Мифология русских войн. Том II
Шрифт:
Таков эталон «войны на уничтожение» И именно к этому эталону я и предлагаю обращаться каждый раз, когда из святейших или иных звуковых отверстий будет раздаваться, что Карл, Наполеон, японский император или англосаксы хотели уничтожить Россию.
Ищенко последователен и честен. Тот, кто ставит целью уничтожение некоей страны, должен мыслить, как он [456] . Радикальный русофоб, чтобы оправдать такое звание, должен же в манифесте о начале войны или хоть кому-то в своем окружении или в своем дневнике отчеканить столь же внятно цели начинаемой им агрессии:
456
У него есть последователи:
«Из прекрасно написанного текста Ищенко следует, что русские относятся к украинцам как к раковой опухоли на своем теле. Украинцы — это русские, которым захотелось быть европейцами. У них два выхода, или осознать, что они русские (то бишь носители православного менталитета), или…. (участник диалога: «Тут Людочка внезапно застеснялась, и вместо ”…или мы их убьём” поставила многоточие; это прелестно»). Почему обязательно убьем… Можно по их же рекомендации — чемодан, вокзал, европа… Зашла от скуки, написала в ответ на конкретное сообщение. Вооруженного врага надо убивать, а украина сама объявила себя врагом. Безоружных и мирных никто не убивает, кроме самих же укро-воинов. У украинцев действительно нет иного выхода кроме как
«Россия должна навсегда прекратить своё существование. Если мы не можем переварить её всю и сразу, то лучше разделить с соседями, чем оставлять хоть один махонький островок независимости. Наше руководство будет вынуждено в конечном итоге ликвидировать Россию как государство, русскость, как идею и русский дух, как разносчик смертельно опасной инфекции. Либо мы без России, либо Россия без нас. Вместе нам на Земле тесно».
Но, кроме Гитлера, никто такие цели не ставил. А считать всех неприятных тебе людей гитлерами это и моветон, и историческая дезориентация. Геноцидом император французов все же нигде не занимался [457] .
457
Французский современный историк Жан Тюлар справедливо отмечает:
«Наполеон старался избегать ломки местных особенностей, он уважал язык, религию и традиции стран, находившихся в его
Империи. Он старался привлечь к себе местные элиты и никоим образом не покушался на своеобразие народов, входящих в орбиту французского влияния. Нигде в наполеоновской Империи вы не найдете ни следов геноцида, ни интеллектуального империализма, ни презрения к побежденным. Единственное, что требовалось — это принятие учреждений и законодательства Французской Империи, среди которых первое место занимал Гражданский кодекс».
Наполеон, искавший в 1808 году руки русской принцессы Екатерины Павловны [458] , а в 1810 году — ее сестры Анны Павловны, не был русофобом и не делал в своей пропаганде ставку на русофобию. А вот ответ Екатерины Павловны на это сватовство отдает ксенофобией: «Я скорее пойду замуж за последнего русского истопника, чем за этого корсиканца» [459] .
Во дни пребывания Наполеона в Москве графиня Н. А. Зубова, уезжая из своего подмосковного имения в Петербург, оказалась в Москве. Французы остановили ее карету и допросили. Узнав, что это дочь генералиссимуса Суворова, «немедленно воздали ей воинские почести и пропустили ее экипаж» [460] .
458
«Александр был не прочь согласиться на этот брак, — писала в своих воспоминаниях одна из фрейлин при дворе российского императора, графиня София Шуазёль-Гуфье, — но встретил такую сильную оппозицию со стороны вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны и самой молодой великой княжны, что должен был им уступить».
459
Тимощук В. В. Брачные проекты вел. кн. Екатерины Павловны и Анны Павловны // Русская старина. 1911, № 21
460
Шумигорский Е. С. Суворочка // Исторический вестник. 1900 № 5, с. 547. Приводя этот рассказ, Н. Троицкий замечает:
«Такие примеры французской галантности оставались с русской стороны безответными».
Интересное наблюдение сделал исследователь О. Соколов:
Основной официальной публикацией наполеоновской империи являлась ежедневная газета «Moniteur Universel». До самого начала боевых действий в официальной газете Франции можно найти только либо положительные высказывания, либо абсолютно нейтральные заметки о Российской империи. Вот некоторые из них, появившиеся в 1812 году, накануне войны:
«Из Петербурга, 8 февраля. Придворный советник Бродский, владелец земель под Константиноградом в Полтавской губернии, нашел простой и надежный способ делать прививку баранам… через несколько дней после прививки бараны обладают тем же иммунитетом, что и ребенок, которому сделали вакцинацию».
«Из Петербурга, 23 февраля. Его Величество император объявил об учреждении двух золотых медалей в сто дукатов каждая за ответы на вопросы, на которые экономическое общество не смогло найти удовлетворительного решения».
«Из Петербурга, 3 марта. Два ученых путешественника, г-н Энгельгардт и Паро, вернулись из путешествия, которое они совершили по Кавказу, направляясь в Дерпт. Они посвятили целый год барометрическому изучению уровня земли Каспийского и Черного морей. Чтобы исследовать, какой из двух этим морских водоемов имеет более высокий уровень».
«Из Петербурга, 3 марта. В Тверской губернии были открыты источники минеральной воды, которая очень напоминает по своим свойствам воды Пирмона и Спа».
«Из Петербурга, 10 апреля. Администрация почт предприняла необходимые меры, чтобы на дороге из Белоруссии через Лугу установить надежное сообщение для почты. На каждой почтовой станции будет находиться по 36 лошадей».
Нужно обладать, очевидно, извращенным сознанием для того, чтобы в статьях о прививках баранам и тверской минеральной воде видеть антирусскую направленность. Наполеон, даже развернув в полной мере все военные приготовления, не исключал, что он найдет способ уладить дело с Александром миром. А если и придется воевать, то, как уже неоднократно говорилось, он полагал, что война будет краткой, и очень быстро придется перейти к стадии переговоров. Потому накал антирусских настроений в обществе был императору абсолютно ни к чему [461] .
461
Соколов О. Битва двух империй. 1805–1812. Спб., 2012, сс. 541–542.
Другой русский исследователь напоминает:
«В интересах научной точности следует сказать, что на первых порах о военных действиях, происходивших в далекой России, ни в Париже, ни во Франции, ни в Европе почти никто не был осведомлен. 22–23 июня 1812 года, когда великая армия Наполеона уже вышла к берегам Немана, сосредоточиваясь для вторжения в Россию, французская официозная печать продолжала уделять главное внимание вопросам литературы и искусства, не обнаруживая ни малейших признаков озабоченности проблемами международного положения. Moniteur в эти дни публиковал на своих страницах пространные обзоры переписки Цицерона и Брута с длинными цитатами из сочинений древнеримских авторов.
Армия вторжения уже давно переправилась через Неман, заняла Ковно, Вильно, далеко продвинулась в глубь Российской империи, а французская печать все еще хранила молчание о военных действиях. Лишь спустя две недели после начала военных операций, 8 июля 1812 года, Moniteur, опубликовав на пяти страницах дипломатическую переписку двух держав, в конце сообщил, что истребование князем Куракиным паспорта означало разрыв между державами и что с этого времени император и король считает себя в состоянии войны с Россией» [462] .462
Манфред А. З. Наполеон Бонапарт. М., 1987, сс. 610–611.
То есть никакого нагнетания «русофобии» и близко быть не могло. Наполеон шел на переговоры и оскорблять словами партнера по переговорам вовсе не намеревался. В тронном зале Тюильри, на заседании сената 20 декабря 1812 г., говоря о только что кончившемся походе на Россию, Наполеон сказал: «Война, которую я веду против России, есть политическая: я ее вел без враждебного чувства» [463] .
Интересно, что среди солдат Великой Армии были жаргонные клички для англичан или австрийцев. Но «русские в целом не удостоились того, чтобы получить какое-либо прозвище». Впрочем, башкиры получили прозвище «купидонов» или «амуров» из — за своих луков [464] .
463
Тарле Е. В. Нашествие Наполеона на Россию 1812 года // Сочинения. Т. 7. М., 1959, с. 440.
464
Земцов В. Н. Великая армия при Бородино. М., 2008. с. 118.
В самом конце 1812 года в Париже и в самом деле появилась книга Лезюра «О развитии русского могущества» с знаменитым фальшивым «Завещанием Петра Великого». Но эта книга не готовила страну к войне против угрожающей Европе России, а оправдывала уже состоявшийся факт войны и, более того, «вышла она только потому, что война совершенно вышла за пределы тех рамок, которые изначально предначертал ей французский полководец» [465] .
Никто не слышал из уст Бонапарта призывов к «окончательному решению русского вопроса» и уничтожения ее «дотла». «Утверждения, будто Наполеон ставил целью «захватить» Россию, «расчленить и уничтожить» ее, даже «стереть с лица Земли», «превратить русский народ в своих рабов», надуманны и несерьезны. Наполеон, конечно же, не ставил перед собой столь нереальные задачи» [466] .
465
Соколов О. Битва двух империй. 1805–1812. Спб., 2012, с. 542.
466
Троицкий Н. А. 1812. Великий год России. М., 2007, с.117.
Предел его геополитических мечтаний: или Россия уходит из большой европейской политики, вернувшись к своим недавним границам середины 18 века (до «разделов Польши»), или следуя по пути Тильзита-Эрфурта, она становится еще больше, но при этом став союзником Франции.
Наполеон не ставил цели уничтожения социальных структур и несущих конструкций Российской империи (четвертый путь к «уничтожению страны» — разрушение самой ее социальной ткани). Он не решился призвать русских крепостных к восстанию. Он не объявил о введении своего «кодекса». Свои жизненные ресурсы русские при отступлении уничтожали сами.
Наполеон ставил своих маршалов королями в Неаполе, Вестфалии и Швеции. Но не было и намеков на то, что он желает отстранить императора Александра Павловича от его власти над Россией. Он не отрицал прав Александра на русскую корону. Не помышлял о смене династии Романовых, о возведении своего маршала или родственника на московский престол, или хотя бы о понижении статуса Александра с императора до короля или великого князя.
Наполеон даровал маршалу Нею титул князя Московского. Норгince de la Moskowa точнее было бы перевести как «князь Москворецкий». Бородинскую битву наполеоновские хронисты именовали «битвой при Москва-реке», и именно к этому событию и этой локации отсылал титул Нея. Титул давал Нею не больше власти над Москвой, чем титул «князя Италийского» давал Суворову на Аппенинском полуострове или «графа Рымникского» в этой придунайской области [467] . В 1814 году русский царь Александр утвердил маршала Нея в этом его титуле [468] в награду за то, что именно Ней был душой «бунта маршалов», понудившего Наполеона к отречению.
467
Впрочем, этот титул оказался роковым для его сына Аркадия, унаследовавшего титул и погибшего в водах одноименной реки во время очередной русско-турецкой войны в 1811 году.
468
Лякин В. А. Наполеон в России: 167 дней. Мозырь, 2013, с. 194.
Находясь в Витебске 28 июля, Наполеон говорил, что он желает победы в генеральном сражения лишь для того, чтобы спасти лицо и власть Александра: после такой проигранной битвы Александр уже сможет заключить мир, не подвергая себя бесчестию [469] .
Уже по ходу начавшейся войны в беседе с посланником царя Балашовым Наполеон утверждал законность власти Александра:
«Он — император по праву своего рождения; он должен царствовать и назначить генерала для командования» [470] .
469
Тарле Е. В. Нашествие Наполеона на Россию 1812 года // Сочинения. Т. 7. М., 1959, с.528.
470
Там же, с. 482.
Мог ли Бонапарт лишить некую неприятную ему страну государственного суверенитета? Да, такое в его политике бывало не раз. В Италии и в германских землях он то лишал политической субъектности, то, напротив, наделял ею разные города и области [471] .
Но никаких его планов об отмене Российской Империи историкам неизвестно. Напротив, он на всех этапах кампании 1812 году мечтал о встрече с русским царем и мирных переговорах с ним [472] .
471
25 февраля 1803 г. германские государства приняли план своего перекроя, предложенный «посредниками»: Россией и Францией. Сейм и император Францем утвердили «Имперский рецесс (протокол)» (Reichsdeputationhauptschluss). Упразднялось 112 относительно значимых государств: три электорства, 20 епископств, 44 аббатства, 45 вольных городов.
472
«Наполеон в начатой им войне строил все планы, все расчеты только на последующем соглашении с царем».