Миракулум 2

Наконец, на последний вечер, перед назначенным на ловушку днем, я напрямую спросила и хозяина и помощника:

– Что вы решили, господа?

– Пожалуй, я сделаю так, как задумано Коорком. Только вместо меня пойдет мой переодетый лакей. Он схож ростом и цветом волос со мной. Это для того, чтобы они видели меня на дороге.

– И?

– А засада уже там, у старого храма. И спрятана так хорошо, что никто не сможет обнаружить ее до самого последнего мига.

– Если слуги, которые помогли мне бежать, еще в их плену и живы, то, надеюсь, вы позаботитесь, чтобы привести их сюда?

– Конечно. Об этом позаботится Илиан.

– А вы?

Как выяснилось, сам Эльконн замка покидать не был намерен. Я усмехнулась тайком, а вот Витта усмехнулась открыто.

Следующим утром я с трудом дожидалась полудня. Витта окончательно замкнулась в себе и стояла возле окна, - из него была видна площадь в центре замка и часть ворот. То, что происходило далеко отсюда, было самым важным. Полдень миновал, прошло еще все время до вечера, прежде чем стал слышен поворот огромного металлического колеса решетки. Сбежав по коридору и по лестнице, я у самого выхода задержала Витту за руку, и попросила:

– Хладнокровнее! Что бы там ни было, не выдавай никаких своих чувств. Сделай несколько вдохов.
– Она сделала.
– Я пойду первая.

На площадь, гарцуя, въехал Илиан. Позади него, тоже верхом, но со связанными руками и щиколотками, привязанными к стременам, ехал главарь. Он был бледен, и сильно избит. Его голова постоянно опускалась, и всадник едва ли не падал от потери сознания, но находились последние усилия, и он снова выпрямлялся. Добрые два десятка ратников въехало в ворота, но все они были слуги Эльконна, и никого больше. Ни еще пленных, и никаких освобожденных. Значит, Коорк обманул, и не собирался он никого отпускать в тот же миг, как убил бы вассала, поэтому и не взял своих пленников с собой. Или... или успел их убить, поняв, что попался в ловушку сам.

Витта растерянно оглядывала всех. И вопрошающе, просто умоляюще, посмотрела на меня. Но близко к этому отряду я не подходила и не пускала ее. Главаря стащили с лошади, и из других палат вышел Эльконн. Он шел медленно. Как ни придавал он своему лицу вид торжества и триумфа, а все равно проскальзывал страх. И движения его были такими, словно он боялся подойти еще хоть на волос ближе или сделать неверный жест, и в один миг его враг на него кинется. Да, Коорк связан, да, он не может от боли подняться с колен, но все равно в нем оставалась видимая сила. И Эльконн боялся ее.

– Подойдите, госпожа Сорс!

Я вздрогнула. Но ослушаться такой полупросьбы-полуприказа, не осмелилась.

– Этот человек напал на вас и ваш кортеж?

Встав рядом с Эльконном, и коробясь от отвращения к нему, я посмотрела на затылок главаря. Он, еще пошатываясь, пытался подняться, и потому для равновесия склонил голову. Вассал, ударом сапога в грудь, одним махом опрокинул его навзничь. Коорк глухо застонал и перевернулся на бок. Глянул исподлобья на своего мучителя. И вдруг засмеялся.

– Сколько раз ты избегал открытого боя Эльконн? Ты всегда окружал себя сотнями охранников, высокими стенами... и даже сегодня... сегодня, Эльконн, мне не удалось выманить тебя на честную дуэль... трус.. ты напал на меня исподтишка...

Эльконн молчал, но стоял тусклый.

– А-а-а...
– разочарованно протянул главарь, узнав меня, - госпожа наглец...

Сейчас он скажет о нашей заключенной договоренности. Скажет и ткнет меня лицом в мою собственную грязь несдержанного обещания. Но предыдущая длинная речь отняла у Коорка много воздуха. Он опять поднялся на колени, чтобы хотя бы не валяться в ногах у презренного противника. Но смотреть стал на меня.

Кто знал... кто рассказывал мне о том, что это был за человек? Возможно, доблестный ратник цаттов, которого подло и низко подставил друг Эльконн, чтобы получить титул повыше, земли и славу? Возможно, они враги с лекарем только потому, что Соммнианс со своим повстанческим отрядом сильно и славно повоевал с ним и его людьми, как враг против врага. Кто знал... но в этот миг поверженный и насмешливый главарь не терял своего лица. И мне его упрек был по совести. Оставалось узнать только одно, - зашло ли его благородство до той высокой ступени, когда он мне скажет, что не убил и не ранил ни Аверса, ни лекаря.

– Я понимаю...
– тихо и слабо произнес он, не дожидаясь никаких вопросов, а я боялась, что он продолжит страшные разоблачения меня и Витты.
– Я...

– Это тот человек, госпожа, Сорс?
– В нетерпении перебил Эльконн.

– Он.

– Илиан, сколько вместе с ним человек было в засаде?

Помощник спешился, и подошел, глядя Эльконну прямо в глаза:

– Коорк был один.

– Один!?
– Изумился тот.

"Один?!" - закричала я про себя.

– Привяжите его на площади к столбу у крайней башни. Завтра утром ты будешь повешен, Коорк.

Эльконн развернулся и ушел, а главаря ратники оттащили за руки, и выполнили приказание вассала.

Мы вернулись в свою комнату и наблюдали из окна, как в этом замке готовили эшафот для казни. Не по приказу короля, не по приговору суда, не по закону военного времени, - здесь, в стенах укрепленной крепости, должно было состояться убийство человеком человека. Каждый из которых был родом с одного Берега. Витта слышала короткую речь Коорка, но не поняла ее, и, как и я, мучилась неведением. Что-то мне говорило, что главарь не станет доносить на меня Эльконну. Возможно, он думал, что вассал и так знает всю правду о нашем договоре, даже не подозревает, что я чего-то недоговорила ему. А возможно, не хочет себе марать язык. Он благороднее и чище...

– Рыс, - Витта посмотрела на меня требовательно, - ты должна узнать от него хоть что-нибудь.

– Несомненно.

Я ни на миг не сомневалась, что за нами двумя, едва ли меньше смотрят, чем за нынешним пленником. Я чувствовала, что мы, конечно, гости Эльконна, а с другой стороны, - чужаки в его замке. Но даже это, даже уверенность, что о моем поступке узнают, не остановило меня перед тем, чтобы выйти из палат на площадь и подойти к этому столбу у крайней башни. Ратники вассала были по-своему благородны, - они не подвесили его за руки и не завязали запястья за столбом. Они сковали ему руки и ноги, но длина веревки позволяла ему относительно двигаться, сидеть или лежать по желанию. Куда он сбежит, даже если освободится от пут? За такими-то воротами, с таким-то гарнизоном вооруженных людей?

– Скажи, Коорк, где Аверс и Соммнианс?

Главарь сидел, прислонившись спиной к злосчастному столбу. Он был похож на странного сторожевого пса при воротах, чья свобода меряется только длинной цепи.

– Зачем тебе, цатту, нужны эти люди?

– Ты их убил?

– А меня убьете вы?

Разговора у нас не получалось, - вопрос вместо ответа. Но и солгать он мог все что угодно.

– Коорк, - я говорила как можно тише, чтобы не услышал ни один ратник из ночного патруля на стенах, - почему ты пришел к старому храму один?