Миллион для гения
Шрифт:
– А почему вы не получили премию?
– Почему не стрижете ногтей?
– А где зимой вы собираете грибы?
Сразу же с двух сторон появились машины с милицией, люди в форме выскакивали из них, они умело рассеивали, расчленяли толпу, пробираясь к нему. Делали это молча, беззлобно, привычно. Уже почти добрались, почти завели его в свой воронок, оставалось совсем немного! Чуть-чуть! Всего несколько шагов, и этот человек прекратит свой несанкционированный концерт – этот безобразный митинг.
– Да это же гениальный пиар! – вдруг закричал какой-то журналист. – Как Сальвадор
А толпа людей, еще недавних его слушателей, его публика, теперь забыв о той дурацкой музыке, все повторяла эти слова: – Миллиард… Миллиард… Миллиард, – и с интересом смотрела на математика-сумасшедшего-скрипача, которого сейчас поведут в обезьянник, а оттуда он выйдет миллиардером! Теперь это было модным.
Несколько дней Леонидов не выходил из дома. Он сразу же после того, как нашел себе работу, устроил отпуск. Да и не на что ему было добираться туда. Денег не осталось даже на проезд. В кармане было пусто, в холодильнике жалкие остатки продуктов, а в соседней комнате уставшая от такой жизни жена. Но какое-то смутное предчувствие подсказывало ему, что все решится как-то само собой. Нет, он не пойдет к тому издателю и не понесет ему свои рукописи, пока не вернется в свой “бизнес”. Хотя совсем недавно, всего пару лет назад, он зарабатывал за один день столько, что можно было не на метро, а на самолете слетать в другую страну, там заказать шикарный ужин в ресторане, съесть его, а, вернувшись обратно, не заглядывать в пустой холодильник. А сейчас не было денег даже на метро и на электричку. Только вспоминал глаза паренька, который, забыв про свое пиво, читал его книгу.
– А может, плюнуть на все? – и посмотрел на гору книг, подпиравших потолок, – он не будет за деньги продавать свое умение писать, не превратит это дело в фабрику, как сегодня делают многие, почти все. Вернется в бизнес и все…
Он представил себе, как на долгие-долгие годы снова погрузится, ляжет на дно, не задумываясь ни о чем, будет смотреть только себе под ноги... Нет, все должно решиться как-то само собой! Он чувствовал это.
Галя вернулась из магазина и принесла много продуктов.
– Заняла денег? – спросил он ее.
– Можно сказать и так, – ответила она.
Он не понял и смотрел на нее выжидающе.
– У тебя заняла, Леонидов, добавив:
– Ты поройся в карманах своей одежды – это же Клондайк! У тебя миллион курток, и в каждой из них куча денег. На черный день делал сбережения?
Он действительно любил менять куртки – не костюмы, не галстуки, а именно куртки, которых у него было множество, а кошельков не любил и поэтому деньги всегда рассовывал по карманам.
– Это я только в одном шкафу посмотрела, поищи теперь в другом.
Он неуверенно подошел к шкафу и открыл дверцу. Сняв с вешалки две свои старые куртки, начал из карманов доставать деньги. Действительно, в те времена он не признавал мелочь и пользовался только купюрами крупного достоинства – их теперь и доставал. Тысячи и тысячи рублей! Когда-то он из дому не выходил без двадцати-тридцати тысяч в кармане. А теперь… Она
посмотрела на него, и он прочитал ее взгляд. Это был взгляд в прошлое, когда они ни в чем не нуждались.– А, может, вернуться туда, спокойно облокотиться на благополучие и не думать ни о чем? Сможет ли? Почему бы и нет? Только больше ничего не напишет… Но, почему? Неужели невозможно совмещать такие вещи!... Это все книга! Та самая книга – последняя! Она не дает ему покоя, не дает жить!!! Нет, пока не допишет ее, все будет так, как сейчас.
И еще вспомнил глаза этого парня в вагоне.
Он взял себе пятьсот рублей на оплату “точки”, сотню на проезд и много своих книг. Остальное отдал Гале (на какое-то время хватит), – он почему-то был уверен, что сегодня ему повезет. Билет в один конец. Так даже интереснее!
Быстро добрался до вокзала – места своей работы. Заметив старушку у высокой стены, зачем-то купил у нее пучок укропа, потом билет и вот уже знакомый вагон и знакомые лица коробейников. Они продолжали уверенно ходить по вагонам и продавать свой товар. Они упорно, привычно работали. Люди зарабатывали свои нехитрые деньги. Он встал в тамбуре, снова не решаясь войти в вагон. Стоял так и смотрел. Театр! Новая роль! Что же мешает? Он посмотрел на пакет с книгами. С каким бы удовольствием сейчас он прошел по вагону и просто подарил их этим людям. – Идиот! – подумал он, вспомнив глаза Гали, пустой холодильник и жалкие остатки денег.
– Привет, – окликнул его знакомый парнишка, которому он подарил книги. Он поздоровался, почему-то с волнением посмотрев на молодого человека. Это был его первый читатель. (Галя и Петров не считается. Они были близкими ему людьми. Они субъективны. А этот…) Парень уставился на него и смотрел как-то странно… И молчал. А Леонидов не решался спросить.
– Так это, оказывается, ты написал?… Писатель!
– Ну, я! – ответил Леонидов и выжидающе посмотрел на него.
– Знаешь, – продолжил тот, потом поправился, – знаете. А вы мне должны кучу денег! – произнес он.
– Не понял, – спросил Леонидов.
– Ты… Вы говорили мне, что книжка понравится? Ну, я только детективы читаю, а это…
– Что? – переспросил Леонидов.
– Короче, я прочитал вашу книжку.
– Ну?
– Что, ну? Читал долго. Книжка длинная. Я проехал свою остановку, въехал в чужую зону, так добрался до самой конечной остановки. Сидел как дурак и читал. Потом вошли контролеры и развели меня на тысячу рублей! Вот так!
– Ну, извини, – засмеялся Леонидов.
– Понимаешь, – в запале продолжил тот, – я читаю только детективы или фэнтези, короче, попсу разную, а тут… Я никогда раньше не проезжал своей остановки.
– Ты хочешь, чтобы я отдал тебе эту тысячу? – спросил Леонидов.
– Нет, – ответил он, – дело не в этом, я хотел спросить вас… А нет еще таких же книг? Ну… те я уже прочитал. Нет у вас чего-нибудь ещё, типа этих. Я бы заплатил... Только не сейчас – с получки отдам обязательно.
Леонидов с удивлением посмотрел на парня. Тот не шутил и говорил серьезно. Он не думал, что так можно выражать свое признание.
– Пишу одну, – ответил он. – Скоро закончу, дам тебе почитать, других пока нет.