Молчаливый странник в Лондоне
Шрифт:
Будучи чужеземцем в этой стране, да еще с плоским лицом и миндалевидными глазами, я не мог избежать внимания уличных ребятишек, которые то просили у меня сигарету, то спрашивали: «Который час?» Но их намерения были всегда добрыми, и больше всего хотели они от меня услышать два-три слова. Я всегда им улыбался в ответ. Однажды на моем пути (я шел вместе с моим соотечественником) встретилась ватага ребят, которые вдруг запели хор из пьесы «Чу Чин Чоу» [20] Мой знакомый был раздражен, поскольку ему совсем не нравилась эта пьеса, он даже начал терять самообладание. Но я весело смеялся и убеждал его, что ребята просто хотят оказать нам любезность.
[20] «Чу Чин Чоу» (Chu Chin Chow) – популярный мюзикл, который был поставлен на лондонской сцене еще в 1916 году. Один из персонажей мюзикла – некий экзотический китаец, из тех шаблонных театральных героев, которые создавали у зрителя искаженный образ Китая и его обитателей.
У одного моего знакомого, живущего по соседству, – две дочери. Старшей – лет шесть, младшей – около четырех. Я неоднократно встречал их вместе с матерью, когда гулял со своим другом. И всегда дети одаривали
У моего друга господина Каррингтона трое детей. Однажды они с женой пригласили меня на кофе. Как только я пришел, супруги сказали мне, что дети уже в постели, но они не заснут, пока не увидят меня: услышали, что в гости приходит некий китаец. Я поговорил с девочками – одной было восемь, другой – пять. Мальчик был слишком мал и уже уснул. На другой день я пригласил их на чай. Младшая девочка (ее звали Анна) принесла мне в подарок два рисунка и прокомментировала один из них. Она изобразила на нем людей, которые пришли в дом, затем поднялись наверх, где их угостили чаем, после чего они отправились на прогулку. Рисунки были занятны, и в таком маленьком ребенке уже чувствовался интеллект. Я был тронут и сердечно поблагодарил Анну. Обе девочки забрались на один стул и во всем помогали друг другу. Я предложил им чай, но Анна сказала, что предпочитает холодную воду. Трехлетний мальчик Пол в отличие от сестер был очень активен. Крепыш демонстрировал на полу разные варианты гимнастических упражнений, очень радуя всех нас. Он ловко взял свою чашку чая, но никак не мог справиться с тарелкой с кексом и сладостями. Ему хотелось подражать сестрам, но это не удавалось. Я предложил еще немного сладостей Анне. Поколебавшись, она выбрала то, что показалось ей внешне наиболее симпатичным. Но, похоже, была разочарована и попыталась спрятать кусочек в салфетку, смущенно посматривая на меня, чтобы убедиться в том, что я не заметил ее неловкость. Я сделал вид, что смотрю в другую сторону. Но как приятно было наблюдать ее такое естественное смущение. Это напомнило мне, как в далеком детстве я оказался в подобном же неловком положении в доме родственников, куда привела меня бабушка. К несчастью, тогда один из кузенов вогнал меня в краску, обратив внимание на мои неуклюжие маневры. На этот раз все было иначе. Как только девочка справилась с неудачей, я стал весело болтать с ней, чтобы она поскорей забыла об этой неприятности.
Я испытываю особый интерес к образованию детей и поэтому, немного освоившись в Лондоне, стал искать любую возможность побывать в школах для мальчиков и девочек. Однажды я посетил школу для детей младшего возраста, куда меня пригласила моя первая квартирная хозяйка, которая была там директрисой. Дети пытливо разглядывали мое лицо чужеземца и, похоже, проявили любопытство к моей персоне. Они вели себя так, как и должны были в этой ситуации, но, к сожалению, на все мои вопросы отвечали смехом. Затем мне показали школу, где учились дети постарше. Я заходил в разные классы и подружился со многими учениками. После этого визита меня пригласили на родительский день и посадили рядом с известными людьми. Я почувствовал большую неловкость, ведь на сей раз меня рассматривали не только дети, но и родители. У меня было ощущение, будто я одно из тех странных человеческих существ, которых демонстрируют на ярмарке «Олимпия». Как жаль, что не захватил своих фотографий. Глядишь, можно было бы их продавать! В другой школе учительница торжественно представила меня ученикам, после чего неожиданно попросила их найти государственный флаг Китая. Одна из девочек показала на флаг с драконом, и все начали аплодировать. Я от всей души поблагодарил за такое внимание и, дабы не портить жизнерадостной атмосферы, не стал говорить, что флаг-то оказался старый – Китая эпохи императорской маньчжурской династии, которая почила в бозе. Вернувшись домой, я написал благодарственное письмо учительнице и мягко объяснил, что Китай давно уже стал республикой и флаг у страны – новый.
Мне кажется, что лондонцы проявляют огромный интерес к детям. Сколько раз я наблюдал признаки расположения и нежности к ним на улицах и в парках. Каждый год я с огромным удовольствием рассматривал рекламу и читал обзоры детских рождественских книг. Всегда поражало, как много авторов пишут для детей. Мне особенно близки работы А. А. Милна. В Лондоне детей ждет много приятных сюрпризов: ежедневный «Детский час» на радио, детский зоопарк. В школах отводится время для посещения музеев и галерей, куда дети отправляются в сопровождении учителей. Но все-таки я согласен с автором статьи в газете «Слушатель»: «Микеланджело или Рембрандт творили не для того, чтобы развлекать маленьких детей или скучающих взрослых. Они творили, потому что хотели сказать что-то серьезное людям утонченной восприимчивости и зрелого интеллекта». Дети неизбежно будут оценивать великие произведения искусства легкомысленно, без глубокого понимания, если их приведут в картинную галерею слишком рано. Всему свое время.
Китайцы, приехавшие в Лондон (особенно люди, обремененные семьей), нередко сталкиваются с трудностями в поисках места для жилья, потому что одни лондонцы не любят иностранцев, а другие не хотят слишком много детей в округе. Китаец с семьей – это настоящее смятение! Сначала я отказывался это понимать. Но вот однажды пошел навестить друга в компании с супружеской парой, которая взяла с собой ребенка в коляске. Домовладелец отказался пустить ребенка в дом, поскольку в контракте записано: «Никаких детей». Нашему удивлению не было предела, в Китае мы о подобном никогда не слышали. Я был смущен больше других наверное, потому, что всегда верил: детство -неисчерпаемо и каждый должен помнить его и думать об этом времени с нежностью. Выходит, я не прав? Противоестественность того, что произошло на моих глазах, угнетала меня. Почему возможно такое? Неожиданно меня просветила карикатура в сатирическом еженедельнике «Панч», на которой изображены два ребенка.
Текст гласит:
«Пэт: «Можно ли у вас переночевать?»
Барбара: «Извините, есть ли у вас родители?»
Пэт: «Да».
Барбара: «Боюсь, мы никогда не сможем предложить приют детям с родителями».
Эта публикация в «Панч» объяснила мне, что такого рода запрет – явление довольно распространенное в Лондоне. Но почему такая неприязнь к детям?
Застенчивость и нечто вроде чувства страха, мне кажется, рождаются в маленьких детях, когда они сталкиваются с новой вещью или незнакомым человеком. Лондонские дети лучше приспособлены к этим ситуациям, потому что они привыкли к большему разнообразию, чем где-либо. Но манера разговора лондонских детей с родителями и взрослыми удивляла меня, особенно когда сравнивал их поведение с тем, как я поступал в годы моего детства. Например, иногда слышал, как мальчик лет семи-восьми кричал: «Папочка, я не думаю, что ты прав». Здесь такая тирада вполне допустима и никого не приводит в состояние возбуждения. А вот я, услышав эту фразу, подумал: «Разве может мальчик обращаться к отцу с такими словами?» Нас учили: нельзя критиковать старших, особенно родителей. Жизнь в Китае фактически регулируется конфуцианской идеей о том, что у старших есть привилегия пользоваться уважением младших. У старших больше жизненного опыта, а значит, они мудрее.
Согласно нашей этической норме сыновней и дочерней почтительности дети не должны противоречить родителям и расстраивать их – такое поведение квалифицируется как «непослушание». А тому, кто склонен к неповиновению, в обществе придется нелегко. Поэтому у детей вырабатывается привычка принимать то, что говорят родители. В конце концов, разве родители поведут ребенка по неверной дороге? Конечно, эту идею можно оспаривать, но мы получили ее по наследству и живем с ней многие столетия. Не подумайте, что нам вообще запрещено говорить что-либо, отличающееся от мнения родителей или старших. Во взрослом возрасте мы можем, например, заметить: «Да, отец, но, думаю, лучше сделать это другим способом». Здесь существенна эта конструкция: «Да, но» – вместо категорического «Нет». Должен признаться, в Китае очень много упрямых родителей, очевидно, больше, чем в Англии.
Я слышал не раз, как взрослые дети в Лондоне, рассказывая о своих родителях, употребляют такие выражения: «Мы очень хорошие друзья» или «У нас дружеские отношения». Конечно, дружба бывает разная. Но я часто приходил в замешательство, когда этим словом обозначали характер отношений между детьми и родителями. Оксфордский словарь определяет слово «дружба» очень четко: «Отношения людей, связанных друг с другом близостью и взаимной благосклонностью, но это не относится к сексуальной или семейной любви». В наши дни слово это, думаю, используется в более широком смысле. Родители и дети естественно привязаны друг к другу, во всяком случае на какое-то время; они инстинктивно любят друг друга, и это чувство не ограничено временными рамками. Детям, может быть, не всегда нравится, когда родители требуют от них того или другого, но, согласитесь, нет таких нормальных родителей, которые бы испытывали неприязнь к своим детям. Между тем даже в Китае некоторые известные ученые жестко критикуют этику «сыновней и дочерней почтительности», потому что, по их мнению, дети появляются на свет не ради своих родителей. Но ведь долгие годы родители окружают детей заботой, и разве они не должны ответить родителям добром (я имею в виду нечто большее, чем дружба). Так что определять отношения между родителями и детьми словом «друг» – вещь ненадежная. Дружеские узы со временем могут быть разорваны. А связь между родителями и детьми, на мой взгляд, священна, как, впрочем, между братьями и сестрами. В ней есть нечто большее, чем дружба. В конце концов, мы, к счастью, не достигли еще стадии механически запрограммированной жизни, к которой, кажется, тяготеет современная цивилизация. Может быть, и мои представления о жизни со временем изменятся? И кто знает, может, все мы вернемся к изначальной стадии животного существования. И как только ребенок вырастет, он незамедлительно покинет отчий дом.
Может быть, это вам покажется странным, но я хочу закончить эту тему историей, которая свидетельствует о том, что мы, китайцы, не всегда считаем, что взгляды старших совершенны и дети не столь умны, как они.
Рассказывают, что Конфуций странствовал по Китаю в повозке, которой управлял один из его учеников Цзы Лу. Подъехали они как-то к месту, где группа детей только что построила посреди дороги маленькую городскую стену из кирпича и черепицы. «Уйдите с дороги и дайте нам проехать!» – воскликнул Цзы Лу. Тут главный вышел вперед и сказал: «Мы пропустим вас, если ваш учитель ответит на мой вопрос». «Какой?» – спросил Цзы Лу. «Следует ли разрушить стену, чтобы проехала повозка, или же повозка должна вернуться назад, если она не в состоянии преодолеть стену?» – спросил мальчик. Цзы Лу всегда отличался грубостью, хотя и слыл мудрецом. Он ужасно рассердился на мальчика за столь нелепый, по его мнению, вопрос и хотел было тронуть повозку. Но Конфуций остановил его, сказав: «Нам лучше вернуться». Как видите, наши дети порой бывают даже умнее Конфуция.
И тогда Конфуций сказал: «Нам лучше вернуться».
Можно ли проветривать книги?
Отношение лондонцев к книгам восхищает меня. Сколько раз я замечал, как они читают в поездах, автобусах, метро, даже идут по улице с книгой в руке. Я бывал во многих домах, скромных и фешенебельных, и почти в каждом была библиотека. Как-то я зашел на чашку чая к знакомому бакалейщику, жившему на углу моей улицы, и увидел много книг, и он поведал мне, что желал бы иметь побольше времени для чтения. У человека не самой творческой профессии такой широкий кругозор. Это ли не восхитительно! В таких случаях я неизменно думаю о моей стране. Я мечтаю о том, чтобы каждый из моих соотечественников научился читать и получал радость от чтения книг. Англия пожинает плоды «обязательного образования». Мне рассказывали, что, когда эта новая система только делала первые шаги, к ней отнеслись неоднозначно, шла грандиозная борьба идей и точек зрения, но теперь, похоже, все оценили ее значимость. Конечно, у читателей разная степень понимания и восприятия эстетической ценности чтения, но я восторгаюсь просто способностью радоваться, когда человек остается наедине с книгой. В речи на обеде по случаю 148-й годовщины Королевского литературного фонда герцог Кентский сказал: «Я всегда любил читать, но современная жизнь дает нам слишком мало времени для этого занятия. И это одно из моих самых горьких сожалений. Я часто завидую праздному джентльмену восемнадцатого века, у которого была великолепная библиотека, где он мог сидеть в тишине и наслаждаться чтением. И он действительно мог размышлять над прочитанным, зная, что у него для этого много времени. Сегодня мы читаем в книге первое и последнее предложение каждого параграфа, но рассуждаем об этом произведении так, словно серьезно его изучили…»