Минимальное воздействие. Книга 1

Данные о теме строжайшим образом засекретили. Все записи о допросах и самом факте существования попаданцев надёжно спрятали. Ликвидировали трёх тюремщиков и самого известного в Польше ката. И немца Георга Огаста тоже. На всякий случай, прости Господи!

И стали дальше ломать голову как использовать новые знания во благо святой римской католической церкви и Ордена иезуитов в первую очередь.

А Магистр вот уже как 6 лет ломает ещё голову над тем, как ему использовать доступную ему по долгу службы информацию ещё и для себя лично. Как, наверное, размышляют над этим и все легаты Ордена, имеющие доступ к проекту Попаданцы. Главное всем держать язык за зубами и быстро реагировать на новые прорывы. И ждать нужного момента.

Вот с тех пор Магистр во главе крыла охотников Ордена, как та гончая, мечется по Московии в поисках и ведёт охоту на новых попаданцев, и до недавнего времени местами даже весьма удачную.

…

Шли часа четыре, пока почти совсем не стемнело. Васька периодически пытался разговорить Пелагею, но та закрылась и слабо реагировала на его вопросы. Видимо всё-таки разговор о Софье был ей крайне неприятен, раз она так резко отреагировала на него.

Чесаться Васька начал почти сразу как вышли в дорогу. Раньше с таким явлением как вши Васька не встречался. А тут они познакомились. Вши – это Вася, Вася – это вши. Очень неприятно! Кусь-кусь…Твари!

– На, - вдруг протянула ему глиняную бутылочку Пелагея. – Обмажься. От гнуса и комарья. А то чешешься, как собака. – И опять замолчала и демонстративно отвернулась.

Васька остановился и открыл бутыль. Запашок был тот самый… да блин тот самый, которым благоухала сама травница. Парень совсем другим взглядом посмотрел на неё. Она ж просто обмазалась, а не грязнуля вовсе. Тьфу-ты.

И стал быстро намазывать бурую жидкость на наиболее волосатые участки тела.

«Ну ничего, как-нибудь разговорю», - думал Васька и всё не успокаивался и пытался найти ключик к молчанию травницы. Пока она не шикнула на него и не прижала палец к губам. Васька резко замолчал и уставился вперёд, пытаясь в уже почти полной темноте разглядеть, на что так среагировала напарница.

А впереди в подлеске горел небольшой костёр.

…

Васька всегда был хоть и уравновешенным, но вспыльчивым. Как-то в детстве, в середине семидесятых, в детском саду, ему было тогда шесть лет, когда двое таких-же мелких вздумали регулярно его дубасить, он сперва пытался жаловаться маме. Но мать, которая к тому времени уже успела развестись с его отцом и находилась в активном поиске, видимо, чтобы не сильно себя утруждать психологией в общении с сыном, заставила его вытереть слёзы и строгим голосом сказала, что он уже взрослый, и должен сам за себя постоять, как настоящий мужчина.

Крепко её бил бывший муж-алкоголик, но представления о «настоящем мужчине» она от этого не поменяла и сыну совет дала простой: бей в ответ и так, чтобы не поднялись, тогда и лезть перестанут.

– Но им же больно будет, - пытался сквозь слёзы возражать Васька.

– Так и надо, иначе постоянно будешь получать от всех. Не будь нюней, умей постоять за себя сам.
– Мать вспомнила, как огрела благоверного сковородкой после очередного его пьяного дебоша и с тоской посмотрела на своего отпрыска.
– Только девочек никогда бить нельзя. Даже если очень сильно хочется. Ты понял?

И когда в очередной раз два малолетних уродца зажали его в переходе между корпусами и начали отвешивать ему кулаками не по-детски с этими их идиотскими ухмылками, Васька вдруг взорвался. Схватив по стойки пластиковую биту от игрушечных городков, он принялся избивать обидчиков с таким остервенением, что, когда на их крики прибежала нянечка, то ей пришлось оттаскивать его от визжащих от ужаса отморозков, забившихся в угол и размазывающих по щекам дрожащими кулаками сопли с кровью.

Из садика его тогда не выгнали. Воспитательница даже рада была, что, наконец-то, кто-то дал отпор шестилетним хулиганам, и замяла так и не разгоревшийся скандал с родителями пострадавших. Ибо нефиг постоянно доставать детишек и отвлекать воспитательницу от работы. Хотя вроде это и была её работа, следить за детьми, но кто их взрослых разберёт…

Район в Москве, в котором жили Васька с матерью и отчимом, был вполне благополучным. Мать удачно, как она думала тогда, вышла второй раз замуж. Новый супруг, который был младше матери аж на 5 лет, хоть и оказался в итоге тоже алкоголиком, но был тихим и неконфликтным. И Васька рос сам по себе, без крепкой отцовской руки, впитывая в свой характер материнские наставления о жизни и роли мужчины в ней, которые, видимо, сама мать так и не смогла найти в своих мужьях. Мать его и привела в секцию самбо, вероятно лелея в своих мечтах воспитать себе защитника.

В школе к Ваське никто не приставал. Репутация тихони-отморозка-самбиста уже работала на него. Хотя пару раз за всё время учёбы он успел поучаствовать в крупных подростковых драках, но всё закончилось без особых неприятностей. Нервную систему парень себе как мог закалял на улице. Проблем в конце восьмидесятых в молодёжных тусовках хватало.

Вполне успешно окончив 10-й класс, Васька в 1990-м году попал сперва в армейский спецназ, а потом и в спецназ ГРУ, где и встретил развал Советского Союза. Служил он уже второй год на сверхсрочной и был на хорошем счету у начальства, выигрывая на армейских соревнованиях призовые места по самбо и рукопашному бою, когда их команду перебросили под Саранск, где в одной их колоний строгого режима случился бунт. Общая неразбериха в стране и перекосы в местном управлении привели к возникновению массовых очагов волнений в регионах, и зэки в одной из колоний видимо решили, что вот оно, время настало.

В узком коридоре корпуса с особо опасными заключёнными Ваську и достали. Их навалилось сразу трое, двоих он успел завалить, а третий, сука, самый шустрый, дотянулся-таки до него заточкой в горло.

Уже уходящим куда-то вдаль сознанием Васька уловил некоторую несуразность в окружающей действительности, которая как будто начала расплываться и покрываться мелкими трещинками. Вся жизнь перед глазами Васьки, как это любят писать в книжках, не пронеслась. Падая на бетонный пол, он подумал только, что странно как-то всё вокруг размазывается, и куда-то делись стены, и пропал тот утырок с заточкой. Потом пропали звуки, накрыла темнота и Васька умер.

Так сложилось. Он этого сам не выбирал. Видимо выбрал кто-то за него.

…

Васька быстро пригнулся и с удовлетворением отметил, что Пелагея тоже упала на землю. Мало ли кто там. Подползём узнаем.

Навыки, вбитые в тело спецназовца, никуда не делись.

Васька несколько раз глубоко вдохнул и оценил направление движения ветра. Надо обходить справа. Вдруг там собака или просто нюхач какой-нибудь местный.

Приблизился к Пелагее. Жестами ей показал, чтобы лежала тут, а сам потихоньку стал заходить с подветренной стороны. Топорик он заткнул за пояс, а в руке сейчас сжимал небольшой тесак с деревянной ручкой.

Ходить по лесу так, чтобы не хрустело, его учили. Но не в лаптях. Поэтому он крался в два раза медленнее, чем умел. Минут через 15 он был уже в десятке метров от костра.

Четверо мужиков звероватой наружности рассевшись квадратом смачно ели что-то из деревянных мисок деревянными же ложками. Стучали деревяшки знатно. Мог бы и не сильно таиться, за таким стуком они там и сами себя не слышали. Изголодали похоже. А тут дорвались.

– Эх, бабу бы ещё тапереча, и можна на боковую, - мечтательно проговорил один, доев до конца и облизывая ложку. Занозу на язык похоже подцепить не боялся, от частого использования ложка была гладкая как отполированная. Васька даже заметил отблеск костра на её поверхности.