Милые обманщицы

«Блэкберри» показывал несколько пропущенных звонков. Шон… шесть раз. Мона, два раза, в 8:00 и 8:03 утра. Были еще и текстовые сообщения: от ребят с вечеринки, совершенно не по делу, и одно с неизвестного номера. Живот скрутило тугим узлом.

Ханна: помнишь зубную щетку КЕЙТ? Я так и думала! – Э.

Ханна испуганно моргнула. Холодный липкий пот выступил на загривке. Закружилась голова. Зубная щетка Кейт?

– Да ладно, – дрожащим голосом произнесла она, пытаясь засмеяться. Она взглянула на свою мать, но та все еще беседовала с Вилденом.

Там, в Аннаполисе, после того как отец, по сути, обозвал Ханну свиньей, она вскочила из-за стола и бросилась в дом. Она нырнула в ванную комнату, закрыла дверь и села на унитаз.

Она глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Почему она не может быть такой же красивой, изящной и совершенной, как Эли или Кейт? Почему она должна быть неуклюжей толстухой, лузершей? И она не знала, на кого злится сильнее – на отца, Кейт, саму себя или… Элисон.

Ханна давилась горячими злыми слезами, когда заметила три фотографии в рамках на стене напротив унитаза. Все три изображали крупным планом чьи-то глаза. Она тотчас узнала чуть прищуренные, выразительные глаза своего отца. Узкие, миндалевидные глаза Изабель. Но третья пара глаз буквально завораживала своей дурманящей красотой, как будто сошли с рекламных плакатов туши для ресниц от «Шанель». И это были, совершенно очевидно, глаза Кейт.

Все они как будто наблюдали за ней.

Ханна уставилась на свое отражение в зеркале. Взрыв смеха донесся с улицы. У нее распирало живот от попкорна, который она умяла на глазах у всех. Ей было так плохо, что хотелось немедленно убрать из себя всю эту гадость, но, когда она наклонилась над унитазом, ничего не произошло. Слезы текли по ее щекам. Потянувшись за бумажной салфеткой, она заметила зеленую зубную щетку в маленьком фарфоровом стаканчике. Это натолкнуло ее на мысль.

Минут десять минут ушло на то, чтобы собраться с духом и заставить себя сунуть щетку в горло, но, как только она это сделала, ей стало еще хуже, хотя и наступило облегчение. Она заплакала еще горше, но захотелось повторить это. И вот, когда она снова запихнула в рот зубную щетку, дверь в ванную распахнулась.

Это была Элисон. Она окинула взглядом Ханну на коленях возле унитаза, зубную щетку в ее руке.

– Стоп, – сказала она.

– Пожалуйста, уходи, – прошептала Ханна.

Элисон зашла в ванную.

– Хочешь поговорить об этом?

Ханна с отчаянием посмотрела на нее.

– Хотя бы закрой дверь!

Эли закрыла дверь и присела на край ванны.

– И давно ты это делаешь?

У Ханны задрожали губы.

– Делаю что?

Эли молча перевела взгляд на зубную щетку. Ее глаза расширились. Ханна тоже посмотрела на щетку. Она не заметила этого раньше, но сбоку на щетке белыми буквами было выбито имя КЕЙТ.

Резко зазвонил телефон в полицейском участке, и Ханна вздрогнула. Помнишь зубную щетку Кейт? Кто-то еще, возможно, догадывался о ее проблеме с едой или видел, как она едет в полицейский участок, а может, знал и про Кейт. Но зеленая зубная щетка? Только один человек знал об этом.

Ханне нравилось думать о том, что если бы Эли была жива, она могла бы видеть ее сейчас, когда ее жизнь стала такой безоблачной и красивой. Она постоянно прокручивала в голове сцены, в которых Эли лопается от зависти при виде ее джинсов второго размера. Или тащится от ее блеска для губ от «Шанель». Или поздравляет Ханну с идеальной вечеринкой у бассейна.

Трясущимися руками Ханна отбила ответную эсэмэску: Это ты, Элисон?

– Вилден, – крикнул кто-то из копов. – На выезд.

Ханна подняла голову. Даррен Вилден встал из-за стола, извинившись перед матерью Ханны. В следующее мгновение все пришло в движение. Патрульный автомобиль буквально вылетел со стоянки во дворе; следом за ним еще три машины. Телефоны трезвонили не умолкая; четверо копов бегом пронеслись по коридору.

– Кажется, какой-то крупнячок, – сказал Брэд, пьяный нарушитель частных владений. Ханна поморщилась – она и забыла, что он сидит рядом.

– Пончики заканчиваются? – спросила она, пытаясь улыбнуться.

– Хуже. – Он взволнованно потер руки в браслетах. – Похоже, что-то стряслось.

29. Доброе утро, мы тебя ненавидим

Солнце светило в окно амбара, и впервые в жизни Спенсер проснулась от радостного щебета воробьев, а не от пугающего грохота музыки «техно» девяностых, которую ее отец врубал в тренажерном зале большого дома. Но могла ли она насладиться этим удовольствием? Нет, конечно.

Хоть она вчера не выпила ни капли, ее ломало и знобило, как с похмелья. В топливном баке организма ощущался острый дефицит сна. После того как Рен ушел, она попыталась заснуть, но голова пухла от всяких мыслей. То, что она испытала в объятиях Рена, было таким… незнакомым. Ничего даже отдаленно похожего Спенсер прежде никогда не чувствовала.

Но потом… это мгновенное сообщение. И спокойное, жутковатое выражение лица Мелиссы. И…

В ночи амбар скрипел и стонал, и Спенсер натянула одеяло до самого носа, дрожа от страха. Она ругала себя за эту паранойю и незрелость, но не могла успокоиться. И продолжала накручивать себя, строя самые нелепые предположения.

В конце концов она встала с постели и перезагрузила компьютер. Несколько часов она провела в Интернете. Сначала просматривала технические веб-сайты, пытаясь выяснить, как можно отследить отправку мгновенных сообщений. Безрезультатно. Затем попыталась определить, откуда пришло первое электронное письмо – про «вожделение». Больше всего ей хотелось, чтобы ниточка привела к Эндрю Кэмпбеллу.

Она обнаружила, что Эндрю ведет блог, но, даже прошерстив его, так ничего и не нашла. Здесь были записи о любимых книгах Эндрю, тупое мальчишеское философствование, пара меланхолических пассажей о безответной любви к девушке, имени которой он не называл. Она все надеялась, что он где-нибудь проколется и выдаст себя, но – увы.

Наконец, она вбила в поисковик ключевые слова: пропавшие без вести и Элисон ДиЛаурентис.

Но и тут ее надежды не оправдались – она нашла лишь информацию трехгодичной давности. Репортажи Си-эн-эн и «Филадельфия инквайрер», отчеты поисковых групп, сайты приколов – как тот, что конструировал образ Эли с разными прическами. Спенсер вгляделась в школьную фотографию, которую использовали разработчики сайта; она так давно не видела Эли. Узнала бы она Эли, например, брюнетку с коротким бобом? Вряд ли. Она выглядела совсем другой на этой придуманной картинке.

Сетчатая дверь скрипнула, когда Спенсер, волнуясь, переступила порог большого дома. Из кухни тянуло свежесваренным кофе, что было странно, потому что обычно к этому времени мама уже была на конюшне, а отец скакал верхом или пропадал на поле для гольфа. Ей было интересно, что произошло между Мелиссой и Реном после вчерашнего, и она молила о том, чтобы ей не пришлось с ними столкнуться.

– Мы тебя ждем.

Спенсер вздрогнула. За кухонным столом сидели ее родители и Мелисса. Лицо матери выглядело бледным и осунувшимся, щеки отца пылали багровым цветом. У Мелиссы глаза были красные и опухшие. Даже две собаки не бросились ей навстречу, как они обычно делали.