Миллион для гения
Шрифт:
Какой-то человек в немыслимой одежде то ли сказочного зверушки, то ли персонажа из мультфильма, появился из тамбура и заорал на весь вагон:
– Книги-новинки, книги-блокбастеры, книги-ЭКШЕН!!!
Леонидов в ужасе услышал это слово.
– Акция! Только сегодня! Только для вас, господа!!!
Как заработать миллион!!! Как заработать миллиард!!! Все по триста рублей!!! Бабло! Самое настоящее Бабло всего по тысяче! Вы не хотите заработать миллион? А миллиард?
Его смешная рожица корчилась немыслимыми гримасами, а люди, оторвавшись от своего чтива, отложив его в сторону и забыв о нем, начали волноваться. Начали нервно роптать:
– Миллион… Миллиард… Бабло… бабло… бабло…
Поезд сделал мертвую петлю, и тогда он понял, что упасть он никак не может.
Поезд все продолжал свой полет, но уже по этой замысловатой траектории. Вот только окна замерзли, они покрылись инеем, и сквозь них не было видно тех удивительных бесконечных зеленых полей и лесов, и рек, не покрытых толстым слоем льда. (Да и были ли они – эти зеленые леса и луга?) Неба не стало видно и солнца тоже…
– Бульварный романчик! – на головы людей посыпались гребешки и ножницы, еще какие-то сувениры.
– Мужской ррроманнн! – снова заорал Человек-Мультик и надул гигантский “шарик” над своей головой.
– Блокбастеррры! Детективввы!
Книги-убийцы, книжки бандиты, книги-торта и шоколадки, книги-губная-помада, книги-жвачки, книги-бутерброды!!!
Наконец появилась знакомая фигура человека. Тот летел с высоты второго этажа головой вниз и скоро, очень скоро, должен был коснуться зеленой поверхности болота, застрять там, увязнуть и превратиться в кровавую кляксу, в след, тень…
Люди бесновались, люди сходили с ума.
– Все по триста рублей, по пятьсот рублей! Книги – инстинкты, все по тысяче, по миллиону! Кто больше! За каждый истраченный миллион – миллиард взамен!
Люди доставали свои миллионы! Люди в этом поезде везли целые тонны денег, все свое состояние, и теперь отдавали их этому Человеку-Мультику! Человеку, который дарил им главные и основные инстинкты жизни!
Он летел на самолете, и огромный мир расстилался перед ним. Часть огромного мира. Летел, смотрел в круглое отверстие, называемое окном, и думал:
– Мир, как он велик, но как он может быть мал. Все зависит от того, как на него посмотреть. Все зависит от твоего отношения, точки зрения. Неужели Клейзмер прав? Неужели эта теорема доказывается именно так. Да и дело совсем не в ней. Клейзмер пошел дальше, значительно дальше. Если все это правда?...
Стюардесса принесла ему напитки на выбор, и он налил в бокал красного вина. И так с бокалом в руке на высоте десяти тысяч метров над землей, сидя в удобном кресле, он продолжал размышлять. Это был директор того самого Математического института, которого Клейзмер обделил своим вниманием. Клейзмер просто пренебрег всеми устоявшимися правилами и повел себя, мягко говоря, некорректно, неэтично и непонятно. Плевать на этику! Плевать на правила и приличия! Но, это “непонятно” мучило его в последнее время. И смутные подозрения одолевали его.
Он давно не отдавал себя любимому детищу – математике, не посвящал ей свою жизнь, не молился ее молитвами. Все какие-то встречи, презентации, переговоры. В последние годы было как-то не до нее. Иногда тосковал, но рутина повседневности не позволяла вернуться к ней. Это, как любимая женщина, которая ждет тебя, и ты всегда сможешь прийти к ней, отдав самого себя, но только позже, потом, не сейчас. Она подождет, она будет ждать вечно. Это как старенький музыкальный инструмент, ждущий твоего прикосновения, и тогда он откликнется и с благодарностью одарит волшебными звуками. Но пока хватает времени только смахивать с него пыль – нет, не сейчас, в другой раз, как-нибудь потом.
И вдруг возник этот Клейзмер. Ему объяснили ученые его института, которые четыре года расшифровывали иероглифы Клейзмера, что скрывает в себе эта теорема. Еще помня отдельные моменты этой сложной, любимой науки, он сумел понять. Но, когда понял!!! Только бы Клейзмер ошибался! – думал он, отпивая глоток вина.
Он знал, Клейзмер не тот ученый, который будет выдавать желаемое за действительное. Он знал уровень
этого математика, и ошибки в доказательстве быть не могло. Хотя они искали ее, эту ошибку, несколько лет... Искали и очень надеялись найти. Такое уже бывало раньше. В течение почти ста лет. Люди выдвигали свои гипотезы, но спустя годы, их опровергали. Но сейчас!?... Искали и найти не смогли. Но нашли нечто другое. И если Клейзмер подтвердит эту догадку – мир перестанет существовать… В том виде, в каком мы его привыкли видеть.Он снова посмотрел вниз сквозь окно иллюминатора.
– И зачем эти люди суют свой нос во все щели? – подумал он. – Мало им этой планеты, зеленых лужаек, морей? Мало жизни и красоты?
Вдалеке показались Альпы. Маленькие горные шале и крошечные отели свисали с их склонов. Они зависали над пропастью, крепко цепляясь за гору, которая их надежно удерживала на такой высоте. Зеленые холмы, покрытые высокими деревьями, глубокие ущелья, а вдалеке море. А где-то там материк, океан, край планеты и бесконечный бескрайний мир! Как все мудро продумано, создано, как гармонично соотносится друг с другом. И вдруг все превращается в одну ослепительную точку. Она слепит глаза, она неотвратимо притягивает, и спрятаться, увернуться от ее блистательного внимания уже невозможно, а потом яркая вспышка!… И больше ничего. Но дальше все собирается в крохотный светящийся эмбрион, из которого вновь зарождается жизнь.
– Плевать на ту жизнь!!! Мы живем сегодня, сейчас! Мы живем в этой жизни!
Ему по-настоящему стало страшно.
– Мысль материальна. Как можно одной мыслью перевернуть весь мир? А мир этот просто записан одной короткой формулой. Но нужны ли ей доказательства? Зачем эти выводы? Зачем наука, которая создает этот мир в твоей голове и ты волен поступать с ним, как хочешь. А готов ли ты, человек, к этой миссии? И кто ты такой? Создатель, творец или разрушитель? Почему истина в твоей голове рождает иллюзию совсем другого миропорядка, и тогда все становится иллюзорным, а остается лишь эта формула и ее доказательство, и совсем другой мир… И еще ее создатель… Это потрясает! Но черта эта последняя, и ОН подошел к ней! Уже, внимательно рассматривая ее, готовится переступить…
Он посмотрел в окно, и бесконечные равнина и горы, и море вдали начали сворачиваться, бешено вращаясь перед его глазами. Они становились все меньше, все дальше от него. Мир стал пустынным, и только маленькая светящаяся точка притягивала его внимание. Приковывала и уже затягивала в себя. Деревья, зеленые лужайки, отели и маленькие шале, самолеты, облака, звезды и планеты – все деформировалось, все превращалось в один стремительный поток бесформенной массы, который сгущался и уменьшался в размерах. И его самолет, потеряв высоту,… а высоты уже не было, ничего не было,… устремился в эту сверкающую, зияющую пустотой, горящую точку-бездну… И взрыв…
– Нет! Только не ЭТО! Есть открытия, о которых человечество потом жалеет! Теперь цивилизацию может спасти только незнание!
Он оторвал свой взгляд от окна и дрожащей рукой поднес бокал к губам. Выпил залпом, вытер платком мокрое лицо и больше не смотрел туда. Хотелось только одного – вниз, к Нему. Он сможет ему объяснить, убедить! Есть знания, которые не нужны человечеству…
Леонидов вышел в тамбур и долго смотрел в окно. Больше смотреть было некуда, да и незачем. Потом уставился себе под ноги, заметив какую-то газету, подобрал ее. На титульной странице был написан заголовок: – “Мастер уходит из Театра!!!” Он прочитал статью. Он давно знал этот Театр. Его создал режиссер, который полвека назад, взяв ребят своего курса, вместе с ними творил, создавая свой Дом. В статье было написано, что актеры театра проголосовали почти единогласно за изгнание Мастера из Театра, потому что на гастролях им не заплатили за спектакль по… 900 рублей! И поэтому его выгнали из театра – из его собственного Дома. Все эти актеры, раньше или позже, были его учениками. Они жили в этом Доме, учились, работали, творили. Мастеру уже было много лет – почти сто! Столетний Мастер! Скала! Но он до сих пор руководил театром, творил, ставил спектакли,… но по 900 рублей не заплатил, и его выгнали.