Миллионщик

Мерный стук колес поезда, везшего вперед, к поместью Левицких, вернул меня из воспоминаний к текущим проблемам. Да, когда-то усвоенный урок заставлял сейчас действовать решительно и быстро: если позволить им построить этот мост — мы проиграли.

Я появился в имении Левицких, свалившись как снег на голову. Завидев меня, Ольга и Михаил выбежали на крыльцо.

— Владислав Антонович! — ахнула Ольга. — Что случилось?

— Случилось то, что они начали строить мост, — ответил я. — На вашей земле.

— Но как же? Ведь суд еще не закончился! — воскликнул Михаил.

— Им плевать на суд, — горько усмехнулся я. — Они уверены в своей безнаказанности.

Я не стал терять времени. Взяв у них лошадь, поехал к реке, к тому самому спорному участку.

Картина, которая открылась передо мной, была удручающей. На высоком берегу Клязьмы кипела работа. Сотни рабочих — среди которых выделялись местные мужики в рваных армяках — рубили вековые сосны, корчевали пни, рыли землю, готовя площадку для будущей опоры моста. Несколько французских инженеров в щегольских сюртуках и цилиндрах, размахивая руками, отдавали распоряжения.

Я подъехал ближе. Меня тут же остановил здоровенный надсмотрщик с нагайкой в руке.

— Куда, барин? Не велено! У нас тут стройка идет!!

— Чья это «стройка»? — спросил я, глядя на него в упор. — Это земля господ Левицких. И вы, сударь, находитесь здесь незаконно.

— А это уж не твоего ума дело, — нагло ухмыльнулся он. — У нас приказ от начальства. А ты, мил человек, проваливай отсюда по-хорошему, пока цел.

Не став спорить, отъехал в сторону, спрятавшись в лесу. Я долго стоял там, наблюдая за этой кипучей, разрушительной деятельностью. Они работали уверенно и нагло, по-хозяйски распоряжаясь на чужой земле, и, похоже, не сомневались, что тут некому их остановить.

Я смотрел на все это и лихорадочно думал. Нельзя допустить, чтобы они построили этот мост. Возведенный объект не так просто убрать: вполне возможно, что суд нам откажет, бросив в качестве отступного грошовую компенсацию. А главное — мысль о том, что все эти аферисты окажутся победителями, вызывала во мне горячую, жгучую ненависть.

В моей голове начал рождаться план.

Война за имение Левицких переходила в свою последнюю, самую горячую фазу. Фазу диверсий.

Глава 23

Я стоял в лесу, смотрел на кипящую стройку и улыбался. Да, времена меняются. Но люди, их жадность, их методы остаются прежними.

И методы борьбы с этим должны быть похожими.

Можно было бы, конечно, вызвать местного «участкового» и посмотреть, как работает тут власть, но я сильно сомневался, что это даст нужный результат.

Пора было начинать «экологические протесты» в стиле XIX века.

На следующий день, взяв денег, я отправился в уездный город Гороховец. Там, на торговой площади, я без труда нашел казенную винную лавку — приземистое каменное здание с государственной вывеской в виде двуглавого орла.

Внутри пахло спиртом и сургучом. За прилавком сидел толстый, сонный лабазник в засаленном жилете.

— Мне бы водки, любезный, — сказал я.

— Сколько изволите? — лениво спросил он. — Четверть, ведро?

— Побольше, — ответил я. — Бочонка три-четыре. Самой простой. Но крепкой!

Лабазник удивленно поднял на меня свои маленькие, поросячьи глазки.

— Четыре бочонка? Да на что ж вам столько, господин хороший? Свадьбу, что ли, играть собрались?

— Вроде того, — усмехнулся я. — Артель у меня большая, рабочая. Хочу мужикам праздник устроить за хорошую работу.

— Это дело похвальное, — кивнул лабазник. — Да только нету у меня столько. У меня казенная лавка, отпуск по норме. Два ведра имеется, да и все, больше нетути. А за бочками — это вам к откупщику нашему губернскому надобно во Владимир ехать.

— Во Владимир — это долго. — Я с досадой покачал головой. — А мне сегодня надобно.

Лабазник помолчал, потом наклонился ко мне через прилавок и заговорщицки подмигнул.

— Есть, конечно, и другой путь, господин хороший. Не совсем, так сказать, законный…

— Какой же? — ухмыльнулся я.

— А такой… — Он понизил голос. — Ежели вам нужно много да подешевле, так вам прямая дорога к господину Мезенцеву.

— К Мезенцеву? — удивился я. — К помещику?

— К нему самому, — подтвердил лабазник. — У него же свой винокуренный заводик в имении. Законный, с патентом. Вино для казны гонит. Но, — он снова подмигнул, — и для себя немного оставляет. Торгует из-под полы, в обход откупа.

Тут я понял, в чем дело. По откупному законодательству Российской империи право на розничную торговлю водкой в определенной губернии или уезде продавалось государством с торгов откупщику. Только он имел право содержать кабаки и винные лавки и продавать водку населению. Помещики могли производить спирт на своих винокурнях, но продавать должны были строго откупщику по установленной цене. Любая розничная торговля в обход считалась контрабандой, корчемством и очень строго каралась.

— Так он же, получается, закон нарушает? — спросил я лабазника.

— А кто ж у нас его не нарушает, господин хороший, — философски заметил тот. — Особенно когда дело касается таких денег. Мезенцев-то с исправником нашим в друзьях ходит, так что ему закон не писан. А водка у него, говорят, ядреная. И дешевле, чем у меня.

Это было именно то, что мне нужно. Купить водку у врага, чтобы споить рабочих другого врага — в этом, если разобраться, была какая-то своя, особая злая ирония.

Я поблагодарил лабазника, узнал дорогу до винокурни, сунув ему серебряный гривенник за добрый совет, и отправился в имение Мезенцева.

Там долго торговаться не пришлось. Управляющий, тот самый рыжий мужик, что приходил к Левицким, увидев у меня в руках пачку ассигнаций, быстро смекнул, что к чему. Через полчаса четыре пузатых бочонка с мутной, вонючей сивухой уже были погружены на мою телегу. Уже совсем было собравшись уезжать, я вдруг вспомнил про еще одно дело.

— Послушай, любезный. А не можешь ли отпустить мне еще и шкалик чистого спирту?

— Отчего же не отпустить? — ухмыльнулся приказчик. — У нас, слава богу, продукт отменный — бери не хочу! Вам почище, али как?

— Покрепче! Положи вот туда, в сено, чтоб не разбить.

Через минуту я, рассчитавшись и не забыв подкинуть приказчику «на водку», выехал в сторону строящегося моста.

Все эти хлопоты заняли почти полдня. Поэтому, когда я подъехал к стройке, рабочие собрались обедать. Мужики, усталые, грязные, собирались у своих артельных костров, наворачивая гречневую кашу со свиной головизной.