Мгновения жизни

– Пора нам брачное агентство открывать, - то и дело ворчал Тобиас, наблюдая, как Медея день ото дня выглядит все лучше и красивее, а заместитель едва ли не светится от счастья.

Тем не менее, на работе Джером старался отодвинуть личную жизнь на задний план. Вместе с Тобиасом они бились над открытием второй клиники, и дело это оказалось не таким уж простым.

Задумав основным направлением новой клиники изменение внешности, они столкнулись с целым рядом бюрократических и этических проблем. Не говоря уже о том, что трансфигурация внешности, которую не нужно было бы постоянно поддерживать, требовала серьезных специфических знаний и навыков от целителя. Казавшееся на первый взгляд не сложным дело на практике заставило Тобиаса вновь засесть за учебники и с грустью осознать, что на освоение новой профессии могут уйти годы. А вот Шарлотта, наоборот, удивила отца неожиданными знаниями.

Наслаждаясь летними каникулами перед последним курсом, она невольно прислушалась к жаркому спору папы и брата возле бассейна. Тобиас тогда отчаянно пытался убедить сына, уже знающего и умеющего многое из области целительства, что изменять внешность при помощи хирургии будет удобнее и выгоднее, чем трансфигурацией.

– Извини меня, папа, - желчно произнес Северус, лениво усевшись на бортик бассейна, -, но ты рассуждаешь как умеющий колдовать маггл. Может, современное общество Северной Америки и не против маггловской медицины, но я сам лично знаю несколько способов изменений внешности и…

– Были бы они долгосрочными, - ехидно парировал Тобиас.
– А вообще, раз ты такой умный, уходи из своей школы и помоги мне с клиникой, - притворяясь сердитым, Тобиас сложил руки на груди и, сощурившись, посмотрел на сына.

Северус мгновенно растерял всю свою вспыльчивость и, поджав губы, с грустью посмотрел на отца.

– Ты же знаешь, что я и рад бы, но не могу, - тихо ответил он и с мрачным выражением лица спрыгнул с бортика в бассейн, с головой уйдя под воду.

Слушая их разговор, Шарлотта молча поднялась со своего шезлонга, сходила домой и вернулась с большой тетрадью в руках. Открыв тетрадь на нужной странице, она принялась объяснять отцу смысл вычислений, написанных таким же, как и у брата мелким убористым почерком.

– А как тебе это все пришло в голову?
– потрясенно спросил Тобиас, осмысляя вычисления и находя их чуть ли не гениальными в своей простоте.

– Только не ругайся, пожалуйста, - смущенно ответила Шарлотта. Она деланно небрежно откинула на спину мешающие длинные волосы, - я хочу уменьшить нос. Может, Северусу и идет такое украшение, но меня мой нос раздражает, - Шарлотта искоса посмотрела на брата, который уже несколько минут изучал ее записи, забрав у отца тетрадь. В ответ на ее высказывание он только бросил на нее насмешливый взгляд и снова углубился в чтение.

– Не вижу в твоем носе ничего страшного, - чуть улыбнулся Тобиас, - и считаю, что только ты обладаешь правом распоряжаться собственным телом. Тебе в нем жить, - произнес он, не обращая внимания на то, как сын возмущенно фыркнул. Северус мгновенно вспомнил, как в детстве отец внушал ему, что размер носа далеко не главное в жизни и то, что нужно любить себя таким, какой ты есть.

– Ты уже проводила на ком-нибудь опыты?
– спросил Северус. Судя по его виду, он горел желанием немедленно попробовать выполнить задумку сестры.
– Мне нравится ход твоих мыслей, но вот тут, - он ткнул в строку, где были обрисованы движения палочкой в процессе трансформации внешности, - в этом месте, я бы сделал несколько проще. Во всяком случае можно попробовать сделать оба варианта и потом, если получится, применить вычисления не только для носа.

– Ну да, - обрадовалась Шарлотта. Ей было невероятно приятно осознавать, что она сделала что-то, что вызывало восхищение у папы и брата, - вот только все равно это сложно. В третьем этапе вычисления требуют точных данных изменяемого объекта…

– Это как раз не сложно, - успокоил ее Тобиас.
– Имея основную формулу, подставить личные данные не составляет труда, особенно для опытного волшебника.

Так, с головой погрузившись в разработки, Шарлотта незаметно для себя нашла новое увлечение. К удивлению и гордости Тобиаса, его дочери на удивление легко удавалось мысленно представить все вычисления, действия и последующие за ними результаты. Про себя он решил, что за оставшийся до окончания школы год он обязан убедить дочь поступить в академию колдомедиков.

Впрочем, большого труда это не составило. Не видя для себя особых перспектив в театре и танцах, Шарлотта легко согласилась на академию, и ровно через год на той же лужайке возле бассейна семья отмечала ее окончание школы и последующее зачисление на первый курс.

На праздник были приглашены все друзья и коллеги, во многом успевшие стать Снейпам роднее любых родственников. Медея, уже несколько месяцев носящая фамилию Моррисон, к бесконечной радости Эйлин пришла под руку с Джеромом, вся увешанная ограничителями магии.

Все ее беды с бывшим мужем отчасти были от того, что Медея никак не могла выносить ребенка. Узнав от Эйлин о конфликте магии, она поняла причину собственной проблемы и теперь, надев ограничители магии, была бесконечно счастлива, предвкушая, что скоро станет матерью.

А вот Северус, напротив, вместо веселья предпочел весь вечер просидеть в плетеном кресле, беседуя с отцом о делах в недавно открытой второй клинике и рассказывая ему о том, как прошел год в школе. Общение в блокноте никогда не могло заменить полноценного, живого разговора.

– Единственное, в чем я уверен, - не стесняясь эмоций, жаловался он Тобиасу, - так это в том, что Поттер — полная посредственность. Он непроходимо туп, и ничего необычного, кроме избалованности, я в нем не вижу. Ему все на блюдечке дано, а он и этого не замечает за собственным раздутым самомнением! Наверняка и победа Гриффиндора для него была честной и справедливой.

Северус поморщился, прогоняя мысли об окончании учебного года, когда директор так низко присудил кубок школы факультету Минервы.

– Обидно, конечно, - поддержал его Тобиас. Он не особо понимал, почему его сын уделяет этому кубку внимание, если всем и так известно, насколько Слизерин превосходит Гриффиндор по всем пунктам, но сочувствовал, видя его досаду.
– Как твоя нога, кстати?

Северус приподнял вверх ногу, показывая, что его явно ничего не беспокоит.

– Видел бы ты, как все удивились, когда после рождества я внезапно перестал хромать, - ехидно произнес Северус, - я все списал на Рождественское чудо.

– В таком случае ты сын Санта Клауса, - усмехнулся Тобиас.

Он с раздражением вспомнил, как, не имея возможности отлучиться из школы до самых рождественских каникул, Северус жил с болью в ноге. Раны, нанесенные трехголовой собакой, по непонятным причинам заживали крайне медленно. Какими бы заклинаниями Северус не пользовался, его нога по-прежнему болела и кровила при каждом удобном случае. На утро после рождества, когда он наконец соизволил все рассказать и показать отцу рану, Тобиас едва удержался, чтобы не отругать его. Схватив сына за руку, он мгновенно трансгрессировал в клинику и лично провел небольшую операцию, удалив из ноги изрядное количество зараженной слюной плоти.