Мои палачи (СИ

— Ты уже выпил?

Не могу сообразить, сколько времени я дремала. От него пахнет алкоголем, и его язык оставляет на коже следы спиртного. Лежу в его объятиях и поясницей ощущаю эрекцию.

Значит, выпил. И собирается заняться сексом.

Точно.

— Я спала, давай мы…

Он забирает мою руку себе. Толкает под резинку пижамных брюк. Он без трусов. Пальцами натыкаюсь на горячую головку и, размазав выступившую каплю смазки, вместе с его рукой тянусь к самому корню, к пушку волос. Его ладонь поверх моей, вместе обхватываем у основания толстый член.

Молча лежим. Слушаю его дыхание. Сама дышу чаще. В бедрах разливается тепло.

Громко сглатываю.

Я уже давно ничего не хотела, но последние полтора месяца не принимаю таблетки, и у нас почти не было секса, не считая той ужасной идеи с красным дилдо на море, а вот сейчас, кажется, я самостоятельно возбуждаюсь.

Чувствую.

Затаившись, мизинцем глажу мошонку.

Кожей ловлю его тяжёлый выдох.

Шевелю пальцами под его ладонью, он отпускает, и я, помедлив и решившись, удобнее обхватываю его рукой. Боюсь поторопиться и вспугнуть то, что между нами происходит, что налаживается с таким трудом, ерзаю на постели и плотнее вжимаюсь спиной в его грудь.

— Обними сильнее.

Он приподнимает меня и кладет на свою руку, притискивает к себе до боли в рёбрах, лицом утыкается в шею. Другой рукой гладит живот под футболкой, осторожно движется ниже, пробирается под лосины. Оттягивает резинку трусиков. Пальцы короткими шажками по лобку спускаются к половым губам.

На секунду останавливаются.

Я совсем не дышу.

Указательный медленно погружается в меня.

Он замирает.

Как и я, удивлен, что его уже ждут, и готовы принять без лубрикантов и гелей, ничего искусственного, только я.

Палец погружается глубже, я крепче сжимаю в ладони член. Тяну на себя. Хочу его.

— Может…

Палец исчезает. Он переворачивает меня на живот. Рывком сдирает лосины вместе с бельем. Дёргаю ногами, скатывая одежду где-то у колен и дрожу.

Он держит меня за шею, вдавливая щекой в постель. Зубами цепляет футболку и влажно, с языком, целует поясницу, кусает ягодицу, мну в кулаке простынь и носом зарываюсь в подушку, шепотом прошу побыстрее, и жду.

В полумраке вижу, как он упирается ладонью в кровать рядом с моим плечом, и она слегка прогибается, ощущаю, как он коленом шире раздвигает мои ноги и нависает сверху.

Членом тычется в меня. Уверенно раскрывает, проникает внутрь, неспешно, на пробу, и я глухо стону в подушку, в нетерпении подаюсь бедрами навстречу.

Рыкнув, он сжимает талию, не давая двинуться, и грубым толчком вбивает меня в кровать.

Он во мне до упора. От звонкого шлепка закладывает уши, по всему телу несётся ток, в глазах пляшут искры, я с ломаным стоном требую:

— Давай ещё!

Он выходит на всю длину и врывается снова.

— Ещё так же!

Он заводит мои руки назад и сжимает локти, заставив выгнуться в пояснице. Член с натугой скользит во мне. Медленно наружу, и я затихаю. Тараном внутрь, и я всхлипываю, и зацикленно твержу:

— Ещё-ещё-ещё так сделай.

Он делает, как я прошу, раз за разом, упругими толчками бьётся, и меня встряхивает всем телом, из горла рвутся стоны, хочу навечно остаться в его руках и поджидаю нарастающий оргазм.

— Артур, — шепчу и свожу лопатки, готовлюсь, хочу усилить ощущения и прошу, — сильно схвати, чтобы больно было.

— Кис, если сильнее — я тебе локти выкручу.

Он резко останавливается и отпускает меня, и я от неожиданности плюхаюсь носом в подушку. Пальцами он проводит по спутанным волосам, отбрасывает их со спины и накрывает меня своим телом.

В ушах стучит его хриплый голос и слово, которого не должно было в этой постели быть, как и этого мужчины, как он вошёл, и почему я сразу, спросонья, доверилась объятиям, в мыслях буря.

— Андрей, ты скот, — верчу головой, пытаюсь собрать себя в кучу и отползти.

— Кот. Я пытался о тебе не думать, Юля, я не могу.

Внутри скользит его член.

— Мне никого и ничего не надо, — он делает глубокий толчок, за ним ещё один, зажимает меня между ног и ускоряется. С громким шлепками в меня врезается, и мозг его отталкивает, убирает, стирает, но разгоряченное тело по-животному подчиняется сильнейшему, с жадностью принимает, впитывает тугие движения бёдрами, длинный ствол, опаляющее кожу дыхание, и я не сдерживаю крика.

— Давай ещё, Юль, для меня, — шепчет он на ухо, сгребает в кулак мои волосы.

Содрогаюсь от ударов, размазываюсь по кровати, сзади нащупываю его напряжённые ягодицы и слабо пытаюсь сбросить его, пока не поздно, но низ живота уже свивает в остро-сладкий комок от движений его члена внутри.

— Еще-еще так же кричи, — просит он и вколачивается в меня, и я кричу.

Всё зависает так и не начавшись, внутри вдруг становится пусто, и сверху без его тела на мне холодно, а меня ещё трясёт в предвкушении. Меня переворачивают и ставят на колени на постели. Берут за плечи и встряхивают.

Мутным взглядом различаю, что это не Андрей, в запертый номер прокрался третий человек.

— Ты ей всё испортил, — за спиной раздражается Андрея.

Сзади между ног скользит его ладонь, пальцы давят на клитор и потирают, и сбитая волна огразма в момент накатывает обратно, покачнувшись, падаю на грудь Алана.

Меня подбрасывает, передвигаю колени и ползу, пытаюсь сбежать от настойчивых пальцев и с воплями рву зубами рубашку Алана. За подбородок он задирает мое лицо к своему, накрывает губами мой открытый рот и заваливает меня обратно на кровать.

Глава 48

Бедра сводят судороги, лежу под ним, и ноги спутаны спущенными лосинами и бельем. Где-то совсем рядом на кровати, сбоку, возится Андрей, избавляет меня от штанов и привычным шепотом со мной разговаривает.

— Дай лапку, кис, — он кладет мою ладонь на торс, под влажной кожей колотится сердце. Ведёт ладонь ниже на живот, гладит мою руку, пальцами рисует линии от кисти до локтя.

В полуяви отвечаю на поцелуй Алана и не двигаюсь под стискивающими лицо ладонями, понемногу ощущаю себя и происходящее. Я в третий раз с ними двумя, в одном помещении, почти в темноте, но с улицы падает свет, и я теперь знаю, кто они.

Алан отжимается на руках. Скашиваю глаза и вижу, что он быстрым движением расстегивает брюки.

На ширинку напирает мощный стояк, как у Андрея, они будто нажрались виагры, помешанные и нетерпеливые, и готовы долбиться в меня до рассвета.

С беспомощным стоном отпихиваю его и откатываюсь. На четвереньках выбираюсь из постели. Он хватает за лодыжку и тянет к себе, гармошкой сгребая под нами простыни. Заводит мои руки наверх за голову и удерживает запястья.

— Не надо, — шевелю губами. В мышцах дрожь и расслабленность, этот последний рывок сродни кроссу, словно я бежала, долго, выложилась на полную и превратилась в холодец, у меня даже на крики и истерику не наберётся голоса. — Не надо.