Мир будущего

— Къерр, я не думаю, что это разумно…

— Принеси пиджак, Борк, — Никель повысил голос совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы помощник встал и направился к спальне.

Ник снова замолк. Наш молчаливый поединок взглядами продолжался. Не знаю, что стояло на кону, но выигрыш был делом чести. По крайней мере, для меня. Я подняла руку к голове и сняла с волос резинку, так что волосы рассыпались по плечам.

Прогуляться по Центру Разума одетой в вызывающее коктейльное платье, серебристый парадокс — плод слияния фантазии Ника и технических характеристик транс-формы? Да легко. Раз он считает, что это нормально, с чего бы волноваться мне?

Вернулся Борк. Некоторое время он стоял рядом, держа в руках пиджак, а затем накинул его мне на плечи. Я облегченно выдохнула, когда часть тела снова оказалась прикрыта, и на этом поединок взглядами закончился. Никель расслабился, просвистел какой-то веселый мотивчик и легким, будто бы танцующим шагом направился к входной двери. Как и всегда, когда впереди забрезжило нечто интересное, его настроение сразу начало улучшаться.

— И не забудь: для всех посторонних цель твоего визита в Центр Разума — я.

— В смысле?

— Ты приехала, потому что невыносимо соскучилась по дражайшему супругу. Ясно?

— Ясно. Ни дня без любимого, — съязвила я.

Просунула руки в рукава, плотнее запахнула пиджак и направилась следом за ним. Позади маячил Борк. Когда я мельком обернулась, то увидела, что он не сводит с Никеля укоризненного взгляда. Помощник молчал, всем своим видом выражая обеспокоенность происходящим.

19. Игра с огнем

Мы шли по затемненным коридорам Центра Разума. Создавалось впечатление, что чтецы экономили на электричестве, но сейчас я радовалась приглушенному свету. Нам почти никто не встречался, ничьи глаза не рассматривали меня с любопытством, и я вздохнула с облегчением, перестав прятать руки.

"Отец" с лихвой компенсировал свет, недополученный в коридорах. Воздух гудел от разговоров, вокруг колыхалось море из людей. Они стояли, сновали туда-сюда, целенаправленно шагали по направлению опоясывающих коридоров, спускались и поднимались по межуровневым лестницам.

И снова никто не обращал на нас внимания. Впереди шли Никель с Тимериусом, обсуждая положение дел на Атлантисе и межмировую политику — то есть, обсуждал ее Ник, а атлант вяло отвечал, больше внимания уделяя разрядам молний, пронзающим купол. Следом шла я, а на расстоянии вытянутой руки — Борк. К сосредоточию его внимания не было никаких нареканий. Он приглядывал за мной.

Я задумалась и не сразу заметила опасное колебание воздуха прямо за спиной. Обернулась чисто инстинктивно и остолбенела: напротив, сверкая проницательным взглядом, стоял Магарони.

— И снова здравствуйте, Варвара Васильева. Добро пожаловать в Центр Разума.

Сказав это, он улыбнулся улыбкой-оскалом и потянулся ко мне с явным намерением взять за руку. На служащем Центра Разума снова не было перчаток — кажется, он испытывал удовольствие от возможности прочесть кого угодно.

Слева угрожающе шевельнулся Борк; еще мгновение, и он грудью загородил бы меня от чтеца, но помощь подоспела, откуда не ждали.

— Какая встреча, Антонио! При исполнении обязанностей, как я понимаю? — раздался громкий голос Никеля.

Он первым взял меня за предплечье и потянул на себя. Голос был веселым, но то, с какой силой он схватил меня, выдавало скрываемое им напряжение. Я не ожидала ничьих прикосновений и пошатнулась, неприятно стукнувшись об его грудь. Накрыло волной негатива, но если раньше я не могла толком сформулировать название эмоциям, которые вызывал у меня Магарони, то теперь все встало на свои места.

Он в деталях олицетворял тот отрицательный образ чтецов, который сложился у обычных людей, но я не боялась его. Магарони был мне противен.

Ник дружески приобнял меня правой рукой, предоставляя Магарони право полюбоваться на счастливую супружескую пару, коей мы должны были выглядеть.

— Само собой. Приношу извинения. Забыл, что без перчаток, — Магарони посмотрел на протянутую руку и извиняюще поднял ее кверху. При этом улыбнулся еще шире и радушнее — хотя радушней, казалось, уже некуда. Блеснули белые зубы, и худое лицо сделалось совершенно неузнаваемым. Темная кожа собралась у глаз во множество тонких морщин, а у рта натянулась: еще чуть-чуть, и треснет.

— И как успехи? — спросил Никель, пропустив мимо ушей его извинения. В этот раз он и сам пренебрег перчатками.

— Не могу распространяться, сам понимаешь. Рутина… — Магарони спрятал руки в складках широкого темного одеяния, снова напомнившего мне о его сходстве с монахом. — Редко удается поучаствовать в действительно приятных заданиях: например, в воссоединении такой красивой пары.

Я, прижатая к плечу Ника, по максимуму отстранилась от него и выпрямилась, неуклюже улыбнувшись. Никель все еще держал меня, и ласковости в этом жесте было ровно столько, сколько и грубости. Я ощущала прикосновение каждого из пяти пальцев, крепко сжимающих моё плечо.

Он не просто изображал довольного мужа, он хотел что-то сказать этим жестом. Того, чего не мог сказать вслух ни при Магарони, ни при Борке с атлантом.

Это была его маленькая месть, намек и предостережение. И, тем не менее, я была ему благодарна — за то, что заставил надеть пиджак.

— Что ж, мне пора, — Магарони будто вспомнил о важном деле и собрался уходить. — Сколько вы еще здесь пробудете?

— Дня два или три, Антонио. Заходи в гости, — Ник наконец отпустил меня и протянул чтецу руку для прощания.

— Всенепременно, — Магарони усмехнулся и тоже показал раскрытую ладонь, после чего обошел нас и растворился в толпе.

Никель перестал улыбаться и нахмурился. Он уже не выглядел веселым; кажется, вообще жалел, что позволил мне покинуть кабинет. Они с Борком обменялись взглядами, но вслух ничего не сказали.

— И что это сейчас было? — Тимериус, в отличие от остальных, выглядел изрядно повеселевшим, от его скучающего вида не осталось и следа.

— Идемте, — Никель лишь отмахнулся от него, а потом посмотрел на меня. — А ты вжилась в роль счастливой супруги. Актерский талант на лицо.

Я прошипела в ответ оправдания вперемешку с оскорблениями. Ник не обратил на них внимания. Он выглядел озабоченным, и неудивительно. Если он запланировал эту вылазку с целью доказать мою незаметность — она с треском провалилась; если с целью проучить меня — то провалилась тоже. В одном он преуспел точно: позабавил Тимериуса и повысил у команды уровень адреналина в крови.

Остаток пути до ресторана прошел спокойно. И скучно — никто не хотел обсуждать случившееся, не оказавшись в более тихой обстановке.