Мне есть что вам сказать

Когда мы с Фарреллом встретились в баре Порто Ротондо обсудить нашу тактику, мы решили обязательно поговорить с signor il presidente (господином президентом), как ошибочно называют премьер-министра, об этих обвинениях. Но мы понимаем, что вряд ли добьемся от него мнения по ключевым вопросам, в том числе о поспешной продаже в 1985 году государственной компании по производству печенья королю спагетти Буитони. Давайте оставим эти вопросы юристам и иссушенным экспертам газеты Economist. У нас более широкая и высокая цель, а именно: определить, является ли сеньор Берлускони в целом силой добра для Италии, Европы и мира.

Три часа мы провели в его обществе. Мы сидели за столом в его гостиной, Берлускони во главе, и сквозь белую пижаму а-ля Марлон Брандо просвечивали его соски. Периодически он постукивал по столу с такой силой, что дрожали стеклянные безделушки и обнаженные женские статуэтки. Мы выпили несколько пинт сладкого холодного чая, который подавали молча и незаметно, а он излагал свои здравые, неоконсервативные взгляды на мир. В какой-то момент, примерно после часа разговора, премьер-министр сам исчез на кухне и появился с тремя порциями ванильного мороженого с фисташками, словно хотел подпитать свою безудержную болтливость. Он уже превознес Тэтчер, воспел хвалу Блэру («Я не могу вспомнить, чтобы у нас были разногласия по какому-либо вопросу»), прославил Буша и проклял итальянских чиновников как «подвид, антропологически отличающийся от остального человечества».

Это было, говорит Валентино, его очаровательный переводчик, самое подробное и обширное интервью, которое когда-либо давал лидер страны, и к семи вечера мы с Фарреллом, откровенно говоря, уже слегка утомились. Но лысого, сияющего попрыгунчика-миллиардера уже было не остановить. Пару лет назад у него были проблемы с раком. Кожа его лица слишком бледная для человека, который провел весь август в Сардинии. И выглядит он не на миллион долларов, а на миллион лир. Но он самый боевой морской волк, которого я когда-либо видел. «Facciamo un giro», – говорит он, что означает «Давайте покатаемся».

Когда Берлускони садится за руль гольфмобиля, он не переезжает с места на место, а предпочитает гонять по извилистым дорожкам своей усадьбы, как Ники Лауда [339] по крутым поворотам Монцы. И пока его пассажиры сидят и покачиваются, как актинии, он жестикулирует и рассказывает об окружающем ландшафте, который, безусловно, прекрасен; садится солнце, и Тирренское море меняет цвет с индиго на цвет линялых джинсов. Но везде он видит плоды рук своих, и все представляется ему в некотором роде как продукт его собственного воображения. «Вот, – говорит он и показывает на клумбу с синей плюмбаго. – Это цветок Forza Italia. Но цветок этого не знает, а я знаю».

339

Австрийский автогонщик. Трехкратный чемпион мира в классе «Формула-1».

Forza Italia! «Вперед, Италия!» Одного только имени, отдающего эхом футбольных трибун, достаточно, что покоробить Анну Линд и еврономенклатуру. «Вперед, Италия» – это движение он основал, когда его состояние оценивалось в $12 млрд. Тогда же он впервые занял пост премьер-министра, чтобы потерять его после того, как союзники из правых партий донесут на него и юристы возьмут в тиски. Ему предъявили различные обвинения в даче взяток и коррупции [340] . Он продолжал борьбу в оппозиции. Но forza у Берлускони была велика, и в 2001 году он с ошеломительным успехом вернулся во власть.

340

Статья написана в сентябре 2003 г. В декабре 2004 г. Берлускони по одному обвинению оправдали, а другие обвинения сняли.

От порта к порту ходило круизное судно Forza Italia – похожее на то, на котором когда-то пел 17-летний Берлускони – а для съемок набирали толпы обожателей. За $20 млн он распространил среди 12 млн итальянских семей прекрасное 128-страничное цветное издание своей берлускографии «Итальянская жизнь». В ней он рассказал итальянцам о своем фантастическом вулканическом американском самопродвижении; о своих ранних способностях к латинскому и греческому языкам, благодаря которым он зарабатывал деньги на менее способных учениках; о своих преданных друзьях. Они все время были с ним, пока он расширял свою империю, начиная с города на 4000 жителей, который он построил на болотистом месте недалеко от Милана и который, если судить по его фотографиям, похож своим очарованием на Милтон-Кейнс [341] .

341

Город на юго-востоке Великобритании в графстве Бакингемшир.

Из этой книги итальянцы узнали о его первой жене и о том, как их чувства друг к другу «перешли от любви к дружбе», прежде чем он женился во второй раз, на Веронике Ларио, сногсшибательной блондинке из мыльной оперы. В ней он рассказал о своих костюмах (от известного итальянского мастера пошива Фердинандо Карачени), о своем поваре и о том, как переболел раком, и прежде всего о заявлении своей матушки Розеллы. Его мама сказала, что ее Сильвио еще тот парень, а все, что говорила мама Сильвио, другие матери воспринимали очень серьезно. На каждой странице сияет его улыбка бурундука и торчит его диснеевский нос. Для каждого мелкого итальянского бизнесмена он является олицетворением оптимизма, уверенности и умения вести бизнес. И вот на первой остановке по маршруту эксцентричной поездки на гольфмобиле мы получаем урок его подхода к делу.

Однажды Сильвио приехал сюда и увидел, что в радиусе 50 метров срубили деревья для строительства вертолетной площадки. Но ему не нужна была эта площадка. И он расстроился. Он отправился спать в ночь на Пасху в думах о проблеме. «В какой-то момент я решил, что нет худа без добра. И подумал, не создать ли лабиринт, а потом решил построить то, чего не было никогда, – музей кактуса!» Мы высадились из гольфмобиля и любовались причудливым амфитеатром, в котором аудитория из 4000 колючих зрителей, в том числе 400 видов из семи стран, взирает с круговых террас на прекрасный голубой пруд, выходящий на залив. Довольно безумно, но по-своему великолепно.

«Вот мозг моего министра финансов, – говорит Сильвио и показывает на нечто, похожее на сердитый артишок, – идеи так и прут». Он ласково поглаживает рыхлые бока другого растения, чтобы показать, как оно искусно защищается от муравьев. «А это, – он показывает на нечто отвратительное, утыканное шипами, – подушка для тещи. Этот камень привезли с Лансароте!» Почему понадобилось везти его с Лансароте? Так ли он был необходим, этот кусок красной пемзы? Возможно, и нет: но это показывает, что Сильвио буквально способен горы свернуть.

Он определенно произвел впечатление на Фаррелла, который проявляет все признаки восторга. «Bravo, Signor Presidente, – говорит биограф Муссолини. – Veramente bravo!»

Берлускони отмахивается от нашей восторженности, но не может упустить случай порассуждать о морали. «Смотрите, – говорит он, – вот что может сделать частный сектор! И я это сделал! За три месяца!» «Я это сделал» – типичное хвастовство альфа-самца. Так хвалится трехлетний ребенок своей любящей матери. Так хвалится Агриппа на фризе Пантеона.

Итальянцы любят его за энергичность и великодушно вернули его во власть. В 2001 году он получил беспрецедентное большинство в обеих палатах парламента. У него была полная возможность реализовать свое видение: реформу тэтчеровского снижения налогов в Италии. Его противники кривились от возмущения, и, по правде говоря, их можно было понять. Неприятно, когда один человек сосредоточивает в своих руках такую коммерческую и политическую власть. Становится не по себе от одной только мысли, что этот очаровательный человек не только самый крупный медийный магнат в Италии, владеет крупнейшим издательством Mondadori, крупнейшим футбольным клубом «Милан», несколькими газетами и огромной частью итальянского телевидения, но и премьер-министр страны.