Между вороном и ястребом

– Однако стоило ему войти, в комнате сгустилась такая напряженная неприязненная тишина, что Грегора замутило, и он поспешил выйти, едва отдав распоряжение Ладецки. За дверью, которую он закрыл, тут же возобновилась оживленная беседа, и Грегор с отвращением подумал что его уход унизительно похож на бегство. Но не возвращаться же туда, где его общество так явно нежеланно, это было бы еще унизительнее!

– Встаз из кресла, он взял дедову трость, которую в последнее время снова стал носить с собой и окинул кабинет прощальным взглядом. Больше чем за год в должности Архимага у него так и не получилось привыкнуть к этому роскошному, но неуютному и откровенно чужому помещению. Ало-золотсе убоанство резало глаза, и даже посреди лета казалось, что в кабинете холодно.

– • Собственно говоря а зачем теперь мне этот пост?

– подумал Грегор, спускаясь по ненавистной башенной лестнице. Поврежденная нога вроде бы зажила, но он все равно чувствовал неуверенность, наступая на нее. Так, словно собственное тело могло предать его в любой момент.
– Я хотел уберечь Айлин от происков Райнгартена, однако это потеряло всякий смысл Проект очищения Академии от простолюдинов провалился из-за упрямства и недальновидности старых ослов-магистров и только необходимость помочь карлонцам позволяет мне почувствовать себя нужным... Но разве с этим не справится кто-то другой?¹ Так зачем я держусь за проклятую Звезду, по-настоящему пригодную только для того, чтобы мой сын хватался за нее ручонками и тянул блестящую штучку в рот? Может, к Барготу это все? Но как отступить без потери чести? Как доказать всем и главное, самому себе, что это мое решение, а не трусость?..»

– Что ж, на подготовку поездки в Карлонию вряд ли понадобится много времени. Определенно стоит развеяться, отвлечься от кошмара, в который превратилась его жизнь, и хорошенько подумать о будущем!

– Войдя в особняк, он спросил у дворецкого о здоровье сына, получил заверения, что юный наследник чувствует себя прекрасно, и велел подавать ужин. К его молчаливому облегчению, лорд Аларик не вышел к столу - снова гостил у Вальдеронов. Хоть бы совсем к ним переехал, право! И попугая своего забрал бы...

– Пока он ужинал Деми все зремя крутилась рядом, и Грегор рассеянно давал ей кусочки еды. которые собачка деликатно брала с ладони Однако ее игривость и готовность ласкаться больше не забавляли и даже утомляли. Милое создание, но до чего же навязчивое! Нужно будет сказать горничной, чтобы больше не пускала собачку в столовую и зообще держала ее подальше от Грегора 3 конце концов Деми одинаково привязана ко всем людям, так что какая ей разница, у кого выпрашивать лакомства?

– Закончив ужин, он велел подать бутылку вина в библиотеку и поднялся наверх Дверь в спальню жены была плотно прикрыта, и, проходя мимо. Грегор поморщился от холодной тоскливой ненависти к этой женщине такой юной и при этом такой лицемерной, способной пренебречь и клятвами, данными у алтаря.
– лживыми клятвами¹– и супружеской честью, и материнской любовью. И подумать только, ради нее он был готов на что угодно!

– Мягкий ковер скрадывал шаги, дом выглядел совершенно тихим и пустым, и Грегору. почти дошедшему до библиотеки, вдруг захотелось остановиться посреди коридора и... закричать. Ведь именно об этом он мечтал все годы на войне и после! Вернуться домой, в родовой особняк, тишину которого не нарушают ни пушечные залпы и вопли раненых, ни гомон адептов, ни разговоры коллег ни учебные колокола, ни тем более, гости! Он желал наслаждаться покоем и одиночеством... И вот теперь у него сколько угодно и тишины, и одиночества, невыносимо тяжелых давящих, ненавистных!

– Какая, оказывается, огромная разница - грезить о покое, постоянно получая приглашения из дворца или просто от лордов из Трех Дюжин - на охоты, балы, праздники или даже маскарады, тридцать три раза пометь их Баргот¹– и столкнуться с полным пренебрежением' Конечно. Грегор сам не желал ни участвовать в празднествах, ни ездить на охоты, но...

– Он вдруг вспомнил, что Девериан недавно объявил о помолвке старшей дочери. И даже прислал приглашение на праздник но исключительно формальное а при личных встречах неизменно молчал. Любому человеку, знакомому с неписаными традициями высшего света было понятно, что лорда Бастельеро попросту опасаются оскорбить не позвав на торжество однако видеть на нем совершенно не желают. И Баргот бы с ним. с Деверианом, но...

– С неумолимой ясностью вспомнилось приглашение от Дориана Ревенгара - на ту злополучную охоту, с которой боевик не вернулся... Конечно, присутствие Грегора ничего не изменило бы. но... Опять это проклятое «но»!

– «Почему все эти годы я сторонился любого общества? — подумал он с тоскливым недоумением.
– Ну ладно. Ревенгар. но ведь с Кастельмаро мы неплохо ладили до того случая.. Почему не ездил к старому Мэрли, который постоянно меня приглашал, и зедь я сам сколько раз собирался его повидать" А теперь старик совсем слег, и ему уж точно не до меня. А Малкольм?! Я же видел, во что он превращается, почему не бывал ао дворце? Не пытался отвлечь его от пагубной привычки, не общался с его сыновьями... Кто знает, что могло бы пойти совсем друшм путем, выполни я долг истинного друга?! И ведь я любил его. я бы сделал что угодно, попроси меня Кольм - я искренне так думал! Но... ведь он же просил! А я замкнулся в своем одиночестве не желая видеть, как мой друг теряет человеческий облик.. И лишился Кольма так же. как Дилана Эддерли, только куда страшнее и непростительнее..

– Я подумаю об этом потом - сказал он вслух, чтобы хоть как-то нарушить вязкую холодную тишину библиотеки - Сейчас я слишком устал.. Пожалуй, и проектом сегодня заниматься не стоит, нужно отдохнуть

– Подойдя к ближней полке, он взял первый попавшийся томик, не глядя на название, однако пальцы узнали переплет

– Любимая книга деда! Перечитанная им столько раз, что на переплете остались потертости, а некоторые страницы открывались сами по себе. Грегор, разумеется, читал ее. как и все книги, которые удостаивал вниманием дед. но о чем в ней шла речь, помнил не слишком хорошо Кажется, о некоем зелье связавшем запретной любовью даму и рыцаря... Но дед. должно быть, находил в книге что-то еще. если перечитывал ее раз за разом?

– Грегор открыл первую страницу и погрузился в текст, надеясь что чтение его успокоит, но чем дальше, тем омерзительнее предстаэлялась ему история. Дама оказалась невестой, а потом и женой короля, рыцарь - его племянником, а зелье... да будь оно хоть сто раз приворотным, истинно добродетельные люди должны были бороться с приворотом, а не бездумно сдаваться похоти¹ Впрочем, некоторые зелья действительно затуманивают рассудок, и поддайся рыцарь и дама искушению единожды. Грегор смог бы это понять, но их дальнейшая связь не вызывала ничего, кроме отвращения к преступникам и мучительной, тягостной обиды за короля. Да что дед мог находить в этом... этом .

– Грегор вдруг ясно, как наяву, увидел деда - серебряная седина, спокойное истончившееся лицо, жесткие складки вокруг рта цепкий внимательный взгляд.

– Весьма поучительное повествование. Как ты думаешь. Грегор. в чем главная ошибка короля?

– «Мне было тогда лет пятнадцать, - вспомнил Грегор. — Что же я ему ответил?¹ Ах да. я сказал - главная ошибка в том, что он не убил изменников. А дед усмехнулся и покачал головой - разочарованно как я теперь понимаю... И сказал... Да, верно, он сказал... «Иногда убийство - единственный выход, но при этом всегда проигрыш. Можно убить неверную жену и соперника, это даже необходимо сделать, чтобы смыть позор со своего имени, но тот. кто совершит подобное навсегда останется проигравшим, потому что не смог добиться любви. Нет. Грегор. главная ошибка в том. что король женился, ничего не зная о девушке, которую выбрал. Он послал людей узнать, красива ли невеста, а следовало бы выяснить - какое ее нрав^{– 5} На что она способна, чтобы добиться цели? Любит ли она то же, что и будущий муж? Свободно ли ее сердце? Запомни. Грегор. тот, кто позволяет себе ослепнуть, всегда проигрывает...»

– Она ослепила меня.
– прошептал Грегор, вцепившись в книгу так. что заболели пальцы.
– Ослепила притворной искренностью и скромностью¹ Так же как Беатрис!..

– Под пальцами омерзительно липко чавкнуло, и Грегор вздрогнул. По страницам расползалась вязкая зеленоватая гниль. «Мертвецкая плесень»! Как же немыслимо он распустился, если сам не заметил, как с пальцев сорвалось проклятие?! Счастье, что этого никто не увидел!

– Отбросив томик на стол, Грегор взглянул на него с омерзением. Любимая книга деда теперь безвозвратно испорчена' Правда, деду это уже безразлично, а сам Грегор никогда ее не любил...