Мир будущего

— Уйди. Ты пьян.

Никель широко улыбнулся и медленно отодвинулся. Казалось, он смаковал трепет, в который меня повергала его близость.

— Ещё нет. Но скоро могу стать твоими стараниями, — отошел и, лениво подняв руку, уронил снятую перчатку на стол. Толкнул свой стул, так что тот откатился от стола, и сел на него, вольготно вытянув ноги.

— Если ты против того, чтобы источником информации стал я, тебе придется пройти в зал знаний и заказать стандартную процедуру закачки данных. О деталях я договорюсь. Согласна?

Согласна я не была. Идея идти в полное чтецов помещение и добровольно подключать мозг к огромному передатчику нисколько не вдохновляла. Никель и передатчик — даже не знаю, какое из зол казалось меньшим.

Разговор больше не клеился. Тимериус молчал, атмосфера спокойствия понемногу восстанавливалась вокруг него. Никель закрыл глаза и притворился, что дремлет. А может, уснул по-настоящему?

— Расскажи, на что это похоже, — подал голос Тимериус. — Что ты чувствуешь, когда снимаешь отпечаток?

Я оторвала взгляд от стола, навострив уши. Заговорить с чтецом на столь личные темы — все равно, что спросить атланта о Великом Потопе. Не вежливо, не тактично и не укладывается ни в какие рамки партнерских отношений.

И в этом вся прелесть.

Никель открыл глаза, оживился и подался вперед. Вопрос Тимериуса удивил и заинтересовал его. Он некоторое время рассматривал его с усмешкой на губах. Я нутром почувствовала — будет что-то интересное. Ник любил приправлять свою речь театрализованностью и спецэффектами.

— Рассказать? Ну ладно.

Вместе с последним словом потух свет. Сначала стояла тишина, а потом послышался голос.

— В Вариссином мире бытует фраза: "Чужая душа — потемки", и это правда лишь отчасти. Знаешь, как выглядит душа изнутри? Как космос. Бездонная чернота чернее ночи и страшнее кошмара. Сначала все тихо, и ты стоишь посреди этой тьмы, а затем появляется тихий звук.

В комнате начало светлеть. На потолке, стенах и даже полу загорались крохотные точки, похожие на звезды. Больше всего звезд загоралось над головой Никеля.

— Это гул, — продолжал он, — или, может, шепот?.. Шепот тысяч и тысяч истершихся голосов. Еле слышный, он становится все отчетливее, и вот уже в местах соприкосновения с телом туман начинает вспыхивать голубыми всполохами, — Ник поднял руки, словно собираясь дирижировать невидимым оркестром. — Электрические разряды множатся, ветвящимися молниями пронзая пространство, и выхватывают темные корабли, дрейфующие посреди пустоты. Будьте знакомы — столпы коллективного бессознательного, база данных генетической информации. Огромный источник сведений, об обладании которой большинство людей даже не подозревает… — свечение над головой Ника продолжало разгораться и наполняться яркими цветами. Они накладывались друг на друга, превращаясь в радужную вращающуюся галактику.

— О, эти корабли воистину огромны… В них кладезь мыслей и судеб, квинтэссенция жизней не только ваших предков, но и всех живых существ конкретно взятого мира. В них я найду ответы на любые вопросы: происхождение рас, развитие цивилизаций, зарождение языка и письменности. Прослежу за неосознанными страхами и моделями поведения, уходящими корнями в темное прошлое, и окажусь сидящим у костра в каменной пещере, окруженный первобытными людьми.

Его силуэт проступал из темноты, выделяясь на фоне звезд. Я невольно восхитилась увиденной картине: человек, застывший посреди величественной, всеобъемлющей пустоты. Один-одинешенек.

— Это первый уровень "чтения", самый простой и полезный для приспособления к неродным мирам. Если не ослаблять хватку, можно перейти на второй, — Ник повысил голос. — То тут, то там возникают молниеносные всполохи, вспышки воспоминаний и эмоций. Их все больше, они становятся все ярче, заводя стремительный хоровод, превращаясь в сбивающую с ног метель из цвета, звуков, обрывков слов, отголосков смеха и плача… Бам! — резко воскликнул он, заставив нас с Тимериусом вздрогнуть от неожиданности.

— Вот он, третий уровень — непосредственно чтение мыслей, пробегаюших в этот момент в голове. Самый знаменитый, популяризованный в книгах и кино, самый сложный и самый бесполезный! БАМ! — он уже кричал, нисколько не стесняясь низкого голоса, заполнившего каждый сантиметр пространства вокруг нас. — Подобно раскатам грома, мысли сотрясают все вокруг, бьют по ушам звоном исполинского колокола, прибивают к земле… Бам! Они отрывочны, нечетки, нелогичны, из них невозможно почерпнуть ничего стоящего…

Повисла звенящая тишина. Мы ждали продолжения, но его не последовало.

— Всё, — Ник, напряженно выпрямившийся в ходе монолога, расслабился и откинулся на спинку кресла. Его громкий голос все еще звучал у меня в голове.

— Ты умеешь искрить только руками? — после продолжительной паузы спросил Тимериус

— Далеко не только руками… — пробормотала я и, кажется, покраснела. Никель взглянул на меня и растянул губы в ухмылке.

Громко тренькнул сигнал открывания двери. Я подскочила, а Никель молниеносно повернулся и поднес руку к груди, где на атласной ткани жилета виднелись очертания кармана. Мгновение ожидания тянулось и тянулось, словно замедленное в сотню раз, но наконец дверь полностью скрылась в стене, и в проеме показался высокий человек.

Все вздохнули с облегчением: это был всего лишь Борк.

Никель уронил руку обратно и на секунду закрыл глаза, Тимериус неуловимо расслабился, словно револьвер, поставленный на предохранитель. Я же почувствовала, как ко мне возвращается возможность дышать. Мы совсем забыли, что ждем еще одного участника переговоров.

— Я пообщался с другими чтецами, къерр, — Борк не заметил напряженной атмосферы, сразу обратившись к боссу.

— И что? Все в порядке?

Борк замялся и коротко посмотрел в мою сторону.

Ник перехватил его вопросительный взгляд.

— Все нормально, можешь говорить.

— Не могу утверждать, что в порядке, къерр. Большинство держится как ни в чем не бывало. Но некоторые ведут себя странно. И скрытно.

— Что для них — обычное дело, — возразил Ник. — Ты говорил с Магарони?

— Да. Он сказал, что они готовятся к важному заданию — поимке очередного преступника-иномирца. Всё очень секретно, и ничего конкретного.

— Как и всегда у ловцов. Почему же ты думаешь, что есть повод для беспокойства?