Мои сводные монстры

– Без лифчика.

– Да. Это же исскуство.

– Я не буду, - вырываю руку и поправляю блузку.

– Почему?
– он садится на корточки передо мной, снизу вверх заглядывает мне в глаза. У него лицо - как у честнейшего человека в мире, которого обвинили в воровстве.
– В этом нет ничего плохого, - убеждает он меня и откладывает фотоаппарат на стол.
– Ты очень сексуальна. И грудь у тебя красивая. Я же видел. Давай сфоткаем.

Отворачиваюсь к ограждению и кусаю губу.

– К актрисам своим иди, которых голыми снимаешь, - говорю уставившись на деревья внизу, и с обидой не могу справиться, чувствую себя обманутой, он таким романтичным казался, и вот.

Вздрагиваю, когда его пальцы касаются ключицы. Скользят ниже, в вырез блузки, и я покрываюсь мурашками.

Поворачиваюсь.

Его рука пробегается по ткани, по животу вниз, и нагло подхватывает кофточку.

– Тебя не возбуждает разве?
– шепотом спрашивает Ник, медленно задирает мою блузку, - что позади люди сидят, а ты можешь раздеться, и они не увидят. Смотреть буду только я.

Встречаемся взглядами.

Его глаза блестят жадным блеском, я в эту черноту проваливаюсь.

– Это эротика, Алиса, и это прекрасно, - он тянет кофточку.
– Не бойся меня. Доверься. Тебе понравится.

Не понимаю, что делать, но его слова…от его слов я дрожу, он ведь, правда, все уже видел, на секунду представляю, как я разденусь, и он будет смотреть, по-мужски алчно…мне этого хочется.

– Хорошо, - вздыхаю и сдаюсь, и поднимаю руки.

И Ник стягивает с меня кофточку.

Остаюсь в черном бюстике. Чашечки кружевные, с твердыми косточками, и грудь кажется больше, чем есть, упруго сжата, с четкой сексуальной ложбинкой.

Ник смотрит на меня и облизывает губу.

А я под его неотрывным взглядом даже ветра не чувствую, кожа горит.

– Слушай…- начинает он и осекается - из его кармана доносится музыка.

Сотовый телефон.

Ник привстает, нащупывает трубку. Бросает взгляд на экран и прижимает телефон к уху.

– Да?

Момент испорчен.

Разочарованно вздыхаю и тянусь к кофточке, с меня будто пелена спала, я ведь почти согласилась.

И я бы не отказалась, отключи он звук вместо того, чтобы вызов принять. Это волшебство - когда взгляды глаза в глаза и искры по воздуху, и предвкушение чего-то запретно-приятного…

Оно пропало, когда выбрал - по телефону поболтать, а не меня.

– Да, я на свадьбе, - говорит Ник и ловко отнимает у меня блузку. Кидает ее на другой диван, улыбается. Смотрит на меня, продолжает.
– Не помню. Когда ты такое просила?

Хмурюсь.

Он треплется с девушкой. Может быть, по работе. А, может, с одной из актрис. Может, у него невеста есть, как у Виктора, а я тут сижу перед ним в лифчике, готова фотографироваться.

Все эти мысли вихрем проносятся в голове. И обида - будто мелкие песчинки в нос забились, дышать тяжело, и свербит.

Кутаюсь в плед. Надо встать и выйти. Но я прирастаю к месту. Когда слышу его ласковый голос и слова в трубку:

– Ладно, спокойной ночи. И я. Люблю тебя.

Люблю.

Я от мужчин этих слов не слышала ни разу, и в груди отчего-то колет, представляю девушку, которой Николас Рождественский такие вещи говорит и кусаю губу.

Он отключает вызов. Стоит и смотрит вниз, на огни.

А мне хочется чем-нибудь в спину ему запустить, настолько я оскорблена.

– Так…- Ник оборачивается. Убирает телефон в карман, делает пару шагов ко мне. И непринужденно спрашивает.
– На чем мы остановились?

– На том, что я твой фотоаппарт сейчас разобью, - опережаю его и тяну к себе черный ремешок.

– Лапушка, я бы не стал, - предупреждает Ник голосом, из которого исчезла вся ласка. Он вразвалочку подходит к дивану.
– Положи на место. Что случилось?

– Сам как думаешь, - встаю на ноги. Прижимаю к себе фотоаппарат и цежу сквозь зубы.
– Иди любимую свою фоткай. И “Сексом на пляже” угощай.

Он меняется в лице. Вижу набежавшую тень, и сглатываю, вся его расслабенная поза угрозой пропитывается.

И тем неожиданнее смешок, с которым он ерошит черные волосы.

– Алиса, ты ревнуешь что ли?
– он делает шаг ко мне.
– Львица.

– Что за бред, - пячусь.

– Люди сначала спрашивают, - он крадется на меня.
– А потом угрожают порчей имущества. Я с мамой разговаривал.

– Врать не надо.

– Я не вру.

Он говорит это так просто. Верю безоговорчно, нельзя обманывать с таким самодовольным лицом, а он точно доволен, тем что я тут сцену ревности устроила, я ведь и, правда, готова была, что-нибудь здесь поколотить.

Останавливаюсь. Позволяю ему приблизиться, задираю голову и смотрю в его смеющиеся глаза.

– Давай это сюда, - Ник забирает у меня фотоаппарат, откладывает его на стол. Руками обвивает мою талию, прижимает к себе. Я жар его тела сквозь плед ощущаю, послушно шагаю обратно к дивану.

Пюхаюсь в подушки.

Он рядом, садится на корточки. Задумчиво рассматривает меня, его пальцы касаются моих волос, отбрасывают с плеч.

– Не бойся, - повторяет он привычным тихим голосом и стягивает с меня одеяло.
– Я не знал, что ты такая собственница, - ладони спускается к талии, и слегка тянет меня на себя, заставляя оторваться от спинки дивана.

– Я не собственница, - выдыхаю ему в плечо.
– Просто некрасиво. Когда так.

– Конечно. Бессовестно просто, - соглашается Ник.
– Но к маме ревновать ведь не будешь? М-м, - он трогает меня, ладонями ведет по голой спине, - какая у лапушки кожа нежная, - его голос льется, как крепкое вино в кровь, его черный взгляд горит голодным блеском. У меня кружится голова. Он нащупывает застежку бюстгальтера.
– Это тоже снимем. Голенькую тебя пофоткаем.

– Подожди, - вяло перехватываю мужские руки. Рукава его рубашки закатаны, кожа смуглая, покрыта темными волосками. На контрасте с моей белоснежной - это зрелище, от которого оторваться сложно.

Я будто из фарфора, хрупкая, а он взрослый, сильный, змей-искуситель, знает, что делает со мной, и улыбается, так соблазнительно-порочно.

– Пару фотографий, Алиса, - его пальцы подцепляют застежку. Слышу тихий щелчок и вздрагиваю. Лямки соскальзывают с плеч, чашечки больше не сдерживают потяжелевшую грудь.

Его губы касаются шеи. И одним рывком он сдирает с меня бюстик.

Глава 19

Успеваю глотнуть холодного воздуха, и его рот тут же накрывает мои губы.