Мир Гаора

– А за что?

– За глупость, господин надзиратель.

Один из надзирателей засмеялся и отошёл куда-то ему за спину. Обернуться Гаор не посмел.

– Тогда всё правильно. Вас, дураков волосатых, только так и можно учить, до вас всё только через задницу доходит. Ну, давай, рубашку на голову, штаны спускай и становись.

Дубинкой ему указали на торец одного из столов. Гаор подошел к нему, как велено, задрал себе на голову рубашку, оголяя спину, расстегнул и спустил штаны, вернее, они сами упали к его ногам, встал "столиком", упираясь ладонями.

– Ну, - надзиратель даже поплевал себе на ладони, перехватывая дубинку.
– Считать не надо, волосатик, не труди мозги, их у тебя всё равно нет, с этим я и сам справлюсь.

О чём это он?
– удивлённо подумал Гаор, слушая гогот второго надзирателя и свист разрезаемого дубинкой воздуха.

Дубинка ложилась звучно, но неожиданно мягко, и больше приходилось по ягодицам, чем по спине. Счёт про себя Гаор всё-таки вел и, получив последний удар, по возможности, незаметно перевёл дыхание. Но выпрямился только после приказа.

– Чего ждёшь? Одевайся давай, а то выставил свою задницу.

Гаор осторожно выпрямился, подтянул и застегнул штаны, опустил рубашку. Ну, теперь отпустят или что своё, сверх хозяйского приказа придумают?

– Десантура или горные егеря?
– спросил второй надзиратель.

Он, пока напарник бил Гаора, успел заварить чай и теперь сидел на койке с дымящейся кружкой в руках. Дубинка лежала рядом.

– Пехота, господин надзиратель, - ответил Гаор.

– А где так лазить навострился?

У Гаора невольно дрогнули в злой насмешке губы, но ответил он прежним равнодушно почтительным тоном.

– В Чёрном Ущелье, господин надзиратель.

Надзиратели переглянулись. Бивший Гаора подошёл к столику с чаем и наполнил ещё одну кружку, потом достал из заднего кармана плоскую фляжку, отвинтил колпачок и налил себе и второму, молча подставившего свою кружку. Запахло спиртным. Водку с чаем пьют - понял Гаор - так её меньше уходит, и запаха такого нет. Уйти ему пока не разрешили, а попросить разрешения он не рискнул. Своё он получил, а чужого ему не надо.

– Ну и стоило там корячиться, чтоб сюда попасть?
– спросил вдруг один из надзирателей.

"Я ни туда, ни сюда не просился", - мысленно ответил ему Гаор, продолжая молчать. Надзиратели снова переглянулись, и бивший небрежно махнул ему.

– Ступай.

– Мы тоже там были, - сказал ему уже в спину второй.

Гаор не обернулся, выскакивая в коридор.

– Ну?
– встретили его.

– Баранки гну, бубликом завиваю, - ответил Гаор уже усвоенным присловьем.
– Сколько дали, столько и получил.

– Обошлось и ладноть, - кивнул Старший, - давайте, мужики, отбой скоро.

– Рыжий, - сунулась к нему Киса, - ты куды сейчас?

Гаор сверху вниз посмотрел на неё и усмехнулся. Вот дурёшка зелёноглазая на его голову.

– А чего после двадцати пяти "горячих" делают? Не знаешь?

Киса растерялась и не ответила, а Гаор, обойдя её, ушёл в мужскую спальню. Теперь в душ и спать. Только спать, ничего ему больше не надо. Ноют натруженные мышцы, слегка саднят следы ударов дубинки, хотя избили его, надо признать, "для близиру".

Он вымылся под душем, проверил и приготовил всё на завтра, сбросив грязное бельё в ящик, осмотрел рубашку и штаны - хорошо, кожу ему не порвали, кровью нигде не запачкано, но воротник сильно засалился, надо бы постирать, пуговицы сидят крепко, комбез у него в порядке, ботинки, чёрт, носки как быстро продираются, попросить, что ли, у Матуни портянки, многие, он видит, их в ботинки наворачивают, их и стирать легче...

– Рыжий, - окликнули его сзади.

– Чего?
– ответил он, не оборачиваясь.

– Выдь на час, а то девка мается.

И засмеялись.

Гаор чертыхнулся: он-то голый уже, а тут... но всё-таки влез в штаны, накинул на плечи рубашку и пошёл к двери. Как он и думал, там была Киса, но не одна, а с... Матуней. Гаор сразу проглотил уже заготовленное ругательство и вышел к ним в коридор. Отошли в простенок между дверями спален.

– Ты её на Новый год катал?
– сразу спросила Матуня.

Гаор вздохнул.

– Под руку подвернулась, Матуня.

– А чего б ни было. За косынкой её лез? Ну, чего молчишь, Рыжий?

– Я за это уже двадцать пять "горячих" огрёб, - буркнул Гаор.

Хрясь! Матуня неожиданно, ловко подпрыгнув, шлёпнула его по затылку.

– Не об том речь, глупой! Хватит тебе девку на верёвочке водить! Не хочешь чего другого по глупости своей, раз не девка она тебе, а сестрёнка, так вон, рубашку свою ей дай. Постирает да зашьёт где надо.

Предложение настолько ошеломило Гаора, что он озадаченно уставился на Матуню. Та даже руками развела.

– Ну, совсем ты тёмный. Давай рубашку сюда!

Гаор послушно снял рубашку и протянул Матуне.

– Ей дай. Бери, дурёха, вон воротник, как голова у голозадого, аж блестит. Сейчас и постирай, завтра к ужину отдашь ему, чтоб переодеться смог. А ты спать иди, завтра зайдёшь ко мне, объясню я тебе. Всё, сейчас отбой будет!
– и совсем неожиданно, - Марш!

Подчиняясь и команде, и звуку поворачивающегося запора на дверях надзирательской, Гаор влетел в мужскую спальню и одним прыжком оказался на своей койке. Волох рассмеялся.

– Здорово сигаешь, паря. Опять скажешь, что на фронте выучился?

– Где ж ещё, - хмыкнул Гаор, лежа, вылезая из штанов.

С лязгом задвинулись решётки, погас свет, хлопнула дверь надзирательской. Гаор осторожно приподнялся, вешая штаны в изножье, залез под одеяло и вытянулся.