Миссия: соблазнить ректора

— Поставить охрану? — предположила я. — Сменить замки? Перенести хранилище в другое место? Кстати, у кого есть доступ?

— У меня, Алазии и Кертона. Всё.

— Вы, я так понимаю, вне подозрений… Хотя на всякий случай я бы не стала исключать возможность лунатизма. Но, наверное, где-нибудь на вахте имеется запасной ключ?

— Не имеется, не болтайте ерунду, — отрезал Миар. — Какие бы то ни было дубликаты исключены. Это совершенно точно.

На его месте я не была бы столь самоуверенна.

— Возможно, кто-то из преподавателей потерял ключ? — предположила я.

— Исключено. Во-первых, и Алазия, и Кертон регулярно посещают хранилище, а значит, ключи у них есть. Во-вторых… Вы не понимаете, потеря ключа от хранилища — это критическое нарушение дисциплины, это немедленное увольнение!

— Поэтому потерявший будет очень старательно сей казус скрывать.

Ректор гневно мотнул головой, потом обуздал себя, холодно улыбнулся и подал мне руку.

— Уже очень поздно, а вам бы только болтать и жевать, лада Эрой. Я провожу вас до общежития. Да… я думаю, в женском вам будет безопаснее. И всей Академии заодно.

— А мне нравится и в мужском, — не без вызова фыркнула я. — Тем более… там больше шансов услышать интересующую вас информацию. Живее и многолюднее.

— Возможно, вы правы. Только у меня есть одна маленькая просьба…

Я вложила руку в его, точно он приглашал меня на танец. Иллюзия была настолько полной, что в голове почти зазвучала пронзительная струнная музыка.

— Какая?

Почему-то это прозвучало тихо, даже интимно. И Миар инстинктивно тоже понизил голос, продолжая поглядывать на меня. Я некстати вспомнила, что платье грязное, мокрое и рваное. Выгляжу ужасно.

— Отдайте пирожки ладу Барду не сейчас, а завтра? Очень поздно, не стоит бродить по коридорам и искать себе новых приключений. Новую форму вам, так уж и быть, принесут утром. Одно разорение с вами! И постарайтесь больше не бегать за чужими посылками в ночи или хотя бы помыть уши, чтобы лучше слышать. Впрочем… сдаётся мне, что всё вы врёте, адептка. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — растерянно сказала я сомкнувшейся за ректором темноте одними губами, без звука. — Спокойной ночи, Миар.

Глава 15

Юс спал беспокойно, ворочался во сне, посапывал, похрюкивал и попискивал, коробка с пирожками источала немыслимо прекрасные ароматы, а сон никак не шёл. Наконец я сердито села на кровати, плотнее запахнув тончайшую шифоновую комбинацию из нескончаемых запасов Эстея. Может, сейчас самое время наведаться к ректору — прямо так, в этом шедевре швейного искусства? Пожалуюсь на страшные сны о сольпугах, например… Не могу сказать наверняка, но мне показалось, что в нашу последнюю встречу незримая преграда между нами треснула. Мы говорили почти… по-дружески.

Может быть, я всё-таки ему немножечко нравлюсь?

Я закусила губу. Иногда жизнь ломается совершенно внезапно. Я не собиралась сжигать школу и не хотела, чтобы Мертон погиб. Всё это время я гнала мысли о нём, чувство вины и прочее, но… если бы можно было вернуться в прошлое и всё изменить! Одна трагическая случайность неотвратимо тянула за собой другие, и теперь я должна навредить Миару — вроде бы неплохому человеку — ради Эстея, однозначно жестокого мерзавца, но куда более влиятельного, настолько влиятельного, что даже королевский прокурор забудет о смерти единственного сына…

Не хочу об этом думать!

Я сердито встала — светящийся шар замерцал, реагируя на моё движение, кажется, уже признавал за хозяйку. Покопалась в очередном чемодане, прочитала главу из учебника по «теории алхимагии», протёрла пыль под своими хрюшками — сон не приходил. Тогда я принялась аккуратно расставлять многочисленные книжки Юса, протирая влажным лоскутом платья — всё равно починке уже не подлежит! — пыльные корешки.

И вдруг заметила зажатый между двумя книжками листок, пожелтевший, плотный. Вытащила и разгладила — старая газетная статья, кажется, всё тот же пресловутый академический «Алюдель».

Я поднесла светящийся шарик ближе к бумаге — в глаза тут же бросился заголовок «Невосполнимая утрата». Вместе с газетной вырезкой я опустилась на кровать и пробежалась глазами по достаточно лаконичной заметке.

В конце учебного года в стенах Академии скончалась первокурсница, лада Сэйна В. Несмотря на закрытость Академии, ректор не стал препятствовать присутствию королевских дознавателей, и в итоге гибель молоденькой девушки признали следствием болезни с неясной этимологией. Девушка один раз обращалась к академическому лекарю, верладу С. Абалзеру, но, видимо, на ранней стадии, поскольку тревоги тот не забил. Виновников не нашлось, проведенное после смерти исследование не нашло конкретную причину, дело закрыли, родственникам и близким девушки были принесены самые глубокие соболезнования.

Вот и всё.

Интересно, когда это случилось? Лист явно не новый, замусоленный, буквы кое-где расплываются, словно его трогали влажными руками. Зачем Юс это хранил?

Впрочем, какое моё дело — зачем. Может, как закладку использует… Я вернулась в кровать, поджала озябшие ноги и стала думать о более насущных проблемах: например, о судьбе пирожков и их хозяина заодно. Словно в насмешку над моей бессонницей, на каждый мой поворот тускло вспыхивали светильники.

— Ну, чё тебе не спится, баба неугомонная… — застонал Юс, накрывая голову подушкой. — Шебуршит и светит, шебуршит и светит…

— Юс, — позвала я и села в постели. — Слушай, ты же умный… и знаешь много. Посоветуй мне чего-нибудь, а?

* * *

Утром в столовой я без труда обнаружила забившуюся в угол пресловутую троицу, которая так упорно портила мою жизнь с самого первого дня в ЗАЗЯЗ. Рыжий Бард сидел, тупо уставившись на свои колени, а смазливый блондин, кажется, Велл, и рыхлый брюнет Шон вяло ковырялись в своих тарелках с самым угрюмым видом.

Что ж… похоже, всё решилось само собой. Вот только непонятно, что делать с подлыми вражинами: продолжать пикировку? Сдать их всё-таки Миару?

Впрочем, кое-что у меня всё-таки есть. Я посмотрела на длинные, прям-таки вытянутые до костяшек пальцев рукава Шона, явно скрывающие след от укуса, и решительно встала из-за стола под удивлённым взглядом активно жующей что-то Шаэль и мрачным взглядом Юса, с недавних пор иногда соизволяющего приземляться неподалёку от «проклятущих баб, чтоб вас всех разорвало, но не прям вот щас и не прям вот вас, а так, теоретически».

Стул, который я решительно придвинула к столу троицы, пронзительно скрипнул по полу. На нас посмотрели, но в целом я надеялась, что разговор состоится без лишних ушей.