Миллстоун и старые тайны новых территорий

– Думаешь, передел?

– Уже даже не думаю. Это передел. Одни старики громят под шум других, да и наши не дремлют, как законно, так и незаконно. Но вот те люди, - он помедлил, затянувшись и выдохнув дым в окно, - пожалуй, самое интересное. Просто потому, что их следует брать в расчёт во многих делах.

До вечера они больше никак не продвинулись. Миллстоун помогал Шейле в работе, а потом они вместе отправились в бар.

– Не везёт нам что-то, сказал он, - разливая в бокалы вино, - очень не везёт. Может быть, и правда, запросимся назад? Там хоть и должно быть скучнее, но всё оказалось не так.

– Тебе нужен новый большой заговор, - ласково улыбнувшись, сказала Шейла, - то были военные, то вампиры.

– Боюсь, здесь из тех, к кому нас допустят, на роль заговорщиков подойдут наши старые друзья Хепперы.

– Всё из-за того пожара?

– Да. У них как минимум есть своя игра. Жаль, их в этом не упрекнуть, и уж тем более дело не сшить, но, если поддаться желанию увидеть заговор, то можно понапридумывать много чего.

– Ну а с этим Стоуном и Уотерсом мы и правда так и оставим?

– Ну, либо раскопка этого дела, либо наша легенда. Ты при возможности просто скажи отцу, что такой факт имеет место быть.

– Ладно. Думаешь, Коул скрывает это?

Но Джон не ответил, а смотрел за спину своей спутницы, где уже видел полковника. Тот не слышал её фразу, но посмотрел на них, как будто бы знал, о чём они говорят. На нём не было формы рейнджера. Он был одет в обычную чёрную рубашку и брюки, а на голове его была чёрная же шляпа, поля которой закрывали тенью глаза.

– Обсуждаете новые подробности?
– спросил он, присаживаясь рядом с Джоном и осматривая скромно сервированный стол, - вино, это неплохо.

– Стараемся не падать духом.

– О, это хорошо. Вообще, я пришёл извиниться. Моя вина, что я вас ко всему этому допустил. Надо было принять в расчёт, что вы примете его смерть близко к сердцу и ухватитесь обеими руками. Я думал, вы поспешите удалиться на запад несмотря ни на что. А вы, как оказалось, решили докопаться до истины.

– Ко всему относимся серьёзно, - сказал Джон.

– Я оценил, - ответил полковник, - также как и то, что вы не прискакали ко мне сразу с криками и воплями о том, что я замешан.

Он достал из кармана сигарету, попутно сделал взмах официанту и заказал себе виски.

– Взамен я могу рассказать вам о тех людях, одного из которых вам удалось взять на севере. Чудом, надо сказать. Это он слишком зарвался и недооценил вас. До этого никто из них не попадался. Так что не думайте, что я легко воспринял приказ о том, что его надо отпустить.

– Вот как. И почему же вы решили рассказать нам? Так внезапно.

– Косвенно это относится к убийству Стоуна.

– А Уотерс ещё жив?

– Да. Жив, и не "ещё", - Коул улыбнулся, - вы ведь задавались вопросом, что мешало убийце убить его сразу?

– Вам было нужно его осудить?

– Да. И это только часть плана, - он замолчал, потому что появился официант и поставил перед ним стакан с виски.

Тихо чокнувшись с Миллстоуном и Шейлой, он сделал небольшой глоток.

– Он будет осуждён и отправится в Арпер, но это лишь спектакль. Он, как вы знаете, владел целой сетью. Из-за его нехорошего поведения по отношению к партнёру большинству его соратников будет проще принять новое руководство. Это мягко говоря.

– Если брать их за прошлые дела, то можно обоих упечь пожизненно, - усмехнулся Миллстоун, - но раз прошлые дела не считаются, нужен был свежачок.

– Да. Давно я к ним хотел подобраться, да всё было никак. Думаю, если покопаться, кое-какие их партнёры из Хестона до сих пор торгуют людьми. Теперь, конечно, уже не так, как когда-то, но привлечь по закону всё равно можно.

– И среди прочего Уотерс выведет вас на них.

– Ты и правда многое понимаешь сразу, - он улыбнулся и снова отхлебнул Виски.

– Так что за дела с тем человеком из республики?

– Всё темным-темно, - сказал Коул, ставя стакан на стол и доставая сигареты, - вообще, они не горели желанием с нами общаться, а тут прямо с вечера прислали посла, который сказал, что наша служба случайно взяла его высокопоставленного коллегу, направлявшегося к нам для переговоров. Он сказал, что инцидент будет исчерпан, если мы без лишних вопросов их отпустим. Я, как ты понимаешь, таких полномочий не имел, но наверх сообщил. Хорошие в федерации дороги - быстро примчались.

– Значит, его обменяли на возможность заключить с ними мир.

– Получается, так. Но мир-то, как-никак, лучше. Мы выгодны им, они выгодны нам, чего бы не подружиться?

– Ну, возможно. Но хотелось бы, наверное, знать.

– А вот насчёт знать, всё втройне не так просто. Тот человек, который его забирал, он и правда посол, вот только этого неудачливого коллегу своего видел первый раз. Он и сам ничего не знает. Его тоже подослали вслепую.

– Вот как.

– Вы ухватили за хвост очень ценную птицу, и мы к этой теме ещё вернёмся, но пока нам хватит того, что на севере будет мир и покой. Ведь так?

– Так. Но, я думаю, это не всё, что вам известно о тех людях, - сказал Джон, делая большой глоток вина.

Коул заколебался, не зная, говорить ему что-либо ещё или нет.

– Ну же, мы ведь теперь точно работаем сообща.

– Ну ладно, но только для того, чтобы никто из вас в следующий раз не наломал дров.

– Именно для этого.

– Бывали у нас инциденты на границе тогда. Наших, правда, никого не трогали, вот мы шибко и не интересовались этим. Они, видать, знали, на кого можно лезть, а на кого не стоит. И не пойми, то ли это какие-то особые агенты оттуда, то ли ещё что, но мы их интересовали мало. Приходят, режут, уходят. Больше ничего. Особо суеверные местные говорят, что это духи гор какие-то, но сам понимаешь, - он отхлебнул Виски.

– И вы ни разу с ними не встречались.

– Был как-то один. Вынюхивал что-то неподалёку от нашего лагеря. Я ещё тогда моложе был, так что по конторам не сидел. Так вот, выследили мы его, попытались сцапать, а он ловко так ушёл почти по отвесной скале. Взял и залез куда-то, где-то перелез, мы его и потеряли.

– Ни дать, ни взять - дух гор, - усмехнулся Миллстоун.

– Я думаю, в стратегическом их взяли на заметку. Вот и приезжал тот старик. Он хоть и не вычисляется, но видно, что он там не последний человек. Раз он сам лично хотел взглянуть и поговорить, значит, всё и правда серьёзно.