Миллион для гения

Поезд сдвинулся с места.

– Известный московский прозаик! Автор бестселлеров! Новинки книг! Новинки литературы! Только сегодня все по сто рублей! Осталось всего несколько экземпляров, впереди еще много вагонов, последним уже не достанется. Четыре новинки знаменитого автора! Четыре потрясающие истории, четыре последние работы! Книги – бестселлеры! Книги – новинки! Книги – “Экшен”…, – неожиданно для себя обронил он это слово! Оно нечаянно соскочило из его уст! Он вовсе не собирался говорить его!!!

И тут случилось невероятное. Люди вставали со своих зрительских мест, держа в руках вовсе не театральные программки, а деньги. Самые настоящие деньги! Стоило только одному-другому купить его книги, создать маленькую очередь – сразу же начался непонятный ажиотаж. Они протягивали ему деньги, выхватывали из рук книги без разбору, не глядя, не читая названий. Это было чудом!

– Попрошу без сдачи, – ворчал он, скрывая смущение, не ожидая такого эффекта, доставая из сумки свои шедевры. – Не суетитесь, спокойно, хватит не всем! – входил он во вкус. А люди все продолжали покупать книги, повторяя это волшебное слово – “ЭКШЕН”, “ЭКШЕН”, и радоваться такому приобретению.

Поезд уверенно набирал обороты, и колеса его безжалостно стучали по металлической колее, приколачивая раскаленные рельсы к замерзшим шпалам. Искры золотистыми брызгами разлетались во все стороны. Искры горячими каплями падали на белоснежный снег, который таял от этого неожиданного огнепада. А колеса все стучала и стучали. Рельсы стонали на поворотах, но уверенно удерживали состав, который продолжал с немыслимой скоростью нестись в непроглядную даль. В даль, покрытую белыми снегами, талыми, горячими каплями расплавленных капель-искр, и только холодный ветер в лобовое стекло…

Так продолжалось какое-то время. Молодой коробейник, который несколько дней назад буквально втолкнул его коленом в этот бизнес, вошел в вагон. Он не дождался своей очереди и теперь стоял у тамбура, ошарашено глядя на него, и терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу. Такого еще он не видел.

– Мохеровые варежки на любой вкус! На любой размер, любого цвета! – неожиданно воскликнул Леонидов, толкая этого парня перед собой коленом, предлагая его товар. – Все по… Почем твое добро? – спросил он парня.

– По стольнику, – недоуменно ответил тот.

– Осталось всего двадцать книг! Каждому, купившему пару варежек, по одной книге в руки. Книги только в те руки, которые в варежках! Варежки плюс книга – цена 200 рублей! Последние экземпляры! Последние книги!!! “ЭКШЕН”, мохеровый “ЭКШЕН”!

За пару минут они продали весь свой товар, и уже не с чем было идти по вагонам. Пора было возвращаться за новой партией! И снова и снова. Целые горы, небоскребы книг таяли на глазах, а карманы его уже пухли от стольников. Парень с варежками притащил целый воз своего пушистого товара, и так весь день они носились по вагонам, перелетали с одного поезда на другой и продавали, продавали, продавали, собирая свои законные деньги. Уже в третий, в четвертый раз он возвращался домой, прихватывая целые коробки книг, грузил их в машину, которую нанял по дороге, и снова на вокзал, снова в свой театр! В бой! “ЭКШЕН!”… “ЭКШЕН!”

– Новинки книг, бестселлеры, самое популярное чтиво месяца! Чтиво недели! “ЭКШЕН!”

– Он сделал это! – вспоминал он слова своего Ангела. – У него все получилось! Сегодня он продал несколько сотен своих книг! Сначала долго писал их, потом мучился, бился, искал выход, искал лазейку в этот странный бизнес и, наконец, нашел!

Уставший, стоял в тамбуре и смотрел в окно. Парень с варежками не выдержал и соскочил по дороге. Он давно распродал свой товар и уже был где-то далеко, наверное, на Мальдивах или Майорке, может, на Канарских островах. Сейчас это было не важно. Главное, что он отблагодарил того и помог ему наладить его вагонный бизнес. Помог, а теперь стоял и смотрел куда-то вдаль, и ледяной ветер сквозь разбитое окошко дул ему прямо в лицо…

Поражало одно – не было радости. Не было ощущения победы, успеха… Просто дьявольская усталость, словно грузил целый день эти вагоны или разгружал.

– Поэтому и не было радости, – подумал он.

И потому этот летящий поезд не казался ему в дивном полете – он просто ехал по своей колее, тоже устало стуча металлическими колесами по рельсам.

Радость от успеха, от победы! Какая неуловимая это вещь! Казалось бы, почти за год они с Галей перепробовали все возможные способы. Как они хотели научиться продавать свои книги! Не чужие, а свои. И ничего не получалось. А тут… И теперь стоит этот несчастный, уставший коробейник, грузчик, и совсем не радуется.

– Что же ты не радуешься? Какого черта?

И тут он вспомнил летящего под куполом парашютиста-грузчика, который даже там, на невероятной высоте, был привязан к своим книгам, и, как выброшенный балласт, летел с ним в обнимку камнем вниз. Он даже не смог почувствовать ощущения высоты и полета, и только деньги в его карманах и воз товара под ним. А разве сам он пятнадцать лет делал не то же самое? И таким же уставшим камнем по вечерам возвращался домой и падал в свою кровать с полным карманом денег и страшной усталостью от чувства выполненного долга. Какого долга? Перед кем? Зачем?...

Он продолжал тупо смотреть в окно и думать, и снова смотреть. А за окном все пролетало мимо него. Полустанки и люди, городки и другие поезда, и только он стоял в тамбуре, как пригвожденный к этому месту. Словно якорь, сброшенный с палубы корабля, который никогда уже не выйдет из этой гавани в открытое море…

Он сошел с ума? Чего ему нужно еще??? Это же его книги! Его дело! Все получилось!

И тут странная мысль закралась ему в голову и теперь не давала покоя:

– Он не мог брать денег у тех людей, и теперь не мог смотреть на них.

Те жалкие сотни, которые с трудом помещались в его карманах, а карманы уже тошнило от них.

– Но как же та старушка с пучком укропа у вокзала – она сама вырастила его и сама продавала, почему же тогда он не может? Чем он хуже ее? Чем ее трава лучше его книг???

Его уставшие извилины с трудом ворошили эти мысли, замерзшие мозги едва переваривали случившееся.

– Она относилась к своему укропу как к товару и спокойно брала за него свои гроши. Наверное, в этом все дело. Для него еще вчера книги значили нечто большее, чем эти 100 рублей. Они стоили намного дороже. И дело здесь совсем не в гордости.

И тут он сделал неожиданное для себя открытие:

– Продавать свои книги то же самое, что делать операцию любимой женщине или торговать за деньги талантами своего ребенка, хотя...

Он вспомнил отца Моцарта, который с малолетства эксплуатировал уникальный Дар сына.

– Да и черт с ним, с этим папашей Моцарта. А как же те первые деньги, которые он получил от “хозяина” поездов? Как он радовался тогда! В этом все дело! Когда их продает кто-то другой, не так болезненно, и даже радует, но самому собирать ничтожные гроши, отдавая за них свои книги – это было ужасно. Каждый должен делать свое дело. Книга – не пучок укропа, выращенный в парнике, пусть даже своими руками. Кусочек его души – равный ста рублям. Если хочешь говорить, не торгуй каждым словом, не бери алтынный за мысль рожденную, вымученную, которая стоила несравненно дороже. Она не разменная монета и до тех пор не имеет цены, пока за нее не заплатили, и тогда все стирается корыстным ластиком и утрачивает смысл.