Мир Гаора

– Чо, Лутошка, - начал, к его удивлению, Сивко, - схлопотал?

– Это за что ты его так, Рыжий?
– спросил Тумак.

"Ну, как всегда, - усмехнулся про себя Гаор, - все уже всё знают".

– За дело, - спокойно ответил он.
– Чтоб на всю оставшуюся жизнь запомнил.

– Дитё он, - не выдержала Красава, - тебя-то небось...

– Меня не так ещё били, - перебил он её.
– Нет, Мать, кто знает, что и как там будет, всё надо уметь.

– Так, - вдруг сказал Джадд.
– Много знать - долго жить.

– Точно, - обрадовался поддержке Гаор.

– Да не об том речь, - возразила Красава.
– Учиться надоть, а бить-то так зачем?

– Мастер завсегда с-под-руки учит, - заступился за Гаора и Тумак.

– Не нами заведено, - кивнула Нянька, - не нам и менять.

И Красава замолчала, ограничившись тем, что всё мясо из своей миски выбрала и Лутошке переложила.

После ужина Гаор сходил в повалушу за белой бумагой, ножом и мешочком, в котором по-солдатски держал нитки и иголку, и сел к общему столу мастерить тетрадь и прописи. Мужики, оставшиеся за столом покурить и потрепаться, переглянулись. Удивились и пристраивавшиеся тут же с разным хозяйственным рукоделием женщины.

– Ух, ты, - высказался за всех Тумак.
– Это чего ж такое?

– Тетрадь будет, - весело ответил Гаор.
– Буду Лутошку грамоте учить.

Его заявление вызвало недоумённую и даже чуть испуганную тишину.

– Это как?
– наконец выговорил Сизарь.

– А просто, - ответил Гаор.

Он говорил, не поднимая головы, сшивая нарезанные листы в тетрадь, будто это так, пустяк, лёгкий трёп.

– Раз его мне подручным дали, так чего ж нет?

– Ну, машина ладноть, - с сомнением сказала Балуша, - а энто-то зачем?

Гаор поднял голову и улыбнулся.

– А чтоб если до торгов дойдёт, чтоб у Лутошки первая категория была.

И снова тишина. Гаор вернулся к работе и стал сшивать вторую тетрадь.

– У тебя-то... какая?
– спросил Тумак.

– Полная первая, - ответил Гаор, - а у тебя?

Тумак кивнул.

– Один один три. Меня, я помню, по ней продавали. И чо, любого выучить можешь?

– Грамоте?
– уточнил Гаор. И пожал плечами.
– Не знаю. Пока у Сторрама был, троих, да, троих точно, обучил. Но там без этого работать тяжело. Нужно на контейнерах надписи читать, индексы разбирать...

– Ну, Лутошка, - пыхнул дымом Чубарь, - свезло тебе. Будешь с первой категорией, тебя хозяин поберегёт, она дорогая.

– Ну, разве так, - вздохнула Красава, зашивавшая рубашку Сизаря.
– Ты только не бей уж его так. Памороки отобьёшь, куды он тогда...

Этого слова Гаор не знал, но об общем смысле догадался и весело ответил.

– Дурить не будет, так не за что станет.

Лутошка вздохнул так горестно, что остальные рассмеялись. А Нянька как припечатала.

– Раз на пользу, так и давай.

Сшив тетради, Гаор вспомнил, что не захватил ручку из гаража, и досадливо ругнувшись, встал из-за стола.

– Ты это куды на ночь глядя намылился?
– сразу спросила Нянька.

– За ручкой в гараж схожу, Старшая Мать, - ответил Гаор, натягивая на босу ногу сапоги.

Ночные хождения по двору не запрещались, но не одобрялись, как уже давно заметил Гаор. На ночь их, как в казарме, не запирали, ну так и наглеть нечего.

– По-быстрому давай, - нехотя разрешила Нянька.

Вместе с Гаором вышел и Джадд, который спал не со всеми, а в своём сарайчике, где у него стояла маленькая печка.

– Не мерзнёшь там?
– спросил у него как-то Гаор.

Джадд мотнул в ответ головой и после паузы ответил.

– Своё нет холодно. Своё хорошо.

Гаор тогда понимающе кивнул. Отдельное жилье, своё и только своё - это, конечно, хорошо, но в гараж переселяться - это тоже дураком надо быть.

На дворе сыпал мелкий снег, и Гаор, вышедший без куртки, в одной рубашке, бросился к гаражу бегом, как по тревоге. Обрадованный неожиданным развлечением запрыгал вокруг него Полкан, едва не сбивая с ног.

– А чтоб тебя, псятина!
– весело отпихнул его Гаор, вытаскивая щеколду.

Взяв из сумки, в которой он в рейсах держал накладные и бланки заказов, ручку, Гаор побежал обратно. Опять в сопровождении Полкана.

– Снег пошёл, - объявил он, ввалившись в восхитительно тёплую кухню.

– Ну и ладноть, - сказала Большуха, - завтра тёплого тебе достану.

– Поздно зима нонеча, - пыхнул дымом Тумак.

– А не скажи, - заспорил сразу Чубарь, - помнишь, хозяин тады раненый приезжал, тады аж за новогодье предзимье затянулось.

Под разговор, какие когда были зимы, Гаор сделал первую страницу прописей, но поглядел на клюющего носом Лутошку и махнул рукой.

– Ладно, грамотой завтра займёмся.

– И то, - сразу согласилась Красава, - время-то позднее, спать пора.

Нянька кивнула, и все дружно стали вставать и собираться на ночь. Заснувшую в углу в обнимку с кошкой Малушу Большуха даже будить не стала, так и унесла на руках.

У себя в повалуше Гаор спрятал обе тетради, нож и мешочек в тумбочку, не спеша разделся до белья, лёг и взял газету. Наступило его долгожданное, вымоленное время. Хорошо, свет электрический и лампочка удачно под потолком - можно читать лёжа. Газета была старая, вернее, часть газеты, чуть ли ещё не военной поры, но он читал её с наслаждением, упиваясь не смыслом прочитанного, а самим процессом чтения. И тем, что может читать спокойно, никого и ничего не боясь. Не было такого, чтоб хозяин ночью на рабскую половину заявился и по повалушам пошёл, и свет он сам выключит. И... и наглеть тоже нечего. Гаор со вздохом сложил дважды прочитанный лист, положил его на тумбочку и встал выключить свет.