Мгновения жизни

Все смеялись над какой-то его шуткой, когда Шарлотта, любуясь часами, проворно застегнула на руке кожаный ремешок. Рассматривая изящный циферблат, где днем центр выглядел в виде солнца с отводившими от него тонкими лучами, а ночью превращался в луну с отходящими от нее крошечными звездами—стрелками, она осторожно покрутила ремонтуар. Стрелки на часах дернулись, и вместе с ними запястье Шарлотты будто что-то кольнуло, а затем по руке резко прошлась волна боли, замершая где-то в груди. Она хотела крикнуть, но воздух в легких внезапно закончился, и в угасающем вокруг нее мире причудливо замелькали тени.

Северус первым заметил, что с сестрой что-то не так. Он уже видел подобное раньше, когда одного из пожирателей с полностью черной, будто обгорелой ногой, привели к его наставнику. Зельевар и Темный Лорд бились над жизнью проклятого кем-то мага около суток, пытаясь наверстать упущенное время. Теперь же Северус, молниеносно перерезав ремешок часов, с ужасом смотрел на расползающееся от запястья Шарлотты черное пятно. Не думая ни о чем, кроме заклинания, отринув волнение, он схватил палочку и начал произносить сложные формулы, заученные после того самого случая. Единственное, чего сейчас боялся Северус — это упустить драгоценные секунды, когда все можно быстро исправить.

Тобиас не сразу сообразил в чем дело и почему за столом воцарилась столь гнетущая тишина. А когда до него наконец дошло, что случилось и по какой причине, Тобиаса парализовал ужас. Наблюдая за действиями сына, он только хватал ртом воздух, как и Эйлин, не в силах двинуться с места от страха и, что хуже всего, совершенно не знающий, что делать.

Закончилось все очень быстро. Менее чем через пять минут Шарлотта вновь открыла глаза и закашлялась. Часто моргая, она не могла понять, что случилось, но, увидев бледные лица родителей и валяющиеся под столом часы, испугалась, что с ней произошло что-то ужасное. Вспомнив укол в запястье, Шарлотта перевела взгляд на руку и горько заплакала от страха. Северус, желающий сейчас сказать очень многое отцу о проверке подарков и дарителей, лишь растерянно гладил ее по голове и шептал на ухо, что теперь все в порядке. Сара, весь завтрак скромно сидящая рядом с подругой, первая вышла из оцепенения и без страха подбежала к Шарлотте. Она отважно принялась успокаивать подругу, уверяя, что пережившие проклятья люди живут долго и счастливо, и, как говорит ее папа, любой опыт полезен.

Увидев, что с дочерью все в порядке, Эйлин смогла справиться с эмоциями и на негнущихся ногах подбежала к Шарлотте, поспешно осматривая руку, целуя и обнимая дочь и всех детей по очереди. Успокоенная объятиями Шарлотта теперь лишь всхлипывала и бормотала что-то бессвязное о магии и волшебниках.

– Думаю, тебе надо поспать, - задумчиво глядя на почерневшие часы, произнес Северус и, не слушая протестов сестры, внимательно посмотрел ей в глаза. Через несколько секунд Шарлотта, почувствовав, как начали тяжелеть ее веки, заснула. По-прежнему держа сестру на руках, Северус нежно убрал волосы с ее лица.

– А я говорила, что Честеры не станут дарить тебе ничего просто так!
– гневно прошипела Эйлин Тобиасу, с беспокойством глядя на дочь.
– Ты хоть представляешь, что бы было, не будь Северуса дома! Ты хоть представляешь?! — В сердцах она подобрала с пола бумажную салфетку и, злобно скомкав, не глядя бросила ее на стол.

– Да, - тихим, подавленным голосом ответил Тобиас, по-прежнему глядя в одну точку. То, каким тоном он произнес это слово, показалось Эйлин в несколько раз страшнее того, что произошло в кухне пару минут назад.

Тобиас по прежнему сидел за столом абсолютно бледный и с раскрытыми от ужаса глазами.

– Тоб, - сказала Эйлин, разом растеряв всю свою злость на мужа, - Тоби, все закончилось, слышишь? С Шарлоттой все хорошо. Северус спас ее. Спас ведь?
– она посмотрела на сына и тот поспешно кивнул, с удивлением глядя на отца. Он ожидал любой реакции кроме такой. Тобиас… не делал ничего.

Пустыми глазами обведя всех присутствующих, он кивнул, а после, с шумом отодвинув стул, медленно поднялся и также медленно ушел в соседнюю с комнату.

– Иди за ним, - кивнул Северус матери, которая явно не знала, кому сейчас нужна больше — дочери или мужу, - с ней, - он кивнул на лежащую в его руках сестру, - все будет в порядке. Сейчас сделаю пару зелий, на всякий случай. Я очень вовремя успел нейтрализовать проклятье. С Эйлис все будет хорошо, - уверенно заявил Северус, - а вот папу я таким никогда не видел. Мало ли что он сейчас сделает…

Испугавшись его предположений, Эйлин бросилась вслед за мужем и, ворвавшись в комнату, облегченно вздохнула. Тобиас с тем же потерянным выражением лица просто сидел на стуле, уставившись куда-то в угол.

– Тобиас, все в порядке, - еще раз сказала Эйлин, опускаясь перед ним на колени.
– Мы все испугались, но опасность уже миновала. Слышишь?
– она взяла его руку в свои и прижала к щеке в надежде, что он хоть как-нибудь отреагирует на это действие.
– Главное, что Северус успел сообразить и…

– Я ничего не сделал, - внезапно перебил ее Тобиас, глядя в пустоту.
– И не смог бы. Понимаешь?
– он внимательно посмотрел ей в глаза, и Эйлин увидела, что он плачет.

– Я столько лет посвятил спасению жизней и, если бы не Северус, потерял бы собственную дочь. Она едва не умерла из-за меня. Понимаешь?
– спросил он.
– Зачем это все, если в итоге я не могу защитить и спасти тех, кто мне дорог?

– Потому что ты хирург, - растерянно произнесла Эйлин, сжимая его руку, - потому что это Сев давно заинтересовался всякими порчами, проклятиями и темными искусствами. А ты интересуешься медициной. Нельзя знать всего, Тоби… - она улыбнулась, как могла обнадеживающе, - если тебе тяжело из-за моих слов, то извини. Мне не стоило говорить этого, ты не виноват в том, что Честеры такие сволочи! Ты вообще не виноват.

Произнеся последнюю фразу, Эйлин нахмурилась и затем, победно воскликнув, она достала собственную палочку и, прислонив ее к волосам, вытянула из головы несколько серебристых нитей воспоминаний. Аккуратно поместив воспоминания в очень кстати лежащую на подоконнике пустую пробирку, она торжествующе посмотрела на мужа.

– Вот, с этим мы сможем упрятать их хоть в Азкабан, хоть в… Какая тут тюрьма?
– спросила у Тобиаса.

– За такое преступление — здесь смертная казнь, - ответил он машинально, нисколько не оживившись от ее слов.
– Меня как парализовало, понимаешь? Я даже не смог подойти к ней, - вновь пробормотал он тихо.
– Я не сделал ничего. Совсем ничего.

– Тобиас, прекращай это!
– возмутилась Эйлин в надежде, что строгий голос приведет мужа в чувство.
– Все в порядке. Я тоже сидела открыв рот, если уж на то пошло! Я тоже онемела от страха и ужаса, и это нормально, - четко произнесла она, глядя ему в лицо.
– У каждого человека своя реакция на подобные вещи. Ты быстро реагируешь на все в больнице, но тут вмешался личный фактор, понимаешь? Вспомни хотя бы, почему врачам запрещено оперировать родных и знакомых.
– Эйлин глубоко вздохнула, надеясь, что ее пламенная речь подействует на Тобиаса отрезвляюще.
– Надо радоваться, что у нашего сына реакция несколько иная, чем у нас.

– Хорошо. Буду радоваться, - вздохнул Тобиас, хотя на душе его по-прежнему было тяжело и больно.
– С Шарлоттой точно все будет хорошо?
– спросил он, теперь уже думая о всех возможных последствиях проклятья.

Помимо бездействия, он винил себя и в том, что не прислушался к опасениями Эйлин. Он даже не подумал, что кто-то может желать ему зла, и теперь не представлял, что делать дальше.

– Да. Даже моего знания ЗОТИ хватит, чтобы быть в этом уверенной, - ответила Эйлин.
– Она бы не очнулась, не будь все в порядке, понимаешь? Хорошо, что ты сам эти часы не надел, когда был один, - пробормотала она, целуя его в висок и крепко обнимая. Всей душой ей хотелось помочь ему пережить эту явную травму, пока она не выросла во что-то большее.