Ее и ее любовника. Убью непременно, и эта смерть не будет легкой и быстрой как у той шлюхи. И меня казнят, потому что бастард не простит мне смерти своей фаворитки Видит Претемная. меня не остановила бы смерть! Но мой сын останется сиротой и кто его воспитает? Лорд Аларик-старший? Или бастард, предусмотрительно ставший восприемником Аларика Раэна? Страшно представить, что из него вырастет с такими воспитателями! К тому же Дарра - наследник Аранвенов. его смерть - повод для кровной мести Пусть даже Ангус не переживет смерти единственного сына, но останется Немайн. есть еще младшая ветвь... Что. если они решат мстить моему сыну? Если я убью Дарру. мой ребенок будет в безопасности только после смерти всех Аранвенов О, как я сейчас понимаю деда! Хотел бы я знать, как ему удалось то. что он совершил' Но нет. жизни одной проклятой шлюхи и ее любовника не стоят смерти целого рода или даже двух родов' И тем более не стоят того, чтобы мой сын рос сиротой...»
– Он медленно, с усилием разжал ладонь, и лист бумаги, скомканный и истерзанный, упал на ковер Грегор проводил его невидящим взглядом и подумал, что сегодня сделает то. чего давно уже не делал Со времен смерти Малкольма и Разлома.. Напьется прямо в кабинете, наедине сам с собой Хоть немного заглушит боль, терзающую изнутри, рвущую сердце, словно упырь - когтистыми лапами Но только сегодня! Нельзя уподобиться Колому, который сдался собственной слабости из-за женщины Позорной омерзительной слабости' Не-е-ет Грегор так не поступит' У него сын' Любимый наследник, единственная надежда рода Бастельеро. и нужно справиться с болью ради него...
– Так что Грегор позволит себе один-единственный вечер. А завтра - на службу Держать лицо, отвечать на сочувственные вопросы - будь прокляты эти лицемеры!
– слышать шепотки за спиной. Желательно никого не убить, как бь ни хотелось! Заняться делами... У него ведь так и лежит новый вариант орденского закона о простолюдинах, а еще есть прошение от Карлонской империи, желающей основать у себя магическую Академию... Нет, просто академию, потому что истинная Академия - всего одна и всегда будет принадлежать Дорвенанту... Но ее восточная ветвь под покровительством Семи Благих - это хорошо, это правилен©, ибо служит к вящей славе Ордена. Дел хватит1 И можно, даже нужно погрузиться в них с головой, чтобы забыть... Баргот как же больно1 За что она с ним так?1 Просто - за что?! Чем он заслужил предательство от той которую любил всем
– Письмо белело на ковре, не отвечая на зопросы, и Грегор наступил на него, с мучительным наслаждением растирая бумагу, словно живое существо, ненавистное и отвратительное
– Глава 6. Один обед и два ужина
–
– Ночь Лучано провел в обществе прекрасного, умного и изысканного грандсиньора. Восхитительная была бы ночь - если бы грандсшьор не звался Даррой Аранвеном1
– Конечно, никакой необходимости в присутствии Лучано при допросе погибших фраганских наемников не было, напротив, грандсиньор Аранвен проявил немалую любезность, позволив постороннему присутствовать при ритуале. Однако его любезность совершенно не помешала Лучано промерзнуть до костей - души пришлось призывать там же. где хранились тела, то есть в леднике, а холодильные артефакты здесь рабэтали на совесть' Вдобавок, ритуал оказался долгим и утомительным даже для зрителя К рассвету Лучано вымотался так, что мечтал лишь об одном - упасть на кровать... или диван . да что там. подойдет даже плащ' - и заснуть хотя бы до полудня.
– Так он и сделал, из последних сил добравшись до собственных покоев и вознеся горячую молитву Великому Безликому чтобы во сне ему ни в коем случае не явился благородный и замечательный во всех отношениях грандсиньор Дарра или... хм .. объекты его работы.
– Великий Безликий проявил милость, хотя милость эта как зачастую бывает, оказалась не без подвоха.
– Всю ночь Лучано смотрел оперу. Во сне он смутно подозревал, что действие происходит не в Итлии. а на главной сцене Гранд Опера, и вынужден был признать, что фраганцы на этот раз превзошли сами себя
– Началась опера, как ей и положено, с увертюры во время которой зрители смогли изучить либретто и узнать, что в некой дальней стране Дсрвендейл случилось ужасное происшествие - открылся Разлом, погубивший почти всю правящую семью и угрожающий миру нашествием демонов. Имена примадонны и пезцов исполняющих главные партии. Лучано были решительно незнакомы, но оперу он обожал и, наметанным глазом оценив богатство постановки по декорациям, приготовился к выдающемуся зрелищу.
– Зрелище не разочаровало!
– В первой же каватине маг-некромант по имени Георг Бостильермо роскошным драматическим баритоном известил зрителей что намерен принести в жертву Астора. последнего бастарда королевской крови, жениться на королеве и узурпировать трон. Разумеется, его подслушала невинная девица Длейна, ученица мага и пришла в ужас. На невинность девицы, согласно оперным традициям, указывало ее белое платье и распущенные волосы, украшенные веночком из белых роз. Пезице, правда, по самым скромным прикидкам Лучано. было далеко за тридцать, а роскошной грудью она могла бы снести Георга со сцены, если бы сделала еще шаг из-за бархатной портьеры, но это же опера! Лирическое сопрано
– «дрвицы». rd нгакпм гпучлр. яяучдпп прплипсиио Яппдрй Впгтилкррмп отправился дрпдть
– предложение королеве, а девица Алейка. излив душу в страстной молитве Претемнейшей бросилась спасать принца.
– Вторая картина порадовала дивный дуэтом Георга и Беатриче, вдовой королевы Дорвендейла - грудное контрапэто и венок из черных шелковых роз. Королева добродетельно отказывала Георгу, клялась вечно блюсти траур по супругу и сыновьям, а также просила у Благих защитника для страны и опустевшего престола. Как и следовало ожидать зрителям тут же показали принца-бастарда в белокуром парике и с двумя позолоченными секирами. Лирико- драматическим тенором принц Астор спел как скорбит по отцу, которого не знал а потом они с Алейной слились в крещендо выясняя, кто сильнее любит родной Дореендейл и потому должен собой пожертвовать. Лучано покосился на соседей по партеру, вытирающих умильные слезы, и понял, что за малейший намек на улыбку его побьют прямо здесь
– Второй акт начался сценой поединка месьора Альбера, приемного отца бастардо, и капитана Кастельмора. влюбленного в королеву. Благородные дворяне сошлись в бою из-за трагического недопонимания и коварных интриг злобного Бостильермо. Проиграв, капитан попытался заколоться, месьор Альбер выбил у него рапиру, но сам упал на руки капитану пропев, что открылась старая рана.. Разумеется, капитан тут же обещал позаботиться о столь великодушном противнике, заодно поклялся отомстить Бостильермо. и два идиотто. то есть прекрасных синьора, уползли со сцены, поддерживая друг друга.