Мои сводные монстры

– Ты нагнетаешь, - отмахивается Вика и растекается по красному кожаному креслу.
– Нет, какая все таки у него тачка шикарная, - она гладит обитую кожей дверь, - офигеть просто.

Мне тоже машина нравится, у Виктора есть вкус, вынуждена признать. На меня каждый второй водитель оглядывается, за рулем Ауди никогда такого не было.

Вика тычет в экран магнитолы, переключает радиостанции. Ловит популярную песню и в такт качает головой.

– Вот скажи мне, - она поворачивает голову.
– Почему ты от них бегаешь?

– Потому, что мне машину свою забрать надо?

– отвечаю вопросом и всматриваюсь в зеркало, контролирую дорогу.

– Виктор полицейский, да?
– втолковывает Вика.
– Он тебе и сам машину твою на блюдечке принесет. Просить нужно правильно, Алиса. Где-то бедром вильнуть, где-то ресницами махнуть - и он у тебя в кармане. Они же все трое на тебя глаз положили, так пользуйся!

Хмыкаю себе под нос.

Она неисправима.

У нее на уме одни мужчины.

Но и у меня теперь тоже, Братья Рождественские агрессоры, воины, захватили мои мысли.

Бросаю привычный взгляд в зеркало.

И едва не выпускаю руль.

На горизонте маячит красная спортивная инормарка. Она несется, нарушая скоростной режим, по залитому желтым светом проспекту.

– Приехали, - трогаю Вику за руку и киваю в зеркало.

– Алиса, тормози, - оживившись, Вика садится ровнее, как на уроках по этикету, держит осанку.
– Это наш шанс договориться с ним. Хочешь, вообще, молчать можешь. Я сама все скажу. Я добазарюсь.

Резко сворачиваю на светофоре и добавляю скорость.

– Алиса!
– возмущается подруга.

Пропускаю мимо ушей.

Ее не было на том ужине, в доме Рождественских. Она не знает, что у меня трусики отобрали, руками под юбку ко мне лезли, целовали…

И главного она не знает - я все это позволяла. Я вспоминаю - и сердце бьется быстрее, и кровь бурлит.

Мне нельзя. Я голову от этих братьев теряю, над собой становлюсь не властна. Мне мир не нужен, я на войну согласна.

Я боюсь их.

Я не могу.

Альфа Ромео все ближе и ближе, настойчиво катит в соседнем ряду.

Добавляю скорость. И Вика судорожно пристегивает ремень.

– Алиса, мы разобьемся!
– выкрикивает подруга.

И позади громко крякает полицейская сигнализация.

Бросаю взгляд в зеркало.

И со стоном обреченно сползаю по сиденью.

Слева Арон.

Позади полиция.

Доездилась.

Паркуюсь на обочине.

Оглядываюсь на машину полицейских, она останавливается за мной. И третьим в цепочке тормозит Арон.

– Приехали, - бормочет Вика и в зеркале поправляет помаду.
– Я тебе говорила не надо гонять?

Виновато смотрю на грузного полицейского. Слежу, как он выбирается на улицу и вразвалочку идет к нам. Слегка наклоняется к моему окну. И, не представившись, требует:

– Документы на машину.

Сглатываю.

В сумочке у меня есть права. Но они не помогут, ведь машину Виктора я по факту угнала. И все же не теряю надежды договориться.

– Это автомобиль моего родственника, - смело заявляю и поднимаю взгляд на полицейского.

– Он сам разрешил. Прокатиться кружочек по центру.

Поицейский хмурится. Обходит Бентли, смотрит на номера и присвистывает.

Возвращается. Жует губу. Исподлобья изучает меня серыми глазами.

Машину он узнал, точно. И Виктора знает, наверняка. И сейчас прикидывает, какая сумасшедшая рискнула бы угнать машину у Рождественского.

На его лице сомнение, а у меня ладошки потеют, вижу, что он поверить мне готов, что Виктор сам разрешил.

Но тут к нему подходит второй полицейский.

– Гражданки, машину покиньте, - цедит он и зыркает на меня.
– Выходите-выходите.

Переглядываемся с Викой. Со вздохом выползаю на улицу. Краем глаза замечаю Арона - пристроился у своей спортивной иномарки, ждет.

– Документы, - повторяет полицейский.

Роюсь в сумочке и протягиваю ему права.

Он сравнивает меня и фотографию. Шевелит губами, читает мои данные. Постукивает пластиковым уголком по ладони и поворачивается к напарнику.

– Машина чужая. Гражданка не Рождественская. И гнала она так, будто на ковре самолете летела. Оформлять будем?

Сердце падает в пятки.

Папа меня убьет, голову мне оторвет.

– Подождите, - делаю шаг к полицейским.
– Я…

– Не надо оформлять, - звучит за их спиной знакомый дьявольский тягучий голос.

Поицейские оборачиваются на Арона.

– Бентли моего младшего брата. У меня есть доверенность, - он машет рукой на свою машину.
– Там. Мы просто погоняли немного. С девочками, - на этих словах он бросает темный взгляд на меня, и я сразу становлюсь меньше ростом.

Это не мужчина, это бедствие мое, проклятье и злой рок. Он стоит, небрежно сунув руки в карманы брюк, и все в нем, от зачесаных назад черных волос до блестящих носков туфлей, все в нем выдает нетерпимость и порок.

Какой он сексуальный, боже мой.

Но на полицейских нечто другое действует, его аура уверенности, силы и власти. Они охотно идут за ним к его машине.

– Вау, - шепотом оценивает Вика. Глаз не сводит с троицы у красной Альфа Ромео.
– Мне, кажется, даже если бы мы с тобой сейчас труп в багажнике везли. Он бы нас отмазал.

Отмахиваюсь от подруги и с напряжением вглядываюсь в Арона. Он показывает документы. Что-то говорит, и полицейские оборачиваются на нас. Снова смотрят на него.

Все занимает минуты две, не больше.

Они жмут ему руки. Идут к своей машине. И один из них салютует мне со словами:

– Больше не гоняй.

Все еще не верю, что нас вот так отпускают.

– У тебя права могли отобрать влегкую, - не унимается Вика.
– Нет, Алиса. Какой шикарный мужчина, я в шоке.

Шикарный мужчина широкой и медленной походкой направляется к нам. Вика шагает ему навстречу.

– Супер, - нахваливает она.
– Как ты круто с ними. Я думала, Алисе конец.