Милый друг - английский и русский параллельные тексты

Gentlemen openly regretted the twenty francs given at the collection; they were indignant that those upstairs should have feasted without paying anything.	Мужчинам стало жаль пожертвованных двадцати франков; они были злы на тех, кто попировал тут, наверху, а потом ушел, не заплатив.
The lady patronesses had collected upwards of three thousand francs.	Дамы-патронессы собрали больше трех тысяч франков.
All expenses paid, there remained two hundred and twenty for the orphans of the Sixth Arrondissement.	Для сирот Шестого округа за вычетом расходов осталось двести двадцать франков.
Du Roy, escorting the Walter family, waited for his landau.	Жоржу Дю Руа, сопровождавшему семейство Вальтер, подали экипаж.
As he drove back with them, seated in face of Madame Walter, he again caught her caressing and fugitive glance, which seemed uneasy.	Дорогой, сидя против супруги издателя, он вновь поймал на себе ее ласковый, ускользающий и как будто смущенный взгляд.
He thought: "Hang it all! I fancy she is nibbling," and smiled to recognize that he was really very lucky as regarded women, for Madame de Marelle, since the recommencement of their amour, seemed frantically in love with him.	"Эге, должно быть, клюет!" - подумал он и улыбнулся при мысли о том, что он действительно имеет успех у женщин: ведь и г-жа де Марель, с тех пор как их связь возобновилась, была безумно в него влюблена.
He returned home joyously.	Он вернулся домой в отличном расположении духа.
Madeleine was waiting for him in the drawing-room.	Мадлена поджидала его в гостиной.
"I have some news," said she.	– У меня есть для тебя новости, - сказала она.
"The Morocco business is getting into a complication.	– Положение в Марокко осложняется.
France may very likely send out an expeditionary force within a few months.	Весьма возможно, что через несколько месяцев Франция пошлет туда войска.
At all events, the opportunity will be taken of it to upset the Ministry, and Laroche-Mathieu will profit by this to get hold of the portfolio of foreign affairs."	Во всяком случае, этим собираются воспользоваться, чтобы сбросить правительство, и Ларош, конечно, не упустит случая взять в свои руки портфель министра иностранных дел.
Du Roy, to tease his wife, pretended not to believe anything of the kind.	Чтобы подразнить жену, Дю Руа притворился, что ничему этому не верит.
They would never be mad enough to recommence the Tunisian bungle over again.	Затевать ту же глупую историю, что и в Тунисе[31], - для этого надо быть сумасшедшим.
But she shrugged her shoulders impatiently, saying:	Она нетерпеливо пожала плечами.
"But I tell you yes, I tell you yes.	– А я тебе говорю, что так оно и выйдет! Так оно и выйдет!
You don't understand that it is a matter of money.	Значит, ты не понимаешь, что для них это очень важный вопрос, вопрос денег.
Now-a-days, in political complications we must not ask: 'Who is the woman?' but 'What is the business?'"	В наше время, дорогой мой, когда наблюдаешь за политической игрой, надо говорить не "ищите женщину", а "ищите выгоду".
He murmured "Bah!" in a contemptuous tone, in order to excite her, and she, growing irritated, exclaimed:	– Вот как! – чтобы позлить ее, презрительно пробормотал он. Она вспыхнула:
"You are just as stupid as Forestier."	– Послушай, ты так же наивен, как Форестье.

She wished to wound him, and expected an outburst of anger.	Она хотела уязвить его и ожидала, что он рассердится.
But he smiled, and replied:	Но он улыбнулся и переспросил:
"As that cuckold of a Forestier?"	– Как рогоносец Форестье?
She was shocked, and murmured:	Это ее сразило.
"Oh, George!"	– Жорж! – прошептала она.
He wore an insolent and chaffing air as he said: "Well, what?	– А что? – с насмешливым, вызывающим видом продолжал Дю Руа.
Did you not admit to me the other evening that Forestier was a cuckold?"	– Разве ты не призналась в тот вечер, что Форестье был рогоносцем?
And he added: "Poor devil!" in a tone of pity.	Бедный малый! – прибавил он с искренним сожалением.
Madeleine turned her back on him, disdaining to answer; and then, after a moment's silence, resumed: "We shall have visitors on Tuesday.	Не удостоив его ответом, Мадлена повернулась к нему спиной. – Во вторник у нас будут гости, -помолчав с минуту, снова заговорила она.
Madame Laroche-Mathieu is coming to dinner with the Viscountess de Percemur.	– Г оспожа Ларош-Матье и виконтесса де Персмюр приедут обедать.
Will you invite Rival and Norbert de Varenne?	Можно тебя попросить позвать Риваля и Норбера де Варена?
I will call to-morrow and ask Madame Walter and Madame de Marelle.	Я буду завтра у госпожи Вальтер и де Марель.
Perhaps we shall have Madame Rissolin, too."	Может быть, приедет и госпожа Рисолен.
For some time past she had been strengthening her connections, making use of her husband's political influence to attract to her house, willy-nilly, the wives of the senators and deputies who had need of the support of the _Vie Francaise_.	С некоторых пор, пользуясь влиянием мужа в политических кругах, она начала заводить знакомства в свете и всеми правдами и неправдами старалась залучить к себе жен сенаторов и депутатов, нуждавшихся в поддержке "Французской жизни".
George replied: "Very well.	– Прекрасно, - сказал Дю Руа.
I will see about Rival and Norbert."	– Я приглашу Риваля и Норбера.
He was satisfied, and rubbed his hands, for he had found a good trick to annoy his wife and gratify the obscure rancor, the undefined and gnawing jealousy born in him since their drive in the Bois.	Он потирал руки от удовольствия: теперь у него будет чем изводить жену и утолять свою глухую злобу, ту безотчетную грызущую ревность, которую он ощутил во время прогулки в Булонском лесу.
He would never speak of Forestier again without calling him cuckold.	Отныне, когда речь зайдет о Форестье, он всякий раз будет величать его рогоносцем.
He felt very well that this would end by enraging Madeleine.	Он отлично понимал, что в конце концов доведет этим Мадлену до бешенства.
And half a score of times, in the course of the evening, he found means to mention with ironical good humor the name of "that cuckold of a Forestier."	И в течение вечера он раз десять вставлял с добродушной иронией: "Этот рогоносец Форестье..."

He was no longer angry with the dead! he was avenging him.	Он уже не испытывал неприязни к покойнику - он мстил за него.
His wife pretended not to notice it, and remained smilingly indifferent.	Мадлена, сидя против мужа, делала вид, что не слышит, и, как всегда, улыбалась своей равнодушной улыбкой.
The next day, as she was to go and invite Madame Walter, he resolved to forestall her, in order to catch the latter alone, and see if she really cared for him.	На другой день, вспомнив, что Мадлена собирается пригласить г-жу Вальтер, он решил опередить ее, чтобы застать жену патрона одну и проверить, действительно ли она увлечена им.
It amused and flattered him.	Это его забавляло и льстило ему.
And then--why not--if it were possible?	А затем... почему бы и нет... если это только возможно?
He arrived at the Boulevard Malesherbes about two, and was shown into the drawing-room, where he waited till Madame Walter made her appearance, her hand outstretched with pleased eagerness, saying:	В два часа он был на бульваре Мальзерба. Его провели в гостиную. Там ему пришлось подождать. Наконец вошла г-жа Вальтер и, явно обрадовавшись, протянула ему руку:
"What good wind brings you hither?"	– Какими судьбами?
"No good wind, but the wish to see you.	– Меня привело сюда одно только желание видеть вас.
Some power has brought me here, I do not know why, for I have nothing to say to you.	Какая-то сила влекла меня к вам, сам не знаю зачем, ибо мне нечего вам сказать.
I came, here I am; will you forgive me this early visit and the frankness of this explanation?"	Я пришел - вот и все! Надеюсь, вы простите мне этот ранний визит и мою откровенность?
He uttered this in a gallant and jesting tone, with a smile on his lips.	Все это он проговорил с улыбкой, игривым и любезным тоном, в котором слышалось, однако, что-то серьезное.
She was astonished, and colored somewhat, stammering:	Господа Вальтер была поражена, легкая краска выступила у нее на лице.
"But really--I do not understand--you surprise me."	– Но я... право... не понимаю... вы меня удивляете... – сказала она запинаясь.
He observed: "It is a declaration made to a lively tune, in order not to alarm you."	– Это объяснение в любви, но на веселый лад, чтобы вы не испугались, - добавил он.
They had sat down in front of one another.	Они сели рядом.
She took the matter pleasantly, saying:	Она было приняла это в шутку.
"A serious declaration?"	– Так, значит, это... признание всерьез?
"Yes.	– Разумеется!
For a long time I have been wanting to utter it--for a very long time.	Я уже давно хотел признаться, очень давно.
But I dared not.	Но я не смел.
They say you are so strict, so rigid."	Я столько слышал о вашей суровости, о вашей непреклонности...
She had recovered her assurance, and observed: "Why to-day, then?"	Госпожа Вальтер овладела собой. – Почему вы выбрали именно этот день? – спросила она.

"I do not know." Then lowering his voice he added: "Or rather, because I have been thinking of nothing but you since yesterday."	– Не знаю, - ответил он и, понизив голос, добавил:- Вернее, потому, что со вчерашнего дня я только о вас и думаю.
She stammered, growing suddenly pale:	Она внезапно побледнела.
"Come, enough of nonsense; let us speak of something else."	– Довольно, все это ребячество, поговорим о чем-нибудь другом.
But he had fallen at her feet so suddenly that she was frightened.	Тогда он упал к ее ногам, и так неожиданно, что она испугалась.
She tried to rise, but he kept her seated by the strength of his arms passed round her waist, and repeated in a voice of passion: "Yes, it is true that I have loved you madly for a long time past.	Она хотела встать, но он обвил руками ее талию и удержал силой. – Да, это правда, - заговорил он страстным голосом, - я вас люблю, люблю безумно, люблю давно.
Do not answer me.	Не отвечайте мне.
What would you have? I am mad.	Что же делать, если я теряю рассудок!
I love you. Oh! if you knew how I love you!"	Я люблю вас... Если бы вы знали, как я вас люблю!
She was suffocating, gasping, and strove to speak, without being able to utter a word.	Она задыхалась, ловила ртом воздух, хотела что-то сказать, но не могла выговорить ни слова.
She pushed him away with her two hands, having seized him by the hair to hinder the approach of the mouth that she felt coming towards her own.	Она отталкивала его обеими руками, потом схватила за волосы, чтобы отвести от себя эти губы, приближавшиеся к ее губам.
She kept turning her head from right to left and from left to right with a rapid motion, closing her eyes, in order no longer to see him.	При этом, закрыв глаза, чтобы не видеть его, она резким движением поворачивала голову то вправо, то влево.
He touched her through her dress, handled her, pressed her, and she almost fainted under his strong and rude caress.	Он касался ее тела сквозь платье, тискал, щупал ее, а она изнемогала от этой грубой, расслабляющей ласки.
He rose suddenly and sought to clasp her to him, but, free for a moment, she had managed to escape by throwing herself back, and she now fled from behind one chair to another.	Внезапно он поднялся с колен и хотел обнять ее, но она, воспользовавшись тем, что он отпустил ее на секунду, рванулась, выскользнула у него из рук и, перебегая от кресла к креслу, заметалась по комнате.
He felt that pursuit was ridiculous, and he fell into a chair, his face hidden by his hands, feigning convulsive sobs.	Решив, что гоняться за нею нелепо, он тяжело опустился на стул и, делая вид, что его душат рыдания, закрыл руками лицо.
Then he got up, exclaimed	Затем вскочил, крикнул:
"Farewell, farewell," and rushed away.	"Прощайте, прощайте!" - и выбежал из комнаты.
He quietly took his stick in the hall and gained the street, saying to himself:	В передней он как ни в чем не бывало взял свою тросточку и вышел на улицу.
"By Jove, I believe it is all right there." And he went into a telegraph office to send a wire to Clotilde, making an appointment for the next day.	"Кажется, дело в шляпе, черт побери!" - подумал он и проследовал на телеграф, чтобы послать Клотильде "голубой листочек", в котором он намеревался назначить ей свидание на завтра.
On returning home at his usual time, he said to his wife:	Домой он вернулся в обычное время.

"Well, have you secured all the people for your dinner?"	– Ну что, придут твои гости обедать? – спросил он жену.
She answered: "Yes, there is only Madame Walter, who is not quite sure whether she will be free to come.	– Да, - ответила она, - только госпожа Вальтер не знает еще, будет ли она свободна.
She hesitated and talked about I don't know what--an engagement, her conscience.	Она что-то колеблется, заговорила со мной о каком-то нравственном долге, о совести.
In short, she seemed very strange.	Вообще у нее был очень странный вид.
No matter, I hope she will come all the same."	Впрочем, думаю, что она все-таки приедет.
He shrugged his shoulders, saying:	Он пожал плечами.
"Oh, yes, she'll come."	– Можешь не сомневаться.
He was not certain, however, and remained anxious until the day of the dinner.	Однако в глубине души он не был в этом уверен и все это время, до самого дня обеда, провел в волнении.
That very morning Madeleine received a note from her:	Утром Мадлена получила от г-жи Вальтер записку:
"I have managed to get free from my engagements with great difficulty, and shall be with you this evening.	"Мне с, большим трудом удалось освободиться, и я буду у вас.
But my husband cannot accompany me."	Но муж приехать не может".
Du Roy thought: "I did very well indeed not to go back.	"Хорошо, что я больше не был у нее! – подумал Дю Руа.
She has calmed down.	– Вот она уже и успокоилась.
Attention."	Посмотрим, что будет дальше".
He, however, awaited her appearance with some slight uneasiness.	Тем не менее мысль о том, как они встретятся, внушала ему легкую тревогу.
She came, very calm, rather cool, and slightly haughty.	И вот наконец она появилась - с очень спокойным, несколько холодным и надменным выражением лица.
He became humble, discreet, and submissive.	Он сразу принял весьма скромный, смиренный и покорный вид.
Madame Laroche-Mathieu and Madame Rissolin accompanied their husbands.	Госпожи Ларош-Матье и Рисолен пожаловали со своими мужьями.
The Viscountess de Percemur talked society.	Виконтесса де Персмюр начала рассказывать великосветские новости.
Madame de Marelle looked charming in a strangely fanciful toilet, a species of Spanish costume in black and yellow, which set off her neat figure, her bosom, her rounded arms, and her bird-like head.	Г-жа де Марель была обворожительна; экстравагантный испанский костюм, черный с желтым, чудесно обрисовывал ее тонкую талию, высокую грудь и полные руки и придавал задорное выражение ее птичьей головке.
Du Roy had Madame Walter on his right hand, and during dinner only spoke to her on serious topics, and with an exaggerated respect.	Дю Руа сидел справа от г-жи Вальтер и во все время обеда с особой почтительностью говорил с ней только о серьезных вещах.

From time to time he glanced at Clotilde.	Время от времени он поглядывал на Клотильду.
"She is really prettier and fresher looking than ever," he thought.	"Конечно, она красивее и свежее", - думал он.
Then his eyes returned to his wife, whom he found not bad-looking either, although he retained towards her a hidden, tenacious, and evil anger.	Затем взгляд его останавливался на жене: она тоже казалась ему хорошенькой, хотя он по-прежнему испытывал к ней затаенное, глубоко укоренившееся враждебное и злое чувство.
But Madame Walter excited him by the difficulty of victory and by that novelty always desired by man.	Но к г-же Вальтер его влекла трудность победы над ней и та новизна ощущений, которая представляет вечный соблазн для мужчин.
She wanted to return home early.	Она рано собралась домой.
"I will escort you," said he.	– Я провожу вас, - предложил он.
She refused, but he persisted, saying: "Why will not you permit me?	Она отказалась. – Но почему же? – настаивал он.
You will wound me keenly.	– Вы меня этим горько обидите.
Do not let me think that you have not forgiven me.	Не заставляйте меня думать, что вы все еще сердитесь.
You see how quiet I am."	Вы видите, как я спокоен.
She answered: "But you cannot abandon your guests like that."	– Вам нельзя уходить от гостей, - возразила она.
He smiled.	Он усмехнулся:
"But I shall only be away twenty minutes.	– Ничего, я отлучусь всего на двадцать минут.
They will not even notice it.	Никто этого и не заметит.
If you refuse you will cut me to the heart."	А вот если вы мне откажете, я буду оскорблен в своих лучших чувствах.
She murmured: "Well, then I agree."	– Хорошо, я согласна, - тихо сказала она.
But as soon as they were in the carriage he seized her hand, and, kissing it passionately, exclaimed:	Но как только они очутились в карете, он схватил ее руку и, покрывая ее страстными поцелуями, заговорил:
"I love you, I love you.	– Я люблю вас, я люблю вас.
Let me tell you that much.	Позвольте мне это сказать.
I will not touch you.	Я до вас не дотронусь.
I only want to repeat to you that I love you."	Я хочу лишь говорить с вами о своей любви.
She stammered: "Oh! after what you promised me! This is wrong, very wrong."	– Ах... вы же мне обещали, нехорошо... нехорошо,- прошептала она.
He appeared to make a great effort, and then resumed in a restrained tone:	Дю Руа сделал вид, что с огромным трудом пересилил себя.
"There, you see how I master myself.	– Послушайте, вы видите, как я владею собой, -приглушенным голосом снова заговорил он.

And yet--But let me only tell you that I love you, and repeat it to you every day; yes, let me come to your house and kneel down for five minutes at your feet to utter those three words while gazing on your beloved face."	– И все же... Позвольте сказать вам только одно: я люблю вас... Позвольте мне повторять это каждый день... Да, позвольте мне проводить у ваших ног хотя бы пять минут и, впиваясь глазами в ваше чудное лицо, произносить эти три слова.
She had yielded her hand to him, and replied pantingly:	Госпожа Вальтер все еще не отнимала у него руки.
"No, I cannot, I will not.	– Нет, я не могу, я не хочу, - проговорила она, задыхаясь.
Think of what would be said, of the servants, of my daughters. No, no, it is impossible."	– Что станут говорить обо мне, что подумает прислуга, мои дочери... Нет, нет, это невозможно...
He went on: "I can no longer live without seeing you.	– Я не могу без вас жить, - продолжал он.
Whether at your house or elsewhere, I must see you, if only for a moment, every day, to touch your hand, to breathe the air stirred by your dress, to gaze on the outline of your form, and on your great calm eyes that madden me."	– В вашем доме или где-нибудь еще, но я должен видеть вас каждый день, хотя бы одну минуту; должен прикасаться к вашей руке, чувствовать на себе дуновение ветра, который вы поднимаете своим платьем, любоваться очертаниями вашего тела, глядеть в ваши большие дивные глаза, от которых я без ума.
She listened, quivering, to this commonplace love-song, and stammered:	Она слушала эту пошлую музыку любви и, вся дрожа, повторяла:
"No, it is out of the question."	– Нет... нет... нельзя... Замолчите!
He whispered in her ear, understanding that he must capture her by degrees, this simple woman, that he must get her to make appointments with him, where she would at first, where he wished afterwards.	Дю Руа понимал, что эту простушку надо прибирать к рукам исподволь, - ведь все дело в том, чтобы они стали встречаться - сперва там, где захочет она, а потом уж он сам будет назначать ей свидания.
"Listen, I must see you; I shall wait for you at your door like a beggar; but I will see you, I will see you to-morrow."	– Послушайте... это необходимо... – зашептал он ей на ухо, - я вас увижу... я буду стоять у дверей вашего дома... как нищий... Если вы ко мне не выйдете, я поднимусь к вам... Но я вас увижу... я вас увижу... завтра.
She repeated: "No, do not come.	– Нет, нет, не приходите.
I shall not receive you.	Я вас не приму.
Think of my daughters."	Подумайте о моих дочерях.
"Then tell me where I shall meet you--in the street, no matter where, at whatever hour you like, provided I see you. I will bow to you; I will say 'I love you,' and I will go away."	– В таком случае скажите, где я мог бы вас встретить... на улице или... где вы хотите... час мне безразличен... только бы видеть вас... Я вам поклонюсь... скажу "люблю" - и уйду.
She hesitated, bewildered.	Окончательно растерявшись, она медлила с ответом.
And as the brougham entered the gateway of her residence she murmured hurriedly:	Но вдруг, заметив, что карета подъезжает к ее дому, быстрым шепотом проговорила:
"Well, then, I shall be at the Church of the Trinity to-morrow at half-past three."	– Хорошо, завтра в половине четвертого я буду в Троицкой церкви.

Then, having alighted, she said to her coachman:	И, выйдя из экипажа, крикнула кучеру:
"Drive Monsieur Du Roy back to his house."	– Отвезите господина Дю Руа домой.
As he re-entered his home, his wife said:	Когда он вернулся, жена спросила его:
"Where did you get to?"	– Где ты пропадал?
He replied, in a low tone: "I went to the telegraph office to send off a message."	– Мне надо было отправить срочную телеграмму, -сказал он вполголоса.
Madame de Marelle approached them.	К нему подошла г-жа де Марель.
"You will see me home, Pretty-boy?" said she.	– Вы меня проводите, Милый друг?
"You know I only came such a distance to dinner on that condition." And turning to Madeleine, she added: "You are not jealous?"	Ведь я только с этим условием и езжу так далеко в гости, - заявила она и обратилась к хозяйке дома: -Ты не ревнуешь?
Madame Du Roy answered slowly: "Not over much."	– Нет, не очень, - умышленно растягивая слова, ответила г-жа Дю Руа.
The guests were taking their leave.	Гости расходились.
Madame Laroche-Mathieu looked like a housemaid from the country.	Г-жа Ларош-Матье имела вид провинциальной горничной.
She was the daughter of a notary, and had been married to the deputy when he was only a barrister of small standing.	Дочь нотариуса, она вышла за Лароша, когда тот был еще никому не известным адвокатом.
Madame Rissolin, old and stuck-up, gave one the idea of a midwife whose fashionable education had been acquired through a circulating library.	Жеманная старуха г-жа Рисолен напоминала старозаветную акушерку, получившую образование в читальных залах.
The Viscountess de Percemur looked down upon them.	Виконтесса де Персмюр смотрела на них свысока.
Her "Lily Fingers" touched these vulgar hands with repugnance.	"Белая лапка" виконтессы с отвращением притрагивалась к их мещанским рукам.
Clotilde, wrapped in lace, said to Madeleine as she went out:	Клотильда завернулась в кружева и, прощаясь с Мадленой у двери, сказала:
"Your dinner was perfection.	– Твой обед удался как нельзя лучше.
In a little while you will have the leading political drawing-room in Paris."	Скоро у тебя будет первый политический салон в Париже.
As soon as she was alone with George she clasped him in her arms, exclaiming:	Оставшись вдвоем с Жоржем, она обвила его руками.
"Oh, my darling Pretty-boy, I love you more and more every day!"	– О мой дорогой Милый друг, я люблю тебя день ото дня все больше и больше! Их экипаж качало, словно корабль. – То ли дело у нас в комнате! – сказала она. – О да! – согласился Жорж. Но думал он в эту минуту о г-же Вальтер.
XII	IV
The Place de la Trinit? lay, almost deserted, under a dazzling July sun.	Площадь Троицы была почти безлюдна в этот ослепительный июльский день.

An oppressive heat was crushing Paris. It was as though the upper air, scorched and deadened, had fallen upon the city--a thick, burning air that pained the chests inhaling it.	Палящая жара угнетала Париж: стеснявший дыхание, знойный, тяжелый, густой, раскаленный воздух словно давил его своей тяжестью.
The fountains in front of the church fell lazily. They seemed weary of flowing, tired out, limp, too; and the water of the basins, in which leaves and bits of paper were floating, looked greenish, thick and glaucous.	Возле церкви лениво бил фонтан, - казалось, у воды нет больше сил струиться, казалось, она тоже изнемогает от усталости. В мутной густой зеленоватой жидкости, наполнявшей бассейн, плавали клочки бумаги и листья.
A dog having jumped over the stone rim, was bathing in the dubious fluid.	Через каменную ограду перемахнула собака и погрузилась в эти сомнительной чистоты волны.
A few people, seated on the benches of the little circular garden skirting the front of the church, watched the animal curiously.	Из круглого садика, огибавшего портал, с завистью поглядывали на нее сидевшие на скамейках люди.
Du Roy pulled out his watch.	Дю Руа вынул часы.
It was only three o'clock.	Маленькая стрелка стояла на трех.
He was half an hour too soon.	Он пришел на полчаса раньше.
He laughed as he thought of this appointment.	Свидание с г-жой Вальтер забавляло его.
"Churches serve for anything as far as she is concerned," said he to himself.	"Она пользуется церковью для любых целей, -думал он.
"They console her for having married a Jew, enable her to assume an attitude of protestation in the world of politics and a respectable one in that of fashion, and serve as a shelter to her gallant rendezvous.	– Церковь снимает с ее души грех, который она совершила, выйдя замуж за еврея, в политических кругах создает о ней представление как о женщине, идущей против течения, возвышает ее во мнении света, и она же служит ей местом свиданий.
So much for the habit of making use of religion as an umbrella.	Обращаться с религией, как с зонтиком, вошло у нее в привычку.
If it is fine it is a walking stick; if sunshiny, a parasol; if it rains, a shelter; and if one does not go out, why, one leaves it in the hall.	В хорошую погоду зонт заменяет тросточку, в жару защищает от солнца, в ненастье укрывает от дождя, а когда сидишь дома - он пылится в передней.
And there are hundreds like that who care for God about as much as a cherry stone, but who will not hear him spoken against.	И ведь таких, как она, сотни; сами не ставят господа бога ни в грош, а другим затыкают рот и вместе с тем в случае нужды прибегают к нему как к своднику.
If it were suggested to them to go to a hotel, they would think it infamous, but it seems to them quite simple to make love at the foot of the altar."	Пригласи их в номера - они примут это за личное оскорбление, а заводить шашни перед алтарем -это у них в порядке вещей".
He walked slowly along the edge of the fountain, and then again looked at the church clock, which was two minutes faster than his watch. It was five minutes past three.	Медленным шагом обошел он бассейн и взглянул на церковные часы. Против его часов они спешили на две минуты: на них было пять минут четвертого.
He thought that he would be more comfortable inside, and entered the church.	Он решил, что в церкви ждать удобнее, и вошел туда.

The coolness of a cellar assailed him, he breathed it with pleasure, and then took a turn round the nave to reconnoiter the place.	На него пахнуло погребом, - он с наслаждением втянул в себя эту прохладу, а затем, чтобы изучить расположение храма, начал обходить главный придел.
Other regular footsteps, sometimes halting and then beginning anew, replied from the further end of the vast pile to the sound of his own, which rang sonorously beneath the vaulted roof.	В глубине обширного храма чьи-то мерные шаги, которые то затихали, то снова явственно доносились, вторили его собственным шагам, гулко раздававшимся под высокими сводами.
A curiosity to know who this other promenader was seized him.	Человек, расхаживавший по церкви, возбудил его любопытство.
It was a stout, bald-headed gentleman who was strolling about with his nose in the air, and his hat behind his back.	Он пошел к нему навстречу. Держа шляпу за спиной, с важным видом разгуливал тучный лысый господин.
Here and there an old woman was praying, her face hidden in her hands.	На некотором расстоянии одна от другой, преклонив колена и закрыв руками лицо, молились старухи.
A sensation of solitude and rest stole over the mind.	Душой овладевало ощущение покоя, одиночества, безлюдья.
The light, softened by the stained-glass windows, was refreshing to the eyes.	Цветные стекла скрадывали солнечный свет, и он не раздражал глаз.
Du Roy thought that it was "deucedly comfortable" inside there.	Дю Руа нашел, что здесь "чертовски хорошо".
He returned towards the door and again looked at his watch.	Он подошел к двери и еще раз посмотрел на часы.
It was still only a quarter-past three.	Было только четверть четвертого.
He sat down at the entrance to the main aisle, regretting that one could not smoke a cigarette.	Досадуя на то, что здесь нельзя курить, он сел у главного входа.
The slow footsteps of the stout gentleman could still be heard at the further end of the church, near the choir.	В противоположном конце храма, около амвона, все еще медленно расхаживал тучный господин.
Someone came in, and George turned sharply round.	Кто-то вошел. Дю Руа обернулся.
It was a poor woman in a woolen skirt, who fell on her knees close to the first chair, and remained motionless, with clasped hands, her eyes turned to heaven, her soul absorbed in prayer.	Это была простая, бедно одетая женщина в шерстяной юбке; она упала на колени возле первого стула, сложила на груди руки и, устремив глаза к небу, вся ушла в молитву.
Du Roy watched her with interest, asking himself what grief, what pain, what despair could have crushed her heart.	Дю Руа с любопытством присматривался к ней, стараясь понять, какая печаль, какая скорбь, какое неутешное горе терзает это жалкое существо.
She was worn out by poverty, it was plain.	Она живет в ужасающей нищете, - это ясно.
She had, perhaps, too, a husband who was beating her to death, or a dying child.	К довершению всего муж, наверно, колотит ее, а ребенок, может быть, при смерти.
He murmured mentally: "Poor creatures. How some of them do suffer."	"Бедняги! Есть же на свете такие несчастные!" -говорил он себе.
Anger rose up in him against pitiless Nature.	И в нем поднимался бунт против безжалостной природы.

Then he reflected that these poor wretches believed, at any rate, that they were taken into consideration up above, and that they were duly entered in the registers of heaven with a debtor and creditor balance.	Затем ему пришло на ум, что эта голытьба во всяком случае верит, будто кто-то невидимо печется о ней, будто где-то там небесная бухгалтерия заносит ее добрые и злые дела в особые книги и в конце концов подводит баланс...
Up above!	Где-то там... Где же именно?
And Du Roy, whom the silence of the church inclined to sweeping reflections, judging creation at a bound, muttered contemptuously:	Тишина, царившая в храме, располагала к высоким размышлениям, и, окинув мысленным оком вселенную, Дю Руа процедил сквозь зубы:
"What bosh all that sort of thing is!"	– До чего нелепо устроен мир!
The rustle of a dress made him start.	Шелест платья заставил его вздрогнуть.
It was she.	Это была она.
He rose, and advanced quickly.	Он встал и быстро подошел к ней.
She did not hold out her hand, but murmured in a low voice: "I have only a few moments.	– В моем распоряжении всего несколько минут, -не подавая ему руки, тихо сказала она.
I must get back home.	– Мне надо идти домой.
Kneel down near me, so that we may not be noticed."	Станьте на колени подле меня, а то нас могут узнать.
And she advanced up the aisle, seeking a safe and suitable spot, like a woman well acquainted with the place.	С этими словами она направилась в главный придел, отыскивая удобное и укромное место, -видно было, что она хорошо знает эту церковь.
Her face was hidden by a thick veil, and she walked with careful footsteps that could scarcely be heard.	Лицо ее было скрыто под густою вуалью, ступала она чуть слышно, почти не касаясь пола.
When she reached the choir she turned, and muttered, in that mysterious tone of voice we always assume in church: "The side aisles will be better. We are too much in view here."	Дойдя до амвона, она обернулась. – В боковых приделах, пожалуй, лучше. Здесь уж очень на виду, - тем таинственным шепотом, каким принято говорить в церкви, сказала она.
She bowed low to the high altar, turned to the right, and returned a little way towards the entrance; then, making up her mind, she took a chair and knelt down.	Остановившись перед алтарем, она низко опустила голову, хотела было стать на колени, но вдруг повернула направо, к выходу, а затем, видимо решившись на что-то, придвинула скамеечку и преклонила колена.
George took possession of the next one to her, and as soon as they were in an attitude of prayer, began:	Жорж взял себе другую скамеечку, ту, что стояла рядом, и, как только они оба приняли молитвенную позу, заговорил:
"Thanks; oh, thanks; I adore you!	– Благодарю вас, благодарю. Я обожаю вас.
I should like to be always telling you so, to tell you how I began to love you, how I was captivated the first time I saw you.	Я готов повторять это без конца, я хотел бы рассказать вам о том, как я полюбил вас, о том, как вы покорили меня с первого взгляда...
Will you allow me some day to open my heart to tell you all this?"	Когда же вы позволите мне излить свою душу, высказать вам все это?
She listened to him in an attitude of deep meditation, as if she heard nothing.	Она была погружена в глубокое раздумье и, казалось, совсем не слушала его.