Мгновения жизни

– Все в кухню. Живо, - произнес он строго, и даже Северус, скривившись, не осмелился его ослушаться, понуро идя следом за сестрой.

– Сын, - сказал Тобиас, дождавшись, пока все сядут на свои места.
– Объясни мне, пожалуйста, как твоя сестра оказалась в Хогвартсе?

– Он запер меня дома, и я нашла портал, - выпалила вместо брата Шарлотта.

– А не надо было меня доставать, - бросил в ответ Северус, искренне жалея, что не может при родителях наложить на сестру заклинание немоты.

– Сейчас мы говорим с твоим братом, Шарлотта. С тобой будет другой разговор, а ты пока что можешь подождать в соседней комнате, - пояснила Эйлин дочери. Она совершенно не питала иллюзий, что разговор приведет к чему-то хорошему, особенно если оба будут слышать ответы друг друга.

В подтверждение ее слов Шарлотта тут же нахмурилась и, исподлобья взглянув на брата, встала из-за стола, а Северус заметно напрягся.

– Я гулял, - пробормотал он, - а ее с Сарой дома запер. Чтобы ничего не случилось, - поспешно добавил он.

– Действенно, - хмыкнул Тобиас.

Северус покраснел.

– Это не отменяет того факта, что она рылась в моих вещах, - пробубнил он.
– Я запрещал это делать.

– А ты сам никогда не рылся в чужих вещах?
– всплеснул руками Тобиас.
– Ты вообще конфеты из магазина воровал!

Вздохнув, Эйлин взмахом руки попросила Тобиаса помолчать.

– Папа имеет ввиду, что вы очень похожи, Северус, - пояснила она.
– Но ты прав. Шарлотта действительно несколько эгоистичнее тебя. Тем не менее что бы ты сделал, если бы кто-то запер тебя в доме, будто кошку?

– Наверное, то же самое, - нехотя ответил Северус, и было видно, с каким трудом далось ему это признание.
– Но она выводила меня из себя, постоянно таскалась, портила зелья…

– А ты пробовал объяснить ей, что не стоит так делать, или просто выгонял вон?
– спросил Тобиас, приподняв бровь. Зная своего сына, он был уверен во втором варианте.
– Да и свою комнату ты мог бы защитить чарами. Хотя, думается, ты даже не потрудился ей объяснить, почему не хочешь, чтобы она туда заходила?

Слушая объяснения родителей, Северус выглядел уже не настолько уверенным в своей правоте, как в начале разговора. Теперь он даже не пытался оправдываться, смотря на все несколько иначе, и понимал, что вел себя как мстительный подросток.

– У твоей сестры уже есть родители, и поверь, мы можем добиться от нее того, что нам нужно, причем более гуманными методами, - говорила ему Эйлин.
– Да, сейчас она визжит и кричит, но это пройдет. Это просто кризис, понимаешь?
– видя огорчение сына, она нежно взяла его за руку.

Его отрывистый кивок заставил обоих родителей облегченно вздохнуть. Оставив сына обдумывать беседу, они перешли в гостиную. Шарлотта сидела в кресле, смотря по телевизору очередной мультфильм, и Тобиас с некоторым сожалением нажал на кнопку выключения.

– Будете меня ругать?
– пробурчала Шарлотта. Она мрачно окинула родителей взглядом и поджала ноги под себя, словно желая спрятаться в кресле.

– Говорить, - поправила Эйлин. Она кратко изложила основные моменты того, что услышала от Северуса. Теперь уже Шарлотта высказывала все свое негодование и грусть от неоправданных надежд на каникулы с братом.

– Ну, ты же должна понимать, что он взрослый, - с досадой вздохнув, произнес Тобиас.
– Он не будет играть с тобой как Сара и жить твоими интересами.

– Поняла уже, - ответила Шарлотта. Она долго смотрела в выключенный телевизор, а затем, словно решившись на что-то, быстро произнесла: - Он заставлял меня молчать взмахом палочки. Он меня не любит!

Не выдержав так долго сдерживаемых эмоций, она горько расплакалась. Тобиас, стоящий к ней ближе, сел на край кресла и крепко обнял, укачивая дочь на руках.

– Конечно, он был не прав, - шептал он, - но мне кажется, что он уже это понял.

Шарлотта, словно не слыша его слов, всхлипывая, рассказывала о том, как ей было страшно и ужасно от невозможности сделать что-то и как-то противостоять такой несправедливости. Эйлин, мягко присев на колени рядом с мужем, аккуратно промокнула слезы дочери платком и тихо спросила: - А ты бы хотела уметь защищаться от таких вещей?

Всхлипнув, Шарлотта тихо согласилась. А услышав предложение поехать в школу с целью научиться противостоять темной магии, грустно кивнула. Немного поразмыслив, она пришла к выводу, что это действительно хорошая идея - научиться защищаться и в один прекрасный день тоже устроить братцу день абсолютного молчания.

Вновь собрав всю семью на кухне, Эйлин встала во главе стола и обратилась к сыну:

– Северус, мы бы хотели, чтобы ты сейчас сказал своей сестре о том, чем ты не доволен, - мягко сказала она.
– У тебя было время подумать.

Северус вздохнул. Он очень хотел, чтобы вся эта ситуация побыстрее закончилась, и потому, собрав волю в кулак, тихо обратился к сестре. На удивление спокойно и доходчиво он объяснял ей, что не хочет запирать комнату и накладывать чары на вещи в собственном доме. Рассуждая о доверии и личном пространстве, сейчас он искренне надеялся, что сестра наконец сможет понять, как для него важны подобные вещи.

– Прости, - внезапно произнесла Шарлотта. Конечно, она все еще злилась за пережитое унижение, но сумела понять, что тоже была неправа.
– Я не думала… - замялась она, не зная, как продолжить.
– Я просто больше не буду.

Северус в ответ просто кивнул и теперь уже смотрел на сестру более теплым взглядом.

– Шарлотта, - между тем повернулся Тобиас к дочери, - скажи Северусу то, что тебя обидело.

Немного смущаясь и то и дело бросая взгляды на родителей в поисках поддержки, она сперва долго молчала, а затем осторожно начала говорить, иной раз едва сдерживая слезы. Монолог вышел сумбурным, но все же Шарлотта, помня родительские советы, тоже очень старалась донести до брата все, что ее мучило.

– Ладно, - бросил Северус, едва дождавшись конца исповеди, где он выглядел по меньшей мере монстром.
– Я тоже был не прав. Извини, - скривился он.
– Можешь даже забрать зачарованный блокнот обратно.

Шарлотта сдержанно согласилась, но особой радости ее лицо не выразило. Напротив, она выглядела очень разочарованной.

– Что?
– прошипел Северус, увидев, как осуждающе смотрит на него отец.
– Хорошо, - вздохнул Северус, искренне желая забыть весь прошедший месяц как страшный сон, - Элис, извини, что я тебя дрессировал.