Минимальное воздействие. Книга 1
Шрифт:
Адреналин от скоротечного боя уже отпускал и люди начали расслабляться.
– Не боись, - Макар похлопал парня по плечу, - разговорим мы твоего «языка».
– Выделил он последнее слово и опять заржал как конь.
– Да знаем мы все татарский. Чай не первый раз по степи басурман гоняем. Щас вот быстро поснедаем и потом поспрошаем душевно батыра тваво. – Рябой тоже лыбился во все свои двенадцать зубов.
Попаданец понял уже, что со стоматологией в этом времени прям беда. Кариес может у народа и не часто бывает, раз сахара в рационе не много совсем. Зато потерянные зубы восстановлению не подлежат. Выпали и всё. Живи и жуй оставшимися. Вон у Пелагеи двух нету, но вроде и не бросается сильно в глаза. Хотя она и улыбается не часто. Зато у
…
Пелагея принялась осматривать всем раны. Сперва перевязала боярина, а потом и до Рябого дошла. Травками какими-то перетёртыми раны замазывала и повязки накладывала. Остальные, тьфу-тьфу, обошлись даже без синяков.
Васька со своим уставом в чужой монастырь влезать не торопился. Советы давать про антисанитарию и про оказание первой помощи в полевых условиях он посчитал тут лишними. Пусть сами разбираются. И так уже много чего наговорил. Чего лишний раз знаниями сверкать.
Но когда он встал и хотел подойти к лежавшему у дерева связанному нежными (гы гы гы) Макаркиными руками татарину, в ноге опять стрельнуло.
– А ну покажи, - Пелагея, увидев хромающего Ваську сделала стойку. – Ранен?
– Да не, так, мозоль сорвал, - парень опять присел. – Лапти эти, с непривычки-то. – и закусил язык. Все опять посмотрели на него с подозрением.
– Учитель, говоришь, - Татищев первым нарушил молчание. – Чему ж ты, милый, учить-то мог? Как оружных воинов голыми руками лихо в сыру землю класть - то у тебя наука знатная. Восьмерых. А главного в полон взял живым.
В газах у мужиков, да и Пелагеи, опять появилась борьба мыслей. Предупредил ведь сам парень криком их об опасности. Но вроде как непонятный он, вон как ворогов повалял, да в одиночку. И правда ведь голыми руками! Вроде как радоваться надо, что такой воин за них сейчас, но уж больно странно умение такое для них. А ещё бает, что память отшибло у него. А вдруг, что ещё ему вспомнится из умений? И не ясно наперёд, хорошо это для них будет или нет.
Всё непонятное пугает.
Стёпа тайком даже успел перекрестить парня, но тот пропадать или дымиться не захотел.
– Ну так это, свезло просто, - скромно потупил взгляд самбист-рукопашник-спецназовец. – Бывает.
– Ага, бывает, что ежиха крота рожает…, - заржал Терентий, разрядив обстановку.
– Давай ногу посмотрю, - опустилась на бревно рядом с ним девка. Хотя какая она нафиг девка. Цельная боярыня оказалась. Но так то, девка конечно. В восходящих лучах солнышка Васька наконец-то разглядел, что Пелагея совсем даже молодая, лет 25. Хотя по морщинам возле глаз было заметно, что жизнь её уже успела сильно потрепать. В Васькины 22 года для него все, кто старше 40-ка, были уже глубокими стариками. А Пелагея вдруг наоборот помолодела в его глазах.
А вид Татищева был сильно задумчивый. Он не улыбался.
…
Сапоги Ваське достались с ноги татарского сотника. Остальные бы просто по размеру не подошли, мелковаты татары-то для него были.
Обработав мозоль и забинтовав ему ногу, Пелагея сама предложила найти по размеру для него сапоги и не страдать больше в лаптях. Ну и Макар быстренько стащил сапоги со связанного татарина. Всё равно тому они уже не нужны. Живым басурманина никто отпускать не собирался. О всяких там конвенциях о содержании пленных тут никто и слыхом не слыхивал. Ибо зуб за зуб. Попался на поле боя – будь добр умри. Не время щас политесами с врагами заниматься и обмен пленными тут никто не планировал.
…
Очухался татарин минут через 15. Боевые холопы уже почти успели свернуть лагерь и погрузить поклажу на лошадей. Пробежались за трофеями.
Принесли штук двадцать сабель да ножей. Раздели татар и быстро обшмонали их до нитки. Васька, раскрыв рот, смотрел, как умело мужички чистили поляну, проявляя редкую сноровку в сборе трофеев. Не впервой, сразу видно бывалых воинов. Что с бою взято –
то свято!Лошадок татарских трогать не стали. Сумки с них только поснимали на предмет ценностей. Маловато было. Видать не успели ещё злыдни поделить награбленное. Торопились.
К допросу пленного Ваську не привлекли. Татарского он так и так не знал, а что спрашивать местные и так сами знали.
Вытирая короткий нож после быстрого удара в сердце татарина, Рябой хмуро обернулся к боярину.
– Прав учитель оказался. Сотня. Ну ужо на двадцать один меньше. Перед нами ушли на север вдагон войска. Каратели. Хуторок, про который вчерась боярыня говорила, точно они пожгли. Стоят в паре часов на лошадях, похоже, у речки Вожи. Бывал я в тех местах. Этот, - ткнул он носком сапога труп татарина, - сотник ихний. Грозился, что придут за ним, что он де правая рука самого Девлет Герая, сынка ханского. Мнится мне, уходить надо швыдко. Не ровён час, нагрянут они сюда за сотником-то этим. А с восемью десятками совладать нам будет куды как врядли. Уходить надоть Яков Андреич.
Боярин уже и сам понял, что времени у них в обрез. И скомандовал отход.
Лошадок для Пелагеи и Василия подобрали из числа татарских самых покладистых. Кусачие они все почти поголовно. Хозяина только признают, как собаки. И мохнатые такие-же. Но две потёртые кобылки для попаданца и боярыни всё же отобрали. И четыре заводных, на которые погрузили всю поклажу. Телегу, естественно, бросили. Запряжённая в неё хилая кляча даже в заводные, по мнению Терентия, не годилась вовсе.
Васька переоделся в хоть и не новые, но вполне чистые тряпки, найденные в мешке у одного из татар, и снял с себя, наконец-то, провонявшие потом и кишащие вшами портки и рубаху позавчерашнего трупа. Успел даже протереться наскоро и нанёс ещё раз варево Пелагеи на голову, подмышки и пах. Укусы вшей ещё зудели, но новых, после применения целебного снадобья, вроде не образовалось.
Выстроившись цепочкой с нагруженными заводными лошадками, привязанными к едущим впереди коням боевых холопов, отряд поспешил уйти с места ночёвки, стараясь не оставлять следов и забирая на восход, чтобы не дай бог не пересечься с татарами. Не из трусости, о только от здравого смысла. Сознательно принимать бой с почти десятикратно превышающим по численности отрядом татарских карателей дураков не было.
…
Через три часа отряд татар на взмыленных лошадях прискакал посмотреть на результаты побоища, где кроме раздетых трупов своих воинов нашли и мёртвого сотника без дорогого парчового халата, подаренного ему три дня назад самим Девлет Гераем.
Повернув коней на юг, отряд двинулся домой, увозя тело своего командира. О погоне за убийцами никто не говорил. Ищи их теперь свищи. Да и навоевались вроде уже. Пора отдохнуть.
…
– А если это не наука?
– Князь метался у себя в имении в Медведково пытаясь понять, что же всё-таки происходит. Как этим иезуитам это удаётся?
Когда три года назад поляки с посольством приехали вечный мир заключать, тот легат почти ведь дословно угадал всё, что потом сбылось.
Тогда Голицын и сблизился с Орденом, поверив в его могущество. Он-то считал, что иезуиты просто очень грамотно анализируют политическую ситуацию и делают настолько точные прогнозы. Сам хотел приобщиться к сим знаниям, дабы продвинуть политику России на новый уровень с Европой.
Но, в итоге не найдя подтверждения в научной теории знания будущего от монахов Ордена, он ударился в религию.
Князь истово занялся поиском ответов в писании божьем и в разговорах с патриархом Иоакимом яростно пытался увидеть свет прозрения будущих событий. Будучи от природы богобоязненным и глубоко религиозным, Голицын давно увлёкся точными науками и естествознанием. Но вот снова Господь наставил его на путь веры в поисках ответов, на которые наука ему ответ так и не дала.
Нет, в чудеса он не верил. В Божественный промысел – да, в проявление воли Господа в знаках природы (засухе, наводнениях, неурожае и т.п.) - тоже да. Но не в такие совпадения.