Мир по обе стороны планеты

Быстро потеряв интерес, маг обернулся. Его окликнул мужчина, приземлившийся за спиной мага:

— Хулиганы уйдут!

— Далеко от мезурита не улетят, не беспокойтесь, энергии не хватит, — брезгливо бросил седобородый и продолжил погоню. Взлёт сопроводил маленький ураган, собравший у него под ногами вихрь из пыли.

А Комен так и остался сидеть на шее Ветерка с протянутой рукой и открытым ртом.

— Опоздали… — прошептал альбос, глядя на силуэт парящей крепости.

— Ну ничего! Подождём! — пожал плечами Матеус и шлёпнул рогокола по мохнатому заду. Тот, издав рык недовольства, потянул телегу в Ласкерль — город магов.

Проезжая мимо светло-бежевых построек из дерева, перемешанных с черепично-красными домишками из камня и глины, Комен, да и все, кто мог видеть, — Мия заранее попросила описывать ей происходящее, чем безостановочно занимался Матеус, — завороженно любовались городом.

— Сейчас мы проехали длинный амбар, на нём написано «Ското» «бойня», — словно заправский проводник рассказывал юный маг. — Слизневы мозги, там наверняка проводят бои рогоколов за самоцветы! Ветерок, давай тебя туда отправим?

В ответ мохнатый коротко ухнул и заметно ускорился, чуть было не сбив парочку девушек в зелёных мантиях, но те их даже не заметили. Увлечённо обсуждая новости местного дендрария, они подошли к маленькому цветущему деревцу, посаженному в крупный пузатый горшок, которыми была уставлена главная улица, и бросили в него гем. Спустя пару вдохов ветви деревца обвисли под весом жёлто-зелёных плодов, удобно помещающихся в ладонь. Девушки, не отрываясь от диалога, сорвали по фрукту и отправились дальше.

Внимание Комена приковал к себе одинокий плод, оставшийся висеть на ветви. Альбос бросил стыдливый взгляд в след девушкам, облизнулся и поспешно спрыгнул с рогокола и подскочил к деревцу, но заветный плод уже сморщился и покрылся пятнами мелкими черными точками. Сорвав плод, Комен принюхался и с отвращением бросил его обратно в горшок.

— Агрх! Уже сгнил!

— Да, но пока он спрыгивал, дюша протухла, — продолжал комментировать Матеус.

— А-а-а… Досадно… — ответила Мия.

Пэг сидел в телеге и пускал слюни, завороженно рассматривая что-то в своей наплечной сумке.

«Бесполезные, — кольнуло в голове. — Кто-нибудь кроме меня вообще думает, как не сдохнуть с голоду?»

Глядя на попутчиков исподлобья, Комен запрыгнул на рогокола и в сердцах стеганул его как можно сильнее.

Вскоре путники добрались до сердца Ласкерля — площади четырёх стихий, — которая делила город на четыре стороны: позади остался уходящий вниз город. Слева, — от края площади и до самой пропасти, — возвышался купол арены «Гармонии стихий». Спереди, — за странным мерцающим барьером, — начинались длинные приземистые строения академии, с колоннами и остроконечными черепичными крышами. А справа упиралась в холм постройка, больше похожая на большую теплицу.

Площадь украшал каменный монумент девушки в лёгком платье воздевшей руки к раскрытой книге, парящей в воздухе, с позолоченной птицей на обложке. Девушка стояла выгнув грудь и будто бы противясь сильному ветру.

— Фелиция Вторая! — выдохнул Матеус.

— Кто такая? — недовольно спросил Комен.

— Королева! В народе её назвали Спасительницей. Помнишь книгу, что мы читали у бабушки? Это она её написала и дала указ раздавать каждому желающему! Учила обычных людей магии. Мы многим ей обязаны.

Среди спешащих по своим делам магов, одетых в мантии четырёх цветов, выделялись торговцы-лавочники, облепившие подножие Фелиции. Кто-то продавал сувениры, кто-то деревянные кольца.

Но вот напасть, еды нигде не было.

В одной из лавок Комен заметил милых шарообазных зверьков с огромными глазами, кошачьими усами и пушистой короткой шёрсткой, которых продавец, утопая в толпе молоденьких учениц, называл «котишками». Один такой котишка вжался в столешницу лавки, буквально растёкшись по ней и, резко выпрямившись, спружинил в воздух, хватая зубами пролетавшую мимо бабочку.

Живот альбоса предательски громко проурчал оду здоровой пище. Здоровой в смысле большой, очень большой. Причем, тем полезнее для организма окажется еда, чем больше он сейчас съест.

— Надо перекусить, иначе я окончательно выйду из себя. Мат, есть здесь где-нибудь хоть слово о еде?

— Вон там, справа от статуи, написано «Дворик насыщения». Может там есть еда?

Комен глянул в сторону строения с прозрачной крышей, похожего на теплицу. Возле входа толпились студенты. Они заглядывали внутрь, хихикали в кулак, но не заходили. Около двери, боясь отойти слишком далеко, суетилась грузная женщина в белом халате и таком же колпаке. Подогнав Ветерка поближе, Комен расслышал, как та, чуть ли не срываясь на плач, причитала:

— Где же ты, Толкрин, голубчик? — она поднесла ладонь ко лбу и вгляделась в небо.

Комен остановился неподалёку от входа и, не найдя столба для привязи, спустил на землю Мию.

— Постой, пожалуйста, здесь.

Он пересадил ослабшего Шу-шу на плечи девушке, подвёл её к голове рогокола и положил её руку на оголовье Ветерку. Альбос отлично знал, что Мия не сдвинется с места. Да и здоровяку будет спокойнее.

— Мы узнаем, как можно заработать на еду и вернёмся.

— Пресвятая Фелиция! Мальчики, не ходите внутрь, там хулиган! Надрался до одури и кулаками машет, людей пугает!

— О, Комен, это по твоей части! — хохотнул Матеус.

Альбос погладил живот, услышав урчание, и скорчил гримасу:

— Я хочу есть так, что готов проглотить даже хулигана.

— Гляди, чтоб осталось чем есть!

— Правда твоя… Чтож, Пег сьел мой ужин, ему и разбираться, — прошептал Комен, и, обернувшись, позвал здоровяка: — Пегги, дружище, не хочешь пойти с нами?

Уговаривать не пришлось.

— Хы-ы! Пег любит гулять! — разнеслось по площади.

Молодые маги у дверей теплицы медленно развернулись в направлении телеги. Один лишь вдох они изумлённо рассматривали путешественников, и тут же разразились гавкающим хохотом.

Троица, не обращая внимания на пальцы, направленные в их сторону, и смешки, зашли в строение. Первое, что бросилось в глаза: закрученные в спираль потоки чистой воды, проходящие аккурат над головами спутников от одного гема к другому, будто отражаясь, как свет отражается от зеркала. Комен сразу заметил, что висящие в самоцветы перенаправляют воду.

Откуда-то изнутри, вперемешку с грохотом и звоном падающей посуды, слышались каркающие крики:

— Кр-ра! Хр-рш! Кар-рс!

Источника видно не было, потому как взору препятствовали десятки деревьев, вросшие прямиком в деревянный пол теплицы и деревца поменьше в глиняных горшках. Небольшие столики, установленные вокруг стволов деревьев и длинных узких клумб с кустами, поросшими ягодами.