Межесвет

Морвена шмыгнула носом и вытерла мокрое лицо. Простерла руку в направлении окна, где виднелся клочок ржавого неба. Шадрен затаил дыхание.

— Будь осторожен. Ты слышишь? Они хотят тебя.

В подтверждение ее слов со стороны окна раздался еле слышный шепот, будто кто-то подглядывал за ними и вполголоса обсуждал увиденное. Спустя несколько секунд тишину разрезал душераздирающий крик, и его поддержали сотни голосов — грубые звериные и тонкие птичьи. Крик прокатился по пустынным улицам подобно лавине и затих где-то вдали. Город превратился в единый организм, и это огромное чудовище хотело лишь одного: его, Шадрена. Он мог дать им многое, прежде чем испустит дух. Он был не из трусливых, но в тот момент его пробрала дрожь.

— Город жаждет, — грустно повторила Морвена. — И я тоже.

Глава 10

(Летиция)

Он боялся к ней прикоснуться, словно девушка состояла из кристаллов песка, а не плоти, и могла запросто рассыпаться; долго стоял, привалившись к стене, и смотрел на нее. Она проспала больше суток, заняв его постель, и ему самому было негде приклонить голову. Конечно, Кассиан мог ответить на любезность и воспользоваться ее комнатой в качестве временного жилища, но юноша не стал этого делать. Вместо этого он бесцельно бродил по лесу, иногда сидел под деревьями, проваливаясь в короткие промежутки сна, и просыпался с затекшими конечностями и пустой головой.

— Как я здесь оказалась?

В ее глазах был животный испуг. Летиция приподнялась на кровати, машинально схватила покрывало и прижала его к груди. Увидев, что полностью одета, она немного успокоилась. Касс слишком устал, чтобы тратить время на объяснения. Сутки назад она разбудила его и что-то говорила несколько часов напролет, но ее рассказ был настолько обрывочным и малоосмысленным, что позднее он попытался собрать его воедино — и не смог. Это было похоже на сон; может, это и было сном.

— Мирцея хочет тебя видеть.

— Мирцея?

— Наша жрица, — пояснил Касс.

— Ах да… — Девушка встала, смущенно расправила смятое покрывало и одернула платье. — Мне нужно умыться и причесаться.

— Подожди здесь.

Касс знал, что не обязан никому прислуживать, но ему все равно хотелось угодить Летиции. Она могла помочь ему вырваться из беспросветного мрака, нескончаемой череды страданий, на которые он себя обрек. Ее душа пылала так ярко, что юноша был не прочь хоть немного погреться в исходившем от нее свете. Он принес Летиции все, о чем она просила — чашу с водой и чистое полотенце; затем предложил воспользоваться его расческой.

— Отведи меня, — сказала девушка, покончив с утренним туалетом.

Мирцея ждала их в большом зале, сидя у вогнутого зеркала и раскуривая благовония. На жрице было платье из некрашеного льна и черный бархатный жилет, волосы лежали на плечах золотистой копной, а на шее сверкало ожерелье из красного жемчуга, похожее на застывшие капельки крови. Она благодарно кивнула Кассу и велела оставить их с Летицией наедине. Госпожа ди Рейз проводила юношу долгим взглядом и обернулась к жрице.

— Смотри, — произнесла Мирцея, чуть отодвигаясь назад.

Летиции пришлось наклониться, чтобы взглянуть в зеркало. Размытые отражения метались на его поверхности, хотя они с Мирцеей не двигались, а с потолка лился ровный свет. Так продолжалось несколько секунд, а затем госпоже ди Рейз показалось, что она увидела нечто смутно знакомое, и девушка протянула руку к зеркалу, коснулась его дрожащими пальцами — и ощутила, как их ласкают мягкие как бархат крылья, покрытые пыльцой. Она резко отдернула руку и испуганно взглянула на жрицу. Мирцея улыбалась.

— Мотыльки…

— Подобно Эрис, ты родилась ведьмой, Летиция ди Рейз, — мягко произнесла жрица, — и обладаешь особыми привилегиями. Ты вольна вернуться в мир людей, если захочешь. Мы этого не можем. Мы все оказались здесь, потому что возжелали силы — и она была дарована нам в обмен на человеческое счастье: жить среди людей, любить и подарить жизнь. Каждый человек является единицей общества, ощущает себя частью единого целого. Мы, ведьмы, несмотря на Гильдию и ковены, всегда сами по себе.

— Я не понимаю.

Мирцея указала рукой на подушки, сложенные подле алтаря. Летиция села на одну из них, жрица последовала ее примеру. Теперь их лица оказались на одном уровне. Таким образом Мирцея показывала, что они равны, пусть даже она много лет правила ковеном, а Летиция явилась сюда только вчера.

— Мою силу измеряли метарами. Мне сказали, что я слабая ведьма.

— Пробуждение темного искусства сопровождается определенными событиями — Вспышкой, как некоторые это называют. Твоя сила еще спит. Она запечатана. Но она была с тобой всегда, Летиция ди Рейз. Там, во внешнем мире, — Мирцея на миг сомкнула веки, как будто вспоминая, — у меня есть ребенок. Не чудовище. Я стала матерью раньше, чем ведьмой.

Летиция не подозревала, что такое возможно. Это еще раз доказывало, что магия не была навязана ведьмам — они сами стремились к могуществу и добровольно приносили жертвы.

— Ты сказала, я могу вернуться.

— Да. Твоя кровь не заражена.

— Но я… — Летиция смутилась. — Я думала, что стала ведьмой, потому что испила воды Лете… — Она вкратце поведала Мирцее о случившемся в некрополе. — И я бегала волчицей. Не человеком. Ланн знает, он видел меня.

— Ланн? — переспросила Мирцея.

Девушку словно ударили, хлесткой пощечиной привели в сознание — и только сейчас госпожа ди Рейз поняла истинное значение сказанного. Твоя кровь не заражена. Ее захлестнули чувства, она едва не расплакалась от радости, позабыв обо всем, что привело ее сюда. Она думала, что пути назад нет, но он существует. Она сможет вернуться к Ланну, стать его королевой, если пожелает, обосноваться во дворце и каждый день надевать новое платье; она привезет из Сильдер Рока отца и Вилл и поселит их рядом с собой. Ей не нужно больше убегать, не нужно бояться близости с любимым, ведь все те ужасы, что она себе воображала, не выйдут из ее чрева. Вот что такое свобода…

А затем совсем иная мысль спустила Летицию с небес на землю. Она ушла из родного дома, чтобы не быть ничьей невестой или женой. Она хотела быть сама по себе, как настоящая ведьма, хозяйка своей жизни, в которой действуют ее личные правила. Получив нужные знания, она сможет стоять по правую руку короля, колдунья в красном, способная движением пальца превращать города в груды искореженного камня. Стоять по правую руку… а рядом с Ланном будет сидеть кто-то другой. Или он может отказаться от всего этого, предоставить ей возможность самой решать, как и где они будут жить, и тогда его сердце и тело будут навеки принадлежать одной Летиции.