Мир дворцам

– Всё это очень cтранно, ллид Мариен. Скажу вам одно: сегодня я еще раз буду изучать все бумаги по этим двум делам, и если что–то найду… Ну, тогда я сообщу и его высочеству консорту, и вам.

– Да, по поводу консорта… Не соблаговолите ли вы поведать мне подробности о пивном конфликте? Думаю, вы дадите объективную картину, а на моё молчание можете полагаться.

– , да. Я уже имел возможность убедиться, что вы умеете хранить тайны.
– Сказал Конри со своей неприметной улыбкой, котoрую можно было трактовать, ой, как по–разному. Хотел напомнить, что гостья когда–то участвовала в заговоре, пусть и невольно?..

Чиновник в довольно скупых выражениях, лишённых эмоциональной окраски, сообщил о подробностях пресловутого конфликта. Действительно, между пушенями и озёрцами было заключено несколько торговых соглашений,и среди них – договор на поставку тёмного пива, распробованного и одобренного будущим принцем–консортом во время путешествия в храм в песках. Этот эксклюзивный, элитный во всех отношениях напиток обладал особыми свойствами, в частности, не вызывал никаких признаков похмелья. С учётом расстояния oт королевства пушеней до Озёрного Дома,требовалось разработать технологию консервации пива или перемещения всей партии с помощью магии. Было выбрано последнее,и товар был оплачен и доставлен в срок, но… что–то пошло не так, и, видимо, в результате вмешательства человеческой магии, пиво слегка испортилось. Ну, не то чтобы испортилось, а превратилось в какую–то неудобоваримую субстанцию, похожую на уксус.

Прибывшие вместе с грузом представители пушеней сей факт признать отказались, мол, доставлено согласно прейскуранту. Говорят, – впрочем, свидетелей инцидента не было, – что одного из торговых представителей его высочество консорт лично тряс за шиворот и называл жуликом. Её величество тогда была в положении,и ничего не знала о подробностях сделки и её результате,иначе бы столь бурное проявление чувств супруга просто бы не состоялось. А ещё утверждают, – опять–таки, на уровне слухов, - что во время тряски за шиворот торгового представителя у его высочества консорта пропали часы…

Марина, не сдержавшись, залилась хохотом. Изумлённый взор эльда Конри подсказал ей, что полицейский не в курсе относительно первых часов, пропавших у Готтара в период пребывания в гостях у соплеменниов Пушехвоста.

После отбытия торговой делегации его высочество ещё долго вспоминал «жуликов и ворюг», а происшее пиво пришлось вылить на помойку. От Пушехвоста через пару месяцев поступила нота протеста, из которой консортом лично был сложен бумажный орабли и утоплен в бассейне, что на террасе перед дворцом. Пушени деньги за пиво не вернули, и более никаких контатов между двумя королевствами не было. А потом случился страшный день Праздника Имеования, и стало уже не до международных отношений.

– Так что, – подытожил Конри, - идея насчёт заимствования акого–то оружия у пушеней вряд ли осуществима в ближайшее время.

– Я поговорю с его высочеством. Если нужно – отправлюсь сама, для этого всего–то нужно применить магию. Полагаю, для такого дела оллегия магов позволит совершить перемещение?..

Они снова расланялись. От всех этих долгих разговоров у Скворцовой разболелась голова, и отличным лекарством дoлжна была стать прогулка верхом.

Диген наотрез отказался ехать к бывшему домику Тавеля.

– Зачем тебе это, а? – Недоумевал он, почёсывая свой игольчатый затылок в искреннем недоумении.

– Не знаю, Диген. Глупо искать какие–то знаки после стольких лет, но… я должна.

Готтар лично распорядился, чтобы в конюшнях гостям позволили выбрать лучших лошадей, что и было сделано. Для тхагальцев высокие мощные кони были непривычны, но это только первые пару минут. Будучи отличными наездниками,и Аиса, и Торос быстро освоились. Уже через четверть часа в их сопровождении Марина покинула королевский дворец, прихватив наспех подписанные пропуска для беспрепятственного возвращения.

К радости гостей из Тхагалы, на улице распогодилось. Солнце светило во всю, небо было глубокого голубого цвета, который в здешних широтах бывает только в самом разгаре благoсловенного времени года, называемого летом. Чистые запахи дождя, зелени, разогретой земли, смешивались в воздухе, составляя непередаваемый коктейль, дающий бодрость и упоение любому вдыхающему его путнику.

Шла к завершению первая декада августа,и лес еще не коснулись предвестники приближающейся осени, отмечающие свой неслышный путь золотыми метками желтеющих листьев. Лес пока что был летним, поляны – зелёными, озёра и озерца радовали глаз обилием цветущих кувшинок. И, к слову сказать, заговорённые подмастерьями Раввери булавки были кстати, ибо комариный звон чётко указывал всадникам, что они вступили на чуждую территорию маленького кусачего народца.

Марина отлично помнила дорогу, несмотря на то, что с момента последнего пребывания в этом лесу прошло тринадцать лет. Она слегка натянула поводья, заставляя своего гнедого коня замедлить шаг. Вот она, знакомая полянка, вот дорожка, посыпанная серым крупным песком, вот домик с двускатной черепичной крышей, резными деревянными ставнями на окнах и нарядным крылечком. Только раньше вокруг не было забора, а теперь – есть, а справа от крыльца появились детские качели и песочница. Из–за забора послышался яростный собачий лай. И неприветливых собак тут раньше тоже не было, ведь домофеи не очень ладят с домашними животными. Видимо, домофея тут нет.

Всадники спешились, и Аиса по привычке положила руку на пояс с метательными ножами. Марина покачала головой:

– Не думаю, что мне что–то угрожает.

Она несколько раз дёрнула шнурок колокольчика, но дом как будто был пуст – никакой реакции,толькo невидимая глазу собака продолжала захлёбываться лаем.

Торос похлопал ладонью свою лошадь по крутой лоснящейся шее.

– Славные кони, славная прогулка. Похоже, хозяев нет дома?

Марина готова была согласиться, как вдруг дверь домика отворилась, выпуская на крыльцо женщину – ровесницу Марины. Видимо, это была хозяйка дома – в простом летнем платье, сером в крупную клетку, со скрoмным кружевом пo краю корсажа – такие носят зажиточные горожанки. Русые волосы заплетены в косу, уложенную вокруг голoвы и прикрытую сеточкой. Женщина поднесла ладoнь к глазам, закрываясь от солнца и рассматривая посетителей поверх забора.

– Что вам угодно, господа? – Приветливо спросила она.

Марина представилась и назвала имена своих спутников.

– Мне доводилось здесь бывать когда–то, – добавила она, – я хорошо знала прежнего хозяина, мага Тавеля.

Несмотря на расстояние, отделявшее пространство за забором от крыльца дома, было видно, как лицо женщины заливается мертвенной бледностью.

– Ллид Мариен… – вполголоса повторила имя гостьи хозяйка дома. – Я знаю это имя. Тавель… мой отец.

Она сделала движение, готовая как будто спуститься с крыльца, чтобы пойти и отпереть калитку, но остановилась, сделав всего лишь пару шагов.

– Простите, ллид Мариен, мой муж отбыл по делу на соседний хутор, а без него я не люблю пускать в дом посторонних.

– Я думала… простите, не знаю вашего имени…

– линн.
– Тихо подсказала женщина.

– Простите, линн, если я задела ваши чувства. Домофей Диген гoворил мне, что вы продали дом и уехали отсюда.