Мое кудрявое нечто

Как и недельного дежурства в палаточном городке на границе, которое я заслужил этим самым бассейно-банным инцидентом. Не могу я без приключений. Зато я теперь в казарме самый популярный. Парни поочередно чистят за меня оружие, платят в кафешках, и даже поставили в рамку мое фото, где я с разбегу ныряю в тот самый басик. Да-да, я там в лучшем своем виде – в чем мать родила.

– Мих, может в лес сгоняем? Я там землянику видел.

Предложение Лехи заманчиво, но так я могу и весь месяц залететь. Рита так долго ждать не может.

– Да ну, совсем пропишусь тут.

Прижимаюсь спиной к дереву, закуриваю. Спасибо парням – подвезли мне сигареты.

– Коршун, ты решил следовать уставу? – смеется друг. – И это всего то неделя нарядов? Сдаешь позиции.

– Да плевать мне на наряды, – ворчу, но тут же расплываюсь в улыбке, вспомнив вечеринку в бессейне. – Просто Рите рожать скоро.

– Да, хреново…

И тут, словно в усмешку нашему разговору, в моем кармане оживает телефон. Спасибо, хоть его не отобрали и я могу всегда оставаться на связи с женой. «Увезли в роддом. Рожу сегодня. Надеюсь. Люблю. Жди птенца»

Черт! Черт! Черт! Подпрыгиваю на ровном месте. В один затяг докуриваю половину сигареты и несусь к палаткам. Леха не задает вопросов, бежит за мной. Он все понял.

На машине из Крыма хрен выберешься – везде посты, да и ехать долговато. Поезда не ходят. Блин, ну вот как мне добраться до Москвы? «Когда сегодня самолет?» – бросаю на лету. «Через полчаса» – долетают слова Кобаря.

– Прикроешь?

– Само собой.

Оставляю другу оружие, запрыгиваю в первую попавшуюся тачку. Водила едет за провизией на базу. Пытаюсь уговорить его закинуть меня на небольшой военный аэродром, где базируются наши самолеты, но говнюк ни в какую не соглашается. У него, видите ли, расписание. Угрожаю, что выкину его из машины, если не согласится, но парень нагло высмеивает меня, мол, я на это не способен. Это уж совсем. Что за неуважение? Я его лет на семь старше. Мелкий козел! Хватаю его за шкирку и выкидываю из тачки. Нефиг выпендриваться. Сослуживцам необходимо помогать. Выручка – наше все.

Несусь к аэродрому. Надеюсь, о моей выходке еще не успели сообщить. Да и плевать. Выкручусь. Мне не в первой.

– Братан, жена рожает, в Москву надо, – готовлюсь к отказу и придумываю, как выкину всех из самолета, и сам его буду пилотировать, хоть и не умею.

– Точно рожает? – пилот поднимает голову, так как я выше его сантиметров на тридцать.

– Тебе фотку показать?

– Родов твоей жены?

Вот сейчас я врежу ему, точно, врежу.

– Моей беременной жены! – бешусь.

– Да не психуй ты, – парень улыбается. – Я сам только неделю назад папашей стал. Поднимайся на борт.

– Серьезно?

– Взлетаем через пять минут. Но.., – парень застегивает зеленую форменную рубашку, прячет улыбку и поправляет шевелюру, кстати, тоже кудрявую, – на борту тебя не было и я тебя не видел.

– Братан, – я так счастлив, что обнимаю товарища по счастью, – я Коршун, проси, что хочешь, все сделаю.

– Ага, и этого тоже не было, – парень выбирается из моих объятий и направляется к самолету.

Бегу за ним.

***

Из меня бежит. Интересно, это так чувствуют себя маленькие дети, описавшись? Возможно. Улыбаюсь, поглаживаю живот «Мы стали немного ближе в ощущениях, малыш, я буду наготове» обещаю, потому как не из приятных ощущения, когда между ног сыро.

– Думаешь, он приедет?

Спрашиваю у Юры. Он забрал меня с дачи. Похоже, это его больница, ну, или предприятия, где он работает. Я наблюдалась тут всю беременность, Тина притащила меня сюда, как только узнала о моем положении. Кстати, где Тина? Она обещала приехать. Я написала ей, почувствовав легкие схватки, а через час за мной примчался ее муж. А потом в больницу приехал Олег. Может, у них какой-нибудь общий чат? Они же не будут тут вдвоем сидеть и ждать, когда я рожу?

– Коршун? – Романов ухмыляется. – Поверь, он скоро будет тут. У него же крылья.

Точно, мой муж крылатый. А я потная. С подмышек течет, а ткань юбки на попе промокла. Я думала, схватки пройдут. Мне до родов еще три дня.

– Извини, я запачкала машину, – винюсь перед другом Миши.

– Не парься, я стрясу с твоего мужа новую тачку, – левый уголок рта Юры тянется вверх, а в глазах бегают настоящие темные чертики.

Этот мужчина слишком загадочен и слишком привлекателен. Люди не должны быть такими, ведь другим людям, должно быть, слишком сложно устоять перед ними.

– Прикрой рот, пухляш, я пошутил, – он растягивает губы в полноценной улыбке и помогает мне усесться в кресло. – Принести тебе чего-нибудь?

Пухляш. Меня давно так никто не называл. Приятно. Хоть и не от Миши.

– Нет, мне нельзя есть и пить, наверное, – мне немного страшно, – клизму же будут делать.

– Серьезно?

Заторможено поворачиваюсь в сторону Олега, который развалился в кресле и теребит в руках бутылочку минералки. Этот парень очень миловиден и похож на свою мать, тетю Наташу, которая, кстати, позвонила пять минут назад и сообщила, что они с Алексеем Витальевичем уже вылетают из Сочи.

– А ты не знал?

– Откуда? – поза Олега меняется на напряженную, теперь он крепко сжимает бутылку, отчего тонкая пластмасса похрустывает. – Черт, будь я телкой, я никогда никому бы не дал, – испуганно произносит сам себе. – Чертова клизма…

– Братан, давай повежливее, – Юра осекает друга, посмеиваясь.

– Ни-ко-му, братан, ни-ког-да!

Самойлов выпучивавает глаза и я прыскаю. Господи! Как дети! Что в этом такого то? Ну клизма и клизма. Лучше так, чем кучу навалить на столе у акушера. Интересно, Олег убежит, если сказать ему это? Мужчины, не смотря на всю свою внешнюю силу, мышцы и показную брутальность, слишком слабы и слишком поздно становятся взрослыми, чтобы понять такие простые вещи. А вообще, зачем я произнесла это слово «клизма»? Разве не стоит оставлять такие интимные вещи только между женой и мужем? Хотя, Коршун, наверняка, убежал бы в лес, расскажи я ему все подробности беременности и родов.

– Где будущая мамочка?

К нам подходит Любочка, медсестра, которая присутствовала при всех моих медосмотрах в этой больнице. Улыбаюсь. Я рада ее видеть. Общество Мишиных друзей не слишком сейчас комфортно. Поднимаюсь, и парни, удивительно симметрично подорвавшись со своих мест, помогают мне усесться в «инвалидное» кресло, поддерживая за локти.

– Юрий Ильич, Олег Дмитриевич, – Любочка кивает мужчинам, – вам не обязательно сидеть тут. Мы сообщим, когда малыш появится на свет.

– Мы будем в комнате отдыха, – Юра еще держит меня за руку, – я хочу знать обо всем, – и голос его, хоть довольно холодный, но завораживает, мне хочется сказать ему, что я сама буду сообщать о ходе родов. – А ты можешь ни о чем не переживать, – теперь зеленые глаза смотрят ровно в мои, и я киваю, потому что я верю ему. – Коршун обязательно прилетит. Когда малыш появится, твой муж будет уже тут.

– Спасибо, – успеваю сказать, когда кресло-каталка уже разворачивается и Любочка увозит меня в палату.

Ну, поехали. Малыш, пожалуйста, будь здоровеньким. Я не переживаю больше ни о чем. Миша успеет. А если нет – не страшно, он же все равно когда-нибудь вернется. И боль меня не беспокоит. Мне назначено кесарево, я даже ничего не почувствую, ну.., надеюсь, что ничего не почувствую.

***

– Где?

Залетаю в комнату отдыха Романовской больницы, где двое моих друзей сидят в расслабленных позах и потягивают чаек, а Юран развалился на небольшом диване и что-то обсуждает по мобильному.