Миссия: соблазнить ректора
Шрифт:
— Только попробуй, недоделанная! — заорал Юс в полный голос, а я сорвала с бутылька крышку — и вылила красное месиво себе на голову. Юс подавился криком, забулькал, а я подняла чемодан, завопила: «Нет, не надо, пожалуйста, отпусти меня!» — и швырнула чемодан в дверь.
С той стороны к нам уже не ломились. Скорее, настороженно молчали.
— Сейчас я открою дверь! — зашептала я Юсу, а тот попятился, врезался в стопку книг, с грохотом шлёпнулся и завыл:
— Ещё чего!
— Открою, придурок, выбегу, а ты схватишь меня и затащишь обратно, понял?!
— Ненавижу баб! Ненавижу! — надрывался Юс, пытаясь подняться, а я подняла ещё один чемодан и метнула в стул.
— Давай, докажи, что ты мужик! Схвати меня и затащи, Юс!
— Я сам тебя прибью! — Юс ещё добавил громкости, потому что
— Я тебя поцелую потом, при всех!
— Да пошла ты…
— Вот-вот. Пошла.
Я двинулась к двери, а сосед довольно бодро подскочил и ухватил меня за руку:
— А ну стой! Не открывай!
По весу мы были примерно одинаковые, но моя мотивация была явно сильнее: все ж таки моя девственность стояла на кону, а она у меня почти казённая, мне её беречь надобно… Мы буквально подползли к двери, борясь и шумно переругиваясь, и я приказала замку открыться.
Завизжала и вывалилась в коридор, перепачканная в алом зелье, с Юсом, прилипшим к моей руке.
— А-а-а! Не надо! Бегите, ребята, он псих, он совсем озверел, он всех сейчас…
Троицу неслучившихся насильников как ветром сдуло. Юс выпустил мою руку и проводил их недоумённым взглядом. Я провела ладонью по мокрому лицу. Выдохнула.
— Прости. Ничего умнее просто не пришло в голову. Некогда было придумывать. Но ведь сработало же?!
И чмокнула впавшего в ступор парня в щёку. Не при всех, зато совершенно искренне.
Глава 14
Следующие пару дней радовало одно — доставать меня однокурсники вроде бы перестали, хотя нет-нет, да и продолжали недобро буравить взглядами спину и всё, что из этой спины выдавалось в ту или иную сторону. Шаэль постоянно болтала, беспечно и многословно, как правило, о парнях и Кертоне, предпочитая игнорировать плохо скрытую недоброжелательность этих самых парней к новоявленной подруге, Юс при попытке заговорить с ним разве что не осенял себя защитным кругом, и только тихая Ванда спокойно, почти шёпотом отвечала на мои редкие вопросы, не демонстрируя ни любопытства, ни настороженности, ни враждебности, никогда не отказываясь помочь, но и не спеша с доверием. Никакой ценной информации о творящихся в стенах академии кражах я не услышала, невольно выстроив между собой и остальными прочный невидимый барьер.
Что же касается моей миссии, то и тут итог первых десяти дней в ЗАЗЯЗ оказался не радующим: ректор на меня не смотрел, а если и смотрел, то с брезгливым недоумением, как, мол, так, это недоразумение ещё не скопытилось? При этом он регулярно оставлял меня после своих занятий, правда, сам рядом не сидел, но указания оставлял чёткие, и обратную связь давал по делу. В отличие от теоретических заданий Кертона, ректор занимался исключительно практикой. Со второй консультации он стал подключать к введению меня в курс дела пятикурсников: скептичных, малословных, но дело знающих. «Считайте это частью педагогической практики — очень редко, но иногда приходится обучать и вот таких, безнадёжных».
Единственное, что наполняло меня если и не радостью, то удовлетворением, так это совершенно неожиданный прогресс в делах учебных. Задания верлада Лестариса, регулярное чтение и конспектирование учебников в соответствии с требованиями верлада Кертона (а что ещё было делать после занятий? Не под окнами же преподавательского общежития бродить, распевая любовные серенады…) сделали своё дело. Конечно, с однокурсниками я пока и рядом не стояла, но потихоньку стала хотя бы понимать, о чём речь. Пусть даже мысль о том, что создатели алхимагии и её сестры спагиромагии были сбрендившими психами (процесс превращения какого-либо элемента в золото мне так никто и не продемонстрировал) не отпускала, учиться оказалось куда интереснее, чем в Высшей школе с её магическим минимумом. Возиться с ретортами, нагревать элементы и следить за их видоизменениями, заниматься магической очисткой, собирать растения в теплицах и ухаживать за ними, извлекать эфирные масла и получать экстракты, смешивать их, обнаруживая, до чего влияет на результат каждая мелочь: не только пропорции, но и время года, час дня или ночи, положение планет и даже — о, пресветлые! — цвет стекла алхимагической
посуды. Иногда казалось, что вся ЗАЗЯЗ попросту издевается надо мной, подтасовывая результаты реакций, дабы убедить меня в том, что всё происходит на самом деле!И мне всё это нравилось.
Грешным делом подумала, что если вдруг свершится чудо, и ректор падёт в мои объятия, сдав все хранимые артефакты, я попрошу всемогущего Эстея устроить меня в какое-нибудь… похожее место. Не школу общего профиля, а специализированную Академию.
С очередного спагиромагического сбора каких-то «верхних листьев» мы возвращались затемно, мерно шлёпая сапогами по мокрой пожухлой траве и рыхлой, несмотря на осеннюю прохладу, земле. Пройдёт ещё месяц — и похолодает весьма существенно, копаться в земле станет уже бессмысленно, листва с деревьев облетит, растительный мир погрузится в сон до весны.
Где же тогда будут брать материал для своих экспериментов спагирики и алхимаги?
— Ша! — окликнула я шлёпающую впереди подругу. Та обернулась, и в сиреневом свете ближайшего фонаря стало заметно, что она воткнула в свои светлые кудряшки какой-то бордовый цветок, напоминающий чрезмерно крупный цветок садового шиповника. — Как вы обходитесь без растений зимой?
— А что? — она, похоже, не видела здесь проблемы. — Никак не обходимся, всё, как обычно.
— Так холодно же. И земля стынет…
— Не-а. Есть теплицы. Да и землю подогревают металлическими пластинами. Ну, потом сама увидишь. Разве что во время дождей непросто… Дожди отменить пока ни одно заклятие не может.
— А как подогревают пластины?!
— Это забота заклятиков, — зевнув, отозвалась Ша. — Тех, кто занимается алхимагическими заклятиями. По сути, они замыкают процессы на постоянное повторение, продолжая стимулировать их извне своей силой.
— Я думала, что факультета только два…
— Их два. Но на пятом курсе на каждом факультете проходит специализация. Отделяется группа заучек, которые останутся на шестой и даже седьмой год мучения, то есть учения. Ну, знаешь, такие задохлики вроде твоего Юса, которым дороже книжная пыль и пыхтение магатанора — это печь такая, кстати, чем семейное счастье. У спагириков есть ядовары, нет, серьёзно, ядовары — это настоящая секта фанатиков. Они тащатся от своих ядов настолько, что несколько лет назад ректору пришлось принять указ о запрете ядоварам пробовать свои творения. Приняли после того, как эти придурки массово отравились, экспериментируя с новой отравой. Жуткие психи, все время мечтающие опробовать свои творения на ком-нибудь. Нормальный человек от крысы шарахнется, а в прошлом году Томас, был у нас такой, разбил себе голову об ограду, преследуя крысу, которую хотел угостить каким-то новосотворённым пойлом…
— Серьёзно? Они реально делают смертельные яды?! Но зачем?
— Ну, кто б им дал, — хмыкнула Шаэль. — Они учатся их делать, а это немного другое, знаешь ли. На самом деле, они изготавливают ЗэПэВэ — зелья предельного воздействия. Препараты, которые настолько сильно воздействуют на организм, что в концентрированном виде представляют собой ядовитые вещества, однако в концентрированном виде их, конечно, не употребляют. А ещё варятся нейтрализаторы ядов — но вот ведь штука, чтобы научиться яды нейтрализовывать, надо сначала научиться их создавать… Кстати, у ядоваров сильна убежденность, что периодически от Его Величества лично сюда приезжают некие засланцы, вербующие на службу самых отбитых на башку, лишенных моральных принципов, но одарённых. А уж на королевской службе таким умельцам всегда найдётся работа.
— А заклятики?
— Отмороженная элита алхимагов, то есть наше возможное будущее. Ну, точно не моё. Я после пятого курса уже буду замужем за верладом Кертоном, на кой мрак мне чахнуть в библиотеках? Заклятики занимаются разными заклятиями, ну, ты уже поняла. Предполагается, что они воздействуют исключительно на металлы и минералы, однако подозрения всякие бывают, конечно… Если ядовары такие не в меру активные и возбужденные, то заклятики ходят, как умертвия, по стеночкам, смотрят сквозь тебя и всё время что-то бормочут себе под нос. Однако кое-какая польза от этих зубрилок есть. Например, нет вредителей на полях и, опять же, почву вон согревают… Но амбиций гора! Тоже мне, королевские маги и отравители! Вот уж не хотела бы…