Мир Гаора

– Пошёл, - сказал Седой.

– Шуры-муры гоп ля-ля, - Чалый как-то встряхнулся, и из-под его рубашки появилась буханка хлеба.

– Ламца-дрица гоп ца-ца, - подхватил Зима, столь же непонятным образом извлекая короткую палку колбасы.

– И трах-тибидох, - Седой достал плитку шоколада.

– Ух, ты-и-и!
– потрясённо выдохнул кто-то.

– Давай, Слон, дели, - распорядился Седой.

В мгновенно наступившей благоговейной тишине Слон непонятно откуда взявшимся обрывком тонкой стальной проволоки безукоризненно точно нарезал хлеб, колбасу и шоколад на двадцать восемь частей. Мальца развернули спиной к нарам, и тот натянул себе на голову рубашку. Началась процедура делёжки.

– Кому?
– указывал Слон на кучку из кусочка хлеба, ломтика колбасы и крошки шоколада.

– Бурнашу... Сивому... Зиме... Сизарю... Себе...
– отвечал Малец, - Рыжему... Мне... Седому... Чеграшу...

Названный брал указанную кучку, но есть не начинал, ожидая окончания дележа. Наконец, назвав всех, Малец опустил рубашку и, обернувшись, взял свою долю.

Слон убрал проволоку, и все приступили к смакованию. Подражая остальным, и Гаор ел медленно, хотя мизерность порции позволяла расправиться с ней одним глотком. Но это была не еда, а великое таинство приобщения к братству. Именно такими словами, беспощадно бы вычеркнутыми Кервином, он и думал сейчас.

– Ну и чего психовали, дурни?
– улыбнулся зарёванному лицу Гири Седой.
– Иди, умойся. На работы нас дёрнули, вот и всё.

– И за что ж столько отвалили?
– поинтересовался, облизывая испачканные шоколадом пальцы, Сивый.

– Отопление у них барахлило, - ответил Чалый, - ну и наладили им релейку. Ещё прогулку завтра обещали.

– А чего не сегодня?

– Льёт там, надзирателям мокнуть неохота.

Седой улыбнулся Гаору, усаживаясь на свое место.

– Трепанули тебе уже про меня?
– и сам ответил.
– Вижу, трепанули.

Гаор кивнул.

– - Авария на заводе была?

– Угадал.

– Давно?

Седой внимательно смотрел на него.

– Скоро десять лет.

Гаор свёл брови, напряженно считая и вспоминая.

– Я тогда ещё в училище был. Нет, не помню.

– Ты мог вообще не знать.

– Нет, - покачал головой Гаор.
– Чтоб за аварию сюда попасть, жертв за сотню надо считать. А тогда и расплатиться нельзя. Нет.

Он говорил как сам с собой, уже не глядя на собеседника. Вокруг обсуждали съеденное, рассуждали, что умственность она себя везде покажет и оправдает, опять играли и трепались, а он тихо и быстро спорил и доказывал.

– Первая нестыковка. О такой аварии слышал бы, не могло это мимо пройти. Это два. Кто погиб, что за них такой приговор? За рабочих столько не давали и не дадут. Это три. Скоро десять... это когда? Рамсел? Там бомбёжка, не подходит...

– Зачем тебе это?
– вклинился голос Седого.

Гаор вздрогнул и повернулся к нему. Говорил Седой небрежно, с лёгкой насмешкой, но глаза его были серьёзны.

– Не лезь, Рыжий. И опасно, и незачем.

– Мне уже бояться нечего, а...

– А вот здесь ты ошибаешься!
– перебил его Седой.
– Запомни, пока ты жив, есть и опасность. Всегда найдётся более страшное.

– Страшнее этого?

– На фронте было страшно?
– ответил вопросом Седой.

– Было, - честно ответил Гаор.

– Думал, что страшнее не будет?

– Думал.

– Здесь страшнее?

– Да, - вынужденно кивнул Гаор.
– Но вы же...

– Тебе по губам дать или всё же запомнишь?
– перебил его Седой.
– Кто над кем хозяин? Ты над языком или он над тобой?

Гаор невольно смутился. Не водилось за ним раньше такого. Всегда знал, с кем, как и о чём говорить, на сколько язык отпустить.

– То-то, - не стал его добивать Седой и улыбнулся.
– Ноги отошли?

– Да, - ответно улыбнулся Гаор.
– А что, обуви совсем не дают?

– Здесь только на работах. Видел, кто тележку возят, комбинезоны и ботинки. А у хозяина... как хозяин решит. Содержание и использование раба на усмотрение владельца, - и усмехнулся.
– По закону.

– Закон - это сила, - так же усмехнулся Гаор.
– А... а я не понял, как выплаты вычисляются?

Седой кивнул, показывая, что считает вопрос правомерным.

– Семьдесят пять процентов от потенциальной зарплаты. Допустим, ты... ну, скажем, сделали тебя садовником.

Гаор не смог удержаться и фыркнул, настолько нелепым ему показалось такое предположение. Седой, словно не заметив, продолжал.

– Значит, твой владелец садовника не нанимает и на зарплату как бы не тратится. Вот семьдесят пять процентов он выплачивает, а двадцать пять ему оставляют на твоё содержание. Понял?

– Понял, - кивнул Гаор.
– Но разве это выгодно? Владельцу?

– Значит, выгодно, если покупают таких рабов, - ответил Седой.
– Всё зависит от использования.

Седой легко встал, прекращая разговор. По коридору приближался голос надзирателя и скрип колёсиков. Гаор даже удивился, как незаметно прошло время. На гауптвахте и в карцере тянулось, а здесь...

– Первые сутки ты пережил, - сказал Седой.
– Врача ты пройдёшь, это тебе не в новинку. Ещё сортировка и торги в первый раз тяжело. Но выдержать можно.

– Выдержу, - ответил, как давая обещание, Гаор.

– Встать!
– рявкнул Слон.
– Становись по четыре! Двадцать восемь, господин надзиратель.

– Так никого и не придавили, - рассмеялся надзиратель, открывая заслонку.
– Чего так, Старший? Пошёл.

– Так не за что, господин надзиратель, - ответил Слон, принимая паёк.

Надзиратель рассмеялся. Да и сами рабы негромко фыркнули: таким нарочито простодушным был тон Слона.