Мои сводные монстры
Шрифт:
А теперь стою на холодной парковке и кутаюсь в плед. И напротив черноволосый мужчина, нас отделяет машина.
Рано или поздно. Кто-нибудь. Обязательно. Сотрет эту самодовольную ухмылку с его лица, и он поймет, каково это - когда с тобой играют, как кошка с мышкой.
Внушают мысли о себе.
Забираются в твои сны.
– Тебе же плевать на одеяло.
Все еще думаю, что он не побежит за мной, если я вдруг с места сорвусь, он такой вальяжный расслабленный медведь.
– Это называется преступление, малышка, - Арон не двигается, опирается на капот. Он словно представления
– Правосудие сурово. За воровство людям руки отрубали. А ты украла две машины. И вот теперь одеяло. Ты преступница, Алиса. Плед надо вернуть.
– Ну нет, - вклиниваюсь, пока он еще чего-нибудь не наболтал. Я вижу, что он издевается и ему нравится, и в груди нарастает жар.
– Ты просто бесишься. Ты самый старший, а кто тебя слушает, если твои братья…- осекаюсь, поймав его полыхнувший взгляд.
Такой странный, хлесткий, мне будто колючим снегом в лицо швырнули, и обожгло щеки.
– Повтори, - отрывисто бросает Арон.
– Что ты сказала.
Он выпрямляется, и я сразу отскакиваю, наступаю на край пледа и запинаюсь. Падаю на машину.
Сильные руки резко отрывают меня от Бентли и разворачивают. На месте прокручиваюсь, я как шарнирная кукла, от его грубой хватки тела не чувствую, он сам меня гнет, как хочет.
Спиной он впечатывает меня в машину.
– Бл*ть, - говорит шепотом, и я мурашками покрываюсь. Он держит меня за шею, он близко, сощуренные миндалевидные глаза и приоткрытые полные губы - это красивое мужское лицо в мою память врезается навсегда и бесповоротно.
– Настоящая женщина должна уметь две вещи, Алиса.
Под натиском его тела вжимаюсь в Бентли
– Первое - понимать, что и кому говорит. Второе - уметь вовремя заткнуться. Без этих навыков - ты глупая девочка. Которая думает, - он распахивает плед, рукой ныряет под юбку, - что юное тело откроет все двери.
Перед глазами пелена, не верю, что этот человек пару часов назад, никого не стесняясь, так нежно целовал между ног. А сейчас его ладонь грубо накрывает промежность, щупает меня, как товар.
– Отпусти, - хриплю и пытаюсь руку вывернуть, зажатую между машиной и поясницей.
– Меня слушай. Семьей мы с тобой не станем, - он сдавливает мой подбородок, и я, проморгавшись, смотрю ему в глаза. Он не злится. В тоне лишь отголоски вспышки.
– Но совет все-таки родственный прими, Алиса. Ты не женщина, если на распродаже себя выставила. На этом базаре цена только падает, не повышается. Ты не понимаешь этого. Но рассуждаешь о моей семье. А мое слово - закон, и пока я разрешаю с тобой играют. Я бы трахнул тебя, и уже потом они. Может быть. Если бы я захотел. Только так. Будь ты поумнее - догадалась бы. Что я один могу на тебя смотреть. И трогать. Только моя шлюха, Алиса.
Он замолкает. А, кажется, что его слова до сих пор воздух разрезают, и острыми копьями в грудь мне. В горле противный ком, и жжет веки, а разреветься не могу, почему-то.
Он спокойно смотрит мне в глаза. Его пальцы у меня между ног, уверенно раздвигают складки.
– Выпусти меня!
– выкрикиваю ему в лицо и сжимаю ноги, ногтями впиваюсь в рукав его пиджака. С силой выдергиваю руку из-за спины, и локоть простреливает. Отшатываюсь в сторону, мне ни
– Не подойду, - обрывает он угрозы, которыми я захлебываюсь. Наклоняется, поднимает с бетонного пола одеяло и сумку. Складывает на капоте. Отступает.
– Я тебе все сказал. Моя - либо сразу. Либо никогда
Глава 20
Заказываю такси и руки трясутся. Ни разу в жизни со мной так не разговаривали, меня будто в помоях искупали.
Прохаживась вдоль машины Виктора. Арон пять минут назад ушел.
На свадьбу.
Там Вика осталась, а у меня нет желания подниматься за ней. Может быть, еще и в ней дело. Она же за эти сутки все уши мне прожужала.
Ах, какие мужчины.
Останавливаюсь возле капота и тихо злюсь.
Даже если вернусь за ней - она запросто откажется уезжать, а я и так себя дурой чувствую.
Хлопает дверь тамбура, оборачиваюсь и щурюсь.
Эта знакомая размашистая походка, серебристая кожаная куртка, этот тяжелый темный взгляд исподлобья…
– Подружку ждешь?
– Виктор подходит ближе. На пальце поигрывает брелоком с ключами.
Значит, с Ароном встретился.
Он обходит Бентли и хмуро рассматривает вмятину, которую я сегодня оставила. Переводит взгляд на меня.
– Такси жду, - ежусь и кутаюсь в плед.
Он молча разглядывает меня, и на его пухлых губах появляется хищная ухмылка. Он жмет плечом. И лениво тянет:
– Ладно, я поехал, - он открывает дверь.
– Завтра увидимся, Алиса.
До меня не сразу смысл слов доходит, я поражена тем, как легко он оступает. Еще полчаса назад приставал в коридоре, а теперь такой спокойный, деловой, Арон не наврал, это точно он среднему брату сказал. Что игры кончились, и теперь все по-взрослому.
– Завтра мы не увидимся, - спохыватываюсь, когда Виктор уже садится в машину.
– В вашу семью я не рвусь, это папа хотел. Меня вы в своем доме не встретите.
– Отлично, что мы друг друга поняли, - он кивает, а я вздрагиваю, настолько у него тон жесткий, непримиримый.
Он хлопает дверью. По тамбуру разлется мужской смех, и я снова оглядываюсь.
Еще двое. Шагают рядом, и это Ник чему-то смеется. Арон перекидывает пиджак через руку. Вся троица в сборе, и они явно уезжать собрались.
– Встретимся дома, - Виктор салютует в окно, и Бентли плавно трогается с места.
– Лапушка, - Ник облокачивается на капот спортивной иномарки Арона, улыбается мне.
– Давай время сэкономим, просто скажи, где моя тачка. Чтобы мы не искали.
– Вам же это несложно. Поискать, - упираюсь.
– Не иголка. В стоге сена.
Я оскорблена и растеряна, все трое так нагло сделали вид, что ничего не было, и из-за этого, почему-то, неприятно покалывает в груди.
– Вон как, - Ник ерошит волосы.
– Все таки война? Обиженная женщина - это страшно.
– Николас, поехали, - Арон садится за руль. В окно смотрит на меня, и, кажется, еще что-то сказать собирается.
Но не успевает.
– Алиса, - звучит громкий голос Вики за спиной, и по бетонному полу быстро цокают каблуки.
– Меня подождите!